Я держу тебя (ЛП) - Уильямс Стейси

“Мэгги, мы выходим на сцену, чтобы показать миру, что у нас в сердцах. Так танцоры общаются. Так что иди, покажи им, что бы это ни было, и ничего не утаивай. Покажи миру, кто ты такая”.

Я больше не уверена, что знаю, кто я как танцовщица и из чего я сделана, но, думаю, пришло время это выяснить. Возможно, для этого потребуется ещё раз выйти на сцену и показать миру, но в первую очередь самой себе, кто я на самом деле.

Я поднимаю голову, чувствуя, что у меня есть шанс. Шанс что — то изменить. Я больше не жертва, а борец. Я буду бороться за Лив, за свою семью, за себя, и я буду бороться за Шейна. Я хочу, чтобы наша дружба продолжала крепнуть, потому что, независимо от того, как и почему, он стал для меня важнее, чем я когда — либо могла себе представить.

Глава 28

ШЕЙН

Я: Ты был прав. Что теперь?

ШОН: ИЗВИНИСЬ!!!! Ты болван. Пресмыкайся.

Я: Уже сделал это. Этого было недостаточно. Она тихая.

ШОН: Я бы предпочел удаление корневого канала. “Тихая” это плохо.

Я: Всё ещё хуже. Теперь она по — другому относится ко мне.

Я: Она рассчитывала на меня, а меня там не было.

ШОН: Ты идиот.

Я: Спасибо. Очень полезно. Мне следовало написать Марку.

ШОН: Вперёд. Он скажет тебе поцеловать её и помериться…в спальне.

Я: Вот почему я написал тебе, дурачок.

ШОН: Для меня это большая честь, тупица. Покажи ей, что всё по — другому. Скажи ей, а затем покажи, что ты всё ещё рядом. Немного ухаживаний не повредит.

Я: Ухаживаний???

ШОН: *** Смайлик рука — лицо ***

ШОН: Как вы поженились?

ШОН: Пригласи её на свидание. Купи ей цветы. Сделай то, что покажет ей, что она важна.

Я: Не думаю, что она хочет, чтобы за ней ухаживали. Это не в стиле Мэгги.

ШОН: Да, точно, говнюк. Все женщины хотят, чтобы за ними ухаживали. Вот только как?

Я: У нас не такие отношения.

ШОН: Продолжай убеждать себя в этом, братан.

ШОН: Билет куплен. Увидимся через несколько недель, и я сам всё увижу.

Я откладываю телефон, пытаясь понять, что же, чёрт возьми, я должен делать. Я не создан для этого. Мне действительно нужно чёртово руководство о том, что делать, когда ты всё испортил. Эта странность между мной и Мэгги никуда не годится. Всё, чего я хочу, это чтобы всё вернулось на круги своя. Я хочу вернуть мою Мэгги, вот только моя ли она?

Точно такое же ощущение было, когда я обнимал её всю ночь. Она ворочалась и хныкала во сне, когда я прижал её к груди, пока она плакала.

Я хочу знать, что происходит у неё внутри. Вчерашний день высвободил что — то внутри неё, что было скрыто, и теперь это преследует её. Я вижу это. Я хочу сделать всё лучше, но я не смогу, если не пойму, что за призраки преследуют её и откуда они. Я хотел поговорить с ней, но понятия не имею, что сказать. Сегодня утром в церкви она стояла с закрытыми глазами, опустив голову, и почти не смотрела в глаза.

Сейчас я сижу во внутреннем дворике, потому что ещё секунда — и я могу сойти с ума.

Дверь со щелчком закрывается, и Коул опускается на место рядом со мной.

— Что случилось с Мэгги? Она была очень тихой, и я только что видел, как она выкинула какую — то броскую золотую вещицу в мусорное ведро, прежде чем вынести её на улицу.

— Я вчера не пришел на свадьбу Кармен, — говорю я, на самом деле не желая говорить об этом.

— Она была там одна? — встревоженный тон Коула вызывает у меня желание ударить себя по лицу. Почему у всех такая реакция, как будто я должен был что — то знать? — Дай угадаю, — говорит он. — Это было то платье.

Я не смотрю на него, потому что не могу вынести от ещё одного человека подтверждение того, что я придурок. Принимая моё молчание за подтверждение, я слышу, как он выдыхает, кладя руки на колени.

— Я не знал, — я пытаюсь защитить свою жалкую задницу. — Я всё ещё не знаю, по крайней мере, насчет проблемы с платьями. Наверное, я должен был догадаться, что у неё будет тяжелый день, но…Я не привык анализировать чью — либо эмоциональную реакцию на что — либо.

Коул поворачивается и смотрит на меня так, словно у меня две головы.

— Чувак, тебе лучше привыкнуть к этому. Ты женат…на моей сестре.

Я стону.

— Вот теперь ты говоришь как Шон. И всё же, ни один из вас не женат, и у вас даже нет девушки. Это дерьмо чертовски тяжело и расстраивает. Пытаться понять женщину — всё равно что пытаться читать на другом долбаном языке.

Коул смеётся.

— Вот именно, поэтому у меня никого и нет, — он делает паузу. — Мэгги крутая. Ты это знаешь, и она будет последней, кто позовет на помощь, даже если будет тонуть. Она была такой всю свою жизнь. Иногда это доставляло ей неприятности.

Что, чёрт возьми, это значит? Я хочу спросить, но, как и в случае с Дэнни, я знаю, что Коул будет уважать выбор Мэгги открыться в своё время, если она захочет.

— Я не знаю, как всё исправить, — я немного опускаюсь на стуле, скрещивая руки на груди. Меня чертовски раздражает, что я не знаю, что происходит, и ничего не могу исправить, не имея ни малейшего представления.

— Дай ей время. Я не знаю, как у вас с ней всё устроено, но я точно знаю, что у неё наконец — то кто — то появился. Я предполагаю, что она усомнилась в этом, раз ты вчера не пришел. Просто напомни ей, что, хотя ты и не пришел, ты всё ещё здесь.

Хм. Это было похоже на то, что сказал Шон. Возможно, это был не такой уж плохой совет. Мне просто нужно придумать, как это сделать. Тишина затягивается, пока я обдумываю этот совет.

— Итак… — говорит Коул. — Когда приедут Марк и Шон?

— Чёрт, — я потираю лицо. — Я не сказал Мэгги, что они приедут через пару недель.

Коул смеётся.

— Становится всё лучше и лучше.

Я запрокидываю голову, глядя в голубое небо, желая ударить по чему — нибудь, и тут я слышу, как со щелчком захлопывается дверь. На этот раз это Мэгги.

— Вот твой шанс, — посмеивается Коул.

— Шанс для чего? — спрашивает его Мэгги, очевидно, всё ещё притворяясь, что меня не существует.

Я прочищаю горло.

— Я забыл упомянуть, что Марк и Шон приедут в гости через пару недель.

Она садится на стул напротив меня. Мне было бы легче, если бы она села рядом со мной, но нет, мы по — прежнему соблюдаем дистанцию, и я ненавижу это. Каждый его дюйм.

— Хорошо. Хэнк может спать с Гарретом и Тедди, и они могут занять подвал.

Я хмурюсь.

— Они могут остановиться в отеле. Марк переживёт это.

— Э — э. Нет. Они твои братья. Они останутся здесь, — она говорит это так, словно всё решено и спорить бессмысленно. — Мне нужно поговорить с вами кое о чём, — она переводит дыхание и одергивает рубашку, отчего мои и без того напряженные нервы начинают дрожать. — Я получила голосовое сообщение от моего адвоката. Клифф и Джоан подают в суд на опеку.

Коул усмехается.

— Эти сукины сыны…

— Когда? — спрашиваю я, искренне надеясь, что ответ на этот вопрос не такой, как я думаю.

— Когда что? — Мэгги морщит лоб, и её брови сходятся.

— Когда ты получила голосовое сообщение?

Она сжимает край своей рубашки, и я понимаю. ЧЁРТ!!!!!

— Вчера.

— Мэгги… — выдыхаю я, и она поднимает руку.

— Всё ещё хуже, — тихо говорит она, но смотрит на Коула, у которого крепко сжаты челюсти. — Им нужна только Лив.

Коул вскакивает.

— Я убью их. Мэгги, это невозможно. Ты должна…

— Коул, — Мэгги встает. — Успокойся.

Дверь открывается, и выходит Хэнк, смотрит на нас троих, а затем хмурится.

— Всё в порядке?

— Да, — быстро отвечает Мэгги, и её голос звучит совершенно нормально.