Измена. Ты нас предал (СИ) - Сокол Романа

— Какая умница. Сделала себе подарок на Восьмое марта. Доченьку родила, — эхом слышу откуда-то издалека.

Ребенок пухленький и красненький, звонко плачет, отчего мое сердце сжимается и хочется забрать ребенка к себе, прижать к груди. Но не могу. Не чувствую своего тела. Ребенка уносит медсестра, муж возвращается ко мне и обеспокоенно гладит по голове, что-то кричит. А потом, во сне наступила темнота.

* * *

Сквозь сон слышу детское кряхтение и улюлюканья Артема и не могу сообразить, где я и что со мной произошло.

Глаза, словно свинцом налиты. С большим трудом открываю их и вижу светлую просторную палату. Из большого окна светит яркое солнышко, поют птицы. По комнате ходит Артем с маленьким свертком на руках, нежно улыбается крошке и пытается как можно ласковее обращаться к этому еще маленькому, но такому важному человечку.

Малышка издала недовольный звук, но мужа это только больше умилило.

— А что мы возмущаемся? — малышка снова покряхтела. Он улыбнулся, коснувшись губами ее лобика, бережно начал ее покачивать, словно самое драгоценное, что у него есть. — Вся в маму, моя принцесса.

Вдруг посмотрел на меня и остановился, затем снова взглянул на нашу дочь и произнес.

— Наша мама, проснулась, Надюша. Как она нас с тобой испугала, да? Наша отважная мамочка. Пойдешь к ней?

Я присела на кровати и вытянула руки, принимая дочь. Мои новые ощущения, долгожданные и неописуемые, переполняли меня. Доченька пахла свежестью и безмерным счастьем. Смотрела на ее пухленькое личико и не могла поверить. Это моя доченька, мой ребеночек. Посмотрела на Артема, стоящего на коленях рядом с кроватью и впитывающего каждую мою эмоцию. Наша доченька.

Малышка открывала пухленькие губки и что-то агукала. Я провела ладонью по ее туго запеленному тельцу.

— Здравствуй, доченька. Я так тебя ждала, — а по щекам дорожки слез. Только теперь от счастья.

Глядя на эту милую крошечку, уверена, теперь я если и буду плакать, то только от счастья, и больше меня ничто не сможет расстроить. У меня теперь есть такое счастье. Самое большое счастье на земле.

— Мы оба ждали, — поправил меня Артем, положив свою ладонь на мою, и заглянул в мои глаза.

— Может, ее нужно покормить? Я не знаю, есть ли у меня молоко, — растерянно произнесла, пытаясь вспомнить все, что читала в книгах.

— Не волнуйся, ребенок сыт и накормлен. Детской смесью. Тебе пока нужно восстановиться. Единственное, я думаю, что нашей дочери не нужен такой тугой кокон. Как думаешь? Может, переоденем ее во что-то свободное? Пусть человек машет руками и ногами. Она только родилась, а ее уже заковали, изверги. Медсестра сказала, так нужно. Интересно, что скажешь ты.

— Да, хотелось бы ее распеленать, но мы не успели в суматохе взять сумку для роддома. Я специально все подготовила для Надюши и для себя. Она стояла в моей машине, наготове.

— Вот эта? — он поднял мою сумку, сделав меня еще счастливей. — Есть еще подарки от города и роддома. Но…

Но свое приготовленное сейчас лучше, оно постирано и отглажено.

— Как? — шокировано улыбалась я ему, поглаживая малютку, которая уже сопела у моей груди. — Какой ты молодец. Теперь мы сможем переодеть малышку.

— Я помогу, — снова встал на колени, заглядывая мне в глаза, осторожно отворачивал пеленочку.

— Лучше это сделать на пеленальном столике, — предложила я, собираясь встать, но меня тут же окутало бессилие и темнота в глазах.

— Ты еще слабая. Давай, я лучше сам попробую? А ты, если что, подскажешь.

Кивнула в ответ, пытаясь прийти в себя, прилегла на подушку бочком и с умилением наблюдала, как взрослый крупный мужчина с поистине детской радостью, улыбается крошке, и кончиками пальцев разворачивает пеленку. Затем меняет подгузник, спрашивая меня о каждом шаге, вовлекая в процесс. Как нежно и аккуратно протирает малышку, дотошно проверяет, не давит ли ей и не будет ли натирать памперс. Надевает белый ажурный боди и берет нашу кряхтелочку на руки. Она такая крошечная, на его руках. Дал ей соску, и она тихо засопела.

— Я купил квартиру в том же доме, где мы с тобой жили. Она оформлена на тебя, чтобы ты не волновалась. Чуть поменьше площадь, но нам хватит места.

Артем осторожно покачивал нашу дочь и с надеждой смотрел на меня. Ждал моего ответа. Моего решения.

— На что ты купил квартиру? У тебя ведь не было сбережений.

— Получил авторские за альбом и аванс за концертный тур. Забиваем график. Но раз в неделю я буду к вам прилетать, во время тура. После него у меня будет отпуск, месяц. Теперь я буду больше рядом с вами. Возможно, из-за этого одну комнату придется оборудовать под студию, но… Можем съездить на Капри с детьми, ты ведь раньше хотела.

— Но этих денег явно не хватило бы купить квартиру в Москве.

— Я продал свои коллекционные гитары. Все. И хватило. Сделал ремонт и оборудовал детскую. И нашу с тобой спальню. Если захочешь, то, что ты тут купила для Нади, перевезем.

Я молчу, а на лице улыбка и скрывать больше не хочется. Мне так хорошо сейчас и неважно, что было раньше. Лучше закрыть ту дверь и смотреть только вперед. Оставшись одной на много месяцев, я поняла, что жизнь без него — для меня мученье. Хочу быть рядом с ним, а он чтобы был рядом со мной и нашей дочерью. Хочу, чтобы дети росли в полноценной и любящей семье. Хочу быть снова счастливой женой. А ею я могу быть только рядом с ним. Долго наблюдая за ним с Надюшей на руках, как укладывает ее спящую в прозрачную люлечку, и решаюсь на серьезный шаг.

— Запомни, Коршунов. Я даю тебе один и единственный шанс. Если подведешь, потеряешь нас всех. Навсегда. Больше я тебя никогда не прощу.

Встает передо мной на коленях, молчит и плачет. Целует мои руки, шею и тяжело дышит.

Достает из кармана джинсов платиновое кольцо с камнем, берет мою руку и надевает его на безымянный палец. Только левой руки.

— Любимая, ты выйдешь за меня? Снова.

Удивлена, обескуражена, но внутри бабочки пархают и хочется смеяться, снова смеяться, от счастья. Как когда-то давно.

Закрываю глаза руками и смеюсь от счастья, не в силах сдерживать в себе эти эмоции.

Эпилог

— Ма-ма-ма, бу-бу-бу, — дочь сводит маленькие бровки и губки бантиком и пытается возмущаться, вскидывая ко мне пухлые ручонки, — просит взять ее на ручки. — Ма!

Но ей с Даней нужно идти на прогулку с нянечкой, а мне встречать стилиста. Сегодня наша свадьба. Вторая, но первая, по правилам. С белым подвенечным платьем невесты и костюмом жениха. А не как в первый раз, в джинсах и без торжества. Теперь будет весело, шумно, с тамадой и банкетом. С гостями, друзьями и всей родней. Решили отмечать на Кубани, по просьбе моей мамы. А Артем не смог отказать любимой теще.

Провела деток с няней, помахав недовольной мордашке доченьки и улыбающемуся Данечке.

Как время летит. Уже годик нашему счастью Надюше. И два годика нашему второму счастью, по имени Даниил. Надюша очень похожа серыми большими глазами на своего папу и пышными кудряшками на меня.

У нее свой упрямый характер, но в то же время она очень добрая и веселая девочка. Если есть настроение, если его нет — будет упрямо топать сандаликами, пока не получит свое. Любит громко петь и танцевать. Она чудо. Каждый раз, когда смотрю на нее, мои губы машинально растягиваются в улыбке.

Даня, на правах старшего брата, на прогулке держит сестричку за ручку и старается быть с ней рядом. Не мальчик, а золото. Всегда делиться с сестрой игрушками, хотя Надюша, как истинная леди, может иногда быть капризной.

Они почти одногодки, и им интересно вместе проводить время. Детки очень похожи друг на друга и на своего папу. Данечка сразу принял меня, послушный и прекрасный малыш. Как можно было от него отказаться, ума не приложу. Но теперь я почти официально мама двух детей. После свадьбы мы с Артемом запишем Данечку нашим ребенком.

Вхожу в спальню арендованной квартиры, на время свадьбы и вижу мужа, в черных классических брюках, облегающих его аппетитную попу. Расстегнутой белой рубашке. Он заметил подарочную коробку на его подушке, взял его в руки и покрутил.