Татьяна Веденская - Сюрприз для любимого
– А-а-а-а! – орала я в ванной, принимая ледяной душ. – Никогда не буду больше пить!
– Люля, что это было? – поинтересовался мой босс, с удовольствием рассматривая мое румяное лицо, когда я выползла на кухню снова. Не могу сказать, что мне стало сильно легче, но теперь я могла хотя бы шевелиться.
– Я просто пытаюсь в срочном порядке привести себя в норму. А нельзя никакого шофера вызвать, чтобы их отвезти? А то вдруг меня поймают на алкоголе? Если я дыхну, их трубка просто взорвется, – поделилась я своими страхами.
Но Николай только усмехнулся.
– Даже и не думайте, это все мелочи. Выпейте антипохмелин, которым вы меня поили. Как он там, алказельцер? Или еще чего-то напейтесь и поезжайте. Права ваши, если понадобится, мы отвоюем. Езжайте на «Порше» с мигалкой, его вообще не останавливают.
– Вот и ладненько, – обрадовалась я. – Тогда что вам подать на обед?
– А у вас есть силы готовить? – искренне удивился Николай.
Я вздохнула.
– Сил у меня нет, у меня чувство долга есть.
– Прекрасно, тогда приготовьте мне кислые щи, как в прошлый раз, – сказал он деловито. Да, пожрать он любил, что и говорить, а путь не только к сердцу мужчины, но и к карьере открывается через одно и то же место.
– За щавелем надо бежать, – прикинула я. – Но это ничего, тут рядом есть овощной лоток. Я мигом.
Кислые щавелевые щи – это исконно наше, российское блюдо, которого не готовят, кажется, ни в одной другой стране мира. Всем отлично известен пресный и очень полезный шпинат, но о нашем щавеле никто не слышал. А между тем он незаменим в приготовлении летних щей. Эх, если бы Николай Эммануилович всегда заказывал мне такие простые блюда, я бы имела втрое больше свободного времени. А сегодня времени было в обрез. Однако к трем часам я уже накормила весь свой интернациональный коллектив. Голландцы к щам сначала отнеслись настороженно, но потом, глядя на моего Николая, уплетающего их со сметаной за обе щеки, принялись колотить ложками.
– Ничего нет лучше на похмелье! – крякнул он. – Люль, переведи им.
– It’s perfect in this case, – перевела я.
Голландцы заулыбались, закивали и зазвенели ложками.
После обеда я пулей побросала все в посудомойку, быстро подмела пол на кухне и запрыгнула в «Порше» Николая. Конечно, слов нет, как просто преодолевать пробки, если у тебя есть мигалка. И хотя мне лично очень неудобно включать этот отвратительный крякающий звук, когда кто-то не пропускает, машины в основном и без этого стараются не связываться и отступают. Поэтому дорога до аэропорта заняла совсем немного времени, а потом я подождала, пока моих подопечных зарегистрируют у стойки аэрокомпании, помахала им ручкой и осталась в одиночестве. Всю обратную дорогу я плелась, не включая мигалки, потому что мне совсем не хотелось спешить. Мне надо было как-то собрать воедино все пазлы моей неясной картинки. Хоть немного подумать о том, что произошло, прежде чем я приеду и пересяду в Лешкин «Мицубиси». К тому моменту мне уже надо иметь ответ, что делать со всей этой историей. Я набрала номер Машки.
– Скажи, Маш, если бы ты изменила мужу, ты бы сказала ему об этом? – поставила я вопрос ребром.
– Ни за что, – коротко и ясно ответила она. – Если бы только он меня на этом не поймал.
– Ты так быстро ответила, у тебя что, такое бывало? – оторопела я.
Что было хорошо в «Порше», тут телефон подключался прямо к машине и можно было разговаривать, не держа трубку. Где-то в потолке был вмонтирован микрофон, а Машкин голос лился прямо из колонок.
– Ну… не то чтобы у меня. У сестры был такой случай. Вернулся у нее муж из командировки. Только ему это почему-то не показалось так же смешно, как в анекдотах.
– И чем кончилось? – спросила я на всякий случай.
– А то ты сама не знаешь, – фыркнула подруга.
Да, я знала. То есть я знала, что ее сестра развелась с мужем пару лет назад. Мы еще оказывали Машке моральную поддержку в связи с тем, что ее сестра какое-то время жила у нее в квартире, чем страшно Машку раздражала.
– Тогда я буду молчать, – решила я.
– О чем молчать-то? – Машуня моментально увеличила слуховую активность. – Тебе-то о чем молчать, если ты и так с мужем не живешь.
– Теперь будет о чем, – ответила я загадочным тоном, но потом, конечно же, за пять минут все рассказала. И о том, какой счастливый был Лешка, и об абсенте, и о клубе, и, конечно же, о шелковых простынях и голландце.
– Вот и молодец. Теперь вы квиты. Можешь смело возвращаться, только не вздумай ни в чем признаваться! Нечего ему знать, пусть это будет твоя маленькая тайна, – злорадствовала Машка.
Я пожала плечами.
– Маленькая тайна, подробности которой я сама не помню.
– Ну и что? Кого это волнует?! Главное, что ты победила. Лешка признал, что ты – лучшая. И теперь ты можешь вернуться домой победителем. Со щитом, а не на щите.
– Это да, – согласилась я.
Но внутри, где-то глубоко в себе, я знала, что мне все это не нравится. Я бы предпочла вернуться, не имея в арсенале своей памяти безымянного голландца. Я не люблю строить отношения на лжи. Но мало ли чего я не люблю. Иногда всем нам приходится переступать через себя. Вот и я, переступив через себя, подъехала к Лешке, который стоял рядом со своей машиной недалеко от въезда к николаевскому дому.
– Привет, – сказала я, улыбаясь самой солнечной и теплой улыбкой. – Я сейчас припаркуюсь и вернусь.
– Хорошо, – после минуты напряженного молчания кивнул он. Его взгляд, потрясенный и очарованный, был прикован ко… нет, не ко мне. К «Порше», естественно.
– Что, нравится? Это босса. Мне просто надо было успеть в аэропорт, а тут мигалка, – оправдалась я, но он, кажется, меня не слышал. Он обошел машину со всех сторон, краснея и возбуждаясь прямо на глазах.
– Это какая модификация? «Кайена-турбо»?
– Ну, наверное. Я не знаю. Я в моделях не разбираюсь.
– Красавица! – с придыханием произнес Алексей.
– Кто, я?
– А? Что? Юль, давай паркуйся, а то я могу ослепнуть от такой красоты! С глаз долой, из сердца вон. Эх, бывают же тачки на свете. Слушай, а какая у нее мощность?
– Так, все. Я поехала, – расхохоталась я. – А то ты передумаешь и захочешь гулять не со мной, а с «Порше».
– Давай.
С еле скрываемым сожалением Алексей отпустил меня и вернулся к «Мицубиси». Я же только улыбнулась и заехала на паркинг. Все-таки все мужики одинаковы, не наигрались в детстве в машинки. Мы, женщины, тоже не наигрались в куклы, но нам живые куклы выдают в роддомах, и мы можем играться сколько влезет. А что делать им, бедненьким? Только зарабатывать на все новые и новые дорогие игрушки. Если смогут, конечно. А у Николая игрушки были очень крутые.
– Эх, Юлька, как же я по тебе соскучился. – Лешка прижал меня к себе, как только я вынырнула из подъезда.
