Упавшая звезда (ЛП) - Соренсен Джессика

— Лайлен, — я подцепила вилкой яичницу. — Могу я задать тебе вопрос?

Он отбросил в сторону полотенце, которым вытирал столешницу, и повернулся ко мне лицом. — Конечно. Что именно?

Я надеялась, что не перехожу здесь черту.

— Как именно тебя превратили в вампира?

Он скрестил руки на груди, напрягая мускулы, и прислонился к стойке с озадаченным видом.

— Я не… Я не могу вспомнить.

— Это обычно так делается? — Я отправила в рот еще одну порцию яичницы.

Он покачал головой.

— Потеря памяти — это не побочный эффект от укусов. Со мной должно было случиться что-то еще... Единственное, что я помню о той ночи, это как я выходил из клуба один и мне показалось, что я услышал шум позади себя. Когда я обернулся, все вокруг потемнело. Не уверен, потерял ли я сознание или что-то в этом роде, но когда я пришел в себя, то обнаружил, что лежу в переулке со следом укуса на шее. — Он указал на знак бессмертия на своем предплечье. — И, конечно, эта прелестная вещица была у меня на руке. Мне потребовалось несколько дней, прежде чем я понял, что меня укусил вампир. Я начал испытывать странную... тягу к определенной еде. Но, к счастью, поскольку я с самого начала был Хранителем, эту тягу было довольно легко контролировать. — Он обошел кухонную стойку и сел на барный стул рядом со мной. — Что действительно странно, так это то, что другие вампиры говорили мне, что превращение должно быть таким большим и запоминающимся опытом, но я ничего не могу вспомнить об этом.

Я вспомнила, как Алекс открыл одну из дверей седзи в Черном подземелье, и я стала свидетелем того, как вампир собирался укусить, казалось бы, готового на это человека. Мой внутренний голос подсказывал мне не спрашивать, но любопытство взяло верх.

— А люди позволяют вампирам себя кусать?

Его глаза расширились.

— Что... почему ты спрашиваешь об этом?

Говорят, любопытство сгубило кошку.

— Потому что, находясь в Черном подземелье, мы с Алексом убегали от Жнецов, и он открыл дверь, там была женщина-вампир, готовая укусить мужчину. И мужчина показался мне…что ж, он казался действительно расслабленным для того, кого вот-вот укусят.

По выражению его лица я поняла, что ставлю его в неловкое положение.

— Да... некоторые люди так делают.

— Зачем? — Я сгребла с тарелки остатки яичницы. — Разве это не означало бы, что они сами превратятся в вампиров?

Он покачал головой.

— Это не так работает. Они должны укусить тебя, а потом тебе придется пить их кровь. На самом деле, это серьезное испытание. Видишь ли, есть еще одна проблема, связанная с моим превращением в вампира. Я знаю, что добровольно не стал бы пить кровь вампира.

— Это действительно кажется странным... — Примерно так же странно, как то, что я не могу вспомнить подробности своей жизни. Хм... видите здесь связь?

— Итак, когда ты превратился в вампира, тебе пришлось умереть или что-то в этом роде?

— Причина, по которой я спросила, заключалась в том, что в нескольких книгах на вампирскую тематику, которые я читала, люди выпившие кровь вампиров, должны были умереть сразу после этого, чтобы превратиться в одного из них.

— Нет, я должен был умереть, — тихо произнес он.

Я подавилась яичницей, и кусочки посыпались у меня изо рта и носа. Оу ...так отвратительно. — Ты умер? — Я закашлялась.

— Да, но эту часть я тоже не помню. Я просто знаю, что должен был умереть, чтобы стать тем, кем являюсь сейчас, — сказал он как ни в чем не бывало.

Я окинула его взглядом, обратив внимание на его бледную кожу, необычайно красные губы и неестественно яркие голубые глаза. Как бы плохо это ни звучало, должна признать, что для мертвого парня он выглядел довольно неплохо.

Я вытерла рот тыльной стороной ладони.

— Я все еще не понимаю. Почему кто-то позволил вампиру укусить себя?

Он тихо рассмеялся.

— Ты действительно задаешь много вопросов, согласись?

— Извини, — сказала я, чувствуя себя глупо.

— Нет, все в порядке. — Он сделал глубокий вдох, что меня озадачило. То есть, если он мертв, то почему он дышал? Но поскольку он только что отметил, что я задаю много вопросов, я решила пока поставить точку. — Люди позволяют вампирам кусать себя по нескольким разным причинам. В этом весь кайф от опасности, которую таит в себе укус. Иногда это делается из чистого любопытства. Но в большинстве случаев люди делают это, чтобы стимулировать свою... похоть.

Ладно, я и раньше ощущала смущение, но никогда — абсолютное унижение. Ух, ты! Прошло уже некоторое время с тех пор, как я в последний раз чувствовала покалывание. Я почувствовала, что мое лицо начинает гореть, и позволила прядям волос упасть мне на лицо.

— Да... в общем, вот так, — сказала Лайлен, пытаясь сменить тему и разрядить неловкое молчание, повисшее в воздухе. — Возвращаясь к тому покалывающему ощущению, о котором ты говорила. Ты чувствуешь это каждый раз, когда испытываешь какую-то эмоцию? Или это просто случается время от времени?

— Это происходит только тогда, когда я испытываю новые эмоции, — отозвалась я и вздрогнула, внезапно почувствовав холод.

Он задумался.

— Хм... Не думаю, что я слышал о чем-то подобном. Но, учитывая, что существуют сотни различных форм магии, есть много вещей, о которых я не слышал.

— Так как же мы можем это выяснить? — Я снова поежилась. Становилось по-настоящему холодно.

Он приподнял бровь, глядя на меня.

— Тебе холодно?

Я потерла руки сверху вниз.

— Я замерзла. А ты?

— Я всегда мерзну. — Он оглядел кухню, а затем вскочил с табурета и подбежал к окну.

— На что ты смотришь? — Я встала и подошла к нему. — Там что-то есть?

— Что за... — Он отскочил назад, сыпля проклятиями. — Как, черт возьми, они нас нашли?

— Что ты…О! — Я запаниковала. — Жнецы здесь!

Он посмотрел на меня, и его красивые ярко-голубые глаза наполнились страхом.

— Да, прямо там, снаружи.

Глава 24

— Разве нам не следует спрятаться? — спросила я Лайлена.

Обнаружив толпу Жнецов, марширующих через пустыню к дому, Лайлен схватил меня за руку и побежал по коридору обратно в комнату, откуда недавно переместились Алекс и Эйслин. Затем он начал сбрасывать книги с полок. Какова была цель этого, я не могла понять. Возможно, у него на мгновение помутился рассудок — слишком сильный стресс или что-то в этом роде. Я не знаю.

Но я точно знала, что запаниковала.

— Лайлен! — Закричала я, перекрывая грохот книг, падающих на пол. — Что ты делаешь?! — Прямо в меня полетела книга, и мне пришлось увернуться в сторону, чтобы она не попала мне в лицо.

— Где-то здесь есть ключ... — Он заглянул в книгу и бросил ее на пол. — От люка прямо под этим ковриком. — Он кивнул на черно-красный клетчатый коврик на полу. — Мы можем спрятать тебя там, пока...

Он перекинул книгу через плечо, и она приземлилась на пол прямо у моих ног.

— Пока, что? — С тревогой спросила я. Боже, он что, уже закончил предложение? Толпы Жнецов направлялись прямо к нам, сгорая от желания убить меня.

Он взял с полки старую книгу в кожаном переплете и раскрыл ее.

— Пока я не смогу увести их отсюда... избавив тебя от опас... — Его голубые глаза загорелись, когда он вытащил маленький серебряный предмет из-под обложки. Он уронил книгу на пол и поспешил ко мне.

— Вот он. — Он поднял серебряный предмет, который, как, оказалось, был ключом.

— От чего он? — Спросила я, и мой голос зазвучал высоким, пронзительным стаккато, который, казалось, появлялся всякий раз, как только я оказывалась в стрессовой ситуации. Я бросила быстрый взгляд на окно, гадая, насколько близко были Жнецы, но ничего не смогла разглядеть из-за занавесок.

— Лайлен, я, правда, думаю...

— Секундочку. — Он подошел к ковру и перевернул его. В деревянном полу был вырезан небольшой квадрат с отверстием для ключа и углублением для ручки. Он походил на один из тех люков, которые в старину использовались на сценах. Лайлен опустился на колени и вставил ключ в замочную скважину. Щелчок, и затем он поднял люк.