Рэдклифф - Стража чести
Одним легким движением руки она убрала волосы с плеч и взглянула на улицу, в поисках такси. – Диана, – позвала Кэм, оттолкнулась от колонны и пересекла улицу.
Диана Бликер удивленно окинула взглядом улицу и улыбнулась, увидев Кэм. – Вау, привет Кэм, – Её голос звучал хрипло, а взгляд скользнул от лица Кэмерон, по ее телу. Она легонько взяла Кэм пальцами за локоть, непринужденно заигрывая, – Как ты?
– Я – хорошо, – Необычное отсутствие заигрывающих ноток в голосе блондинки, моментально вызвали подозрения у Кэм. Диана была агентом по продажам Блэр и ее лучшей подругой. Кэм никогда не принимала всерьез ее знаки внимания, но не думала, что Диана станет менять свою манеру общения с ней. О тсутствие привычного флирта с ее стороны лишь подтверждали опасения Кэм. Что-то было не так. – Давай прогуляемся несколько минут? А потом я отправлю одного из своих агентов отвезти тебя домой.
– Только, если это будет красотка Фелиция, – с обаятельной улыбкой ответила Диана.
Кэм покачала головой и ухмыльнулась, несмотря на тревогу, поселившуюся внутри нее. О ни
двинулись в северном направлении.
– На самом деле у Фелиции сегодня выходной. Как на счет Джона Филдинга?
– Н еужели. Вряд ли меня это заинтригует, – Диана шумно выдохнула, но ее глаза не были веселыми,
– ты не должна отвлекать агентов от их обязанностей, Кэм. Я возьму такси, когда мы закончим. Не то чтобы я возражала, что ты следишь за мной, но мне кажется, что это не просто прогулка.
– Да, – тихо сказала Кэм, – Дело в Блэр. Я надеюсь, ты скажешь мне, что происходит. – Изменение в лице Дианы было едва заметным, но Кэм уловила его и ей потребовались усилия, чтобы не дать выход всплеску эмоций, накопившихся за два дня беспокойства и непонимания. – Мы вернулись в понедельник, и, с тех пор, она ни разу не вышла из дома. Я не видела ее даже на брифинге. Она отменила их все.
– Наверное, вы говорили.
– По телефону, – Кэм в отчаянии покачала головой, – По нескольку раз в день. Но каждый раз, когда я говорю, что мне надо увидеть ее, она придумывает оправдание.
– Ты ведь знаешь, что она работает над картинами для показа, восьмого?
– Да, я знаю это и знаю, как это может вымотать. Моя мать художница, как и большинство ее друзей. Я провела всю жизнь рядом с ними. И я видела, как Блэр работает, но раньше она никогда не замыкалась настолько. – «Во всяком случае, не от меня».
– И она не говорила…чего -нибудь?
– Нет. Когда мы летели из Вашингтона, все было прекрасно, – «Мы занимались любовью почти всю ночь. Мы были счастливы». Она десятки раз задавала себе вопрос, что могло вызвать такое резкое изменение, но каждый раз не находила ответа. У них не было возможности поговорить из-за координации команды, во время обратной поездки. Блэр была притихшей в полете, но ничего не говорило о том, что она была чем-то обижена. Кэм провела рукой по волосам и тихо выругалась. – Я чувствую себя идиоткой, обсуждая это с тобой. Но сегодня она позвонила тебе, и ты виделась с ней,
и я подумала…Господи, я не знаю, что я подумала.
– Любовь нас всех делает дураками, – пробормотала Диана, удивительно нежным голосом, – Ты должна помнить, что мы с Блэр были друзьями почти с самого детства. Она чувствует себя в безопасности со мной.
Нежность в голосе Дианы отдалась ознобом в сердце Кэм. Она остановилась возле отеля и привлекла Диану под навес, от тротуара с проходящими людьми. Она заглянула в ее глаза и ей показалось, что она видит в них сочувствие, – Что-то произошло, ведь так? Что?
– Кэм, – Диана мягко погладила Кэм по выточенной линии ее сильной челюсти, – Дай ей чуть больше времени. Она не привыкла к тому, что кто-то любит ее так, как это делаешь ты.
– Это ожидание просто убивает меня, – Измученным голосом призналась Кэм.
– Я знаю. И она тоже знает, – Диана приблизилась и поцеловала Кэм в щеку, – Мне нужно такси. Ты знаешь мой номер. Звони иногда.
Кэм стояла на тротуаре, наблюдая за тем, как Диана исчезает в кабине авто. П отом развернулась и направилась обратно к дому Блэр. Если бы она думала, что Блэр осознанно игнорирует ее или ее чувства, она бы настояла на встрече и заставила бы ее объяснить, что, черт возьми, происходит. Но она слышала нерешительность в голосе возлюбленной, словно Блэр хотела быть с ней, но не могла этого делать. Ш естое чувство подсказывало ей, что она должна дать Блэр побыть одной и позволить ей стать той, кто нарушит эту «тишину». Кэмерон просто не знала, сколько еще сможет терпеть,
потому что никогда в жизни не чувствовала себя настолько одинокой.
– Командир?
– Что? – рявкнула Кэм, не отрываясь от доклада, который она читала целый день. Бессмысленная,
утомительная и скучная работа. Просто чтобы скоротать время.
– Мисс Пауэлл звонила. Спросила, свободны ли вы для того чтобы встрет… Кэм встала так быстро, что стул отлетел от нее и грохнулся об стену, – Спасибо, агент Райт.
– Да, Мэм, – Барри Райт отшатнулся в сторону от того как быстро Кэм вышла из комнаты.
Через две минуты она постучала в дверь квартиры Блэр. Почти сразу же после того, как дверь открылась, она вошла внутрь. Огромное пространство, в котором были обособлены только спальное место и ванная, было залито золотом вечернего садящегося солнца. На Блэр была футболка без рукавов и легкие хлопковые брюки, как и всегда, когда она рисовала, на ее лицо падали отблески заката. Кэм показалось, что Блэр похуделаза эти два дня, хоть это врядли было возможно. Не зная,
пригласила она ее как возлюбленную или как начальника службы безопасности, Кэм не приблизилась, чтобы коснуться ее. – Здравствуй.
– Привет, – тихо сказала Блэр, истощенным голосом. П околебавшись несколько секунд, она подошла ближе и потянулась к руке Кэм, – Спасибо, что пришла.
– Как дела? – осторожно спросила Кэм. Вблизи она заметила, что под глазами Блэр были синяки от усталости, а их обычный ярко-синий цвет стал бледным и тусклым. Пальцы, сжатые вокруг ее собственных, заметно дрожали. Свободной рукой, Кэм мягко подняла подбородок Блэр, пока их глаза не встретились, – Ты выглядишь уставшей.
– Я работаю почти без остановки с тех пор, как мы вернулись, – Блэр указала через плечо на свою студию, в дальнем конце лофта, – Закончила еще два полотна.
– Довольна ими? – Кэм чувствовала, будто шла по минному полю, в темноте. Она ощущала барьер между ними, словно каменную стену и не знала, как разрушить его. Он был настолько осязаем, что ей казалось, будто она может коснуться его и это ощущение отдалось невыносимой болью в ее груди.
