Кейт Перри - Проект "Папа"
И все же Люк – не только славный парень, но еще и умопомрачительный красавец. У него густые, вьющиеся, как у Мэтью Макконахи, волосы и стройное мускулистое тело пловца и виндсерфера. Прибавьте к этому интеллект, чувство юмора, искусство массажа – разве не мечта любой женщины? Я бы хотела когда-нибудь иметь такого же мужчину.
Я прошла следом за ним в зону, выделенную им под офис. Он опустился в огромное эргономичное кресло. Я вышагивала туда-сюда за его спиной, пока он стучал по клавиатуре. Я была уже готова отпихнуть его и сделать все сама, когда он наконец повернулся ко мне.
– Ну, что у тебя стряслось?
Это самое замечательное в Люке. Он знает меня как никто. И не обижается, что последние несколько месяцев я не могла встречаться с ним часто.
Ну ладно, ладно. Я признаю: больше чем несколько месяцев. Мечтая получать зарплату заместителя по исследовательской работе, я была вынуждена доказывать, что могу претендовать на эту должность. Что, естественно, означало работать допоздна и не иметь времени на общение с друзьями.
Я проглотила чувство вины – вот такой я жалкий, недостойный друг – и принялась рассказывать.
– Я в отчаянии. Мне нужна твоя помощь.
– Что? Тебе нужен массаж?
– Нет, мне нужен мужчина, племенной жеребец.
– Что? – Он вскочил с кресла так стремительно, что оно перевернулось вверх ногами. Я завороженно уставилась на вращающиеся колесики. Люк не обращал на них никакого внимания, его глаза были прикованы ко мне.
Я упоминала, что он умеет сосредотачиваться, когда захочет?
– Мне нужен мужчина, чтобы зачать ребенка. – Я поняла, как это прозвучало, когда заметила его выпученные глаза. – Не для меня, дурачок. Для Лидии – моей начальницы.
Он расслабился, опустив плечи и приняв свою обычную ленивую позу.
– Какое облегчение!
– Что это значит? – нахмурилась я.
Он обнял меня за шею и чмокнул.
– Я просто не готов сейчас создать семью с тобой, пипетка.
Ненавижу, когда он меня так называет. Обычно я напоминаю ему, что рост пять футов четыре дюйма [7]: в древности считался ростом амазонок, но сегодня я промолчала. Мне нужна его помощь – очень! Я не справлюсь с заданием без него, и я не собиралась ссориться со своей единственной надеждой.
– Так ты поможешь мне или нет?
Он поднял кресло и снова плюхнулся в него, отклонившись назад так сильно, что передние ножки поднялись над полом на несколько дюймов. Я прикусила губу и не сказала ему, что он сейчас опрокинется и раскроит себе череп. (От нечаянного падения в собственном доме каждые пять минут погибает один человек.)
Люк внимательно смотрел на меня, склонив голову. Потом взял мою правую кисть и начал легонько растирать ее, от запястья и до самых кончиков пальцев.
Я старалась не растаять, хотя это было ужасно трудно. Колючие мурашки побежали вверх по руке, потом вниз по позвоночнику и собрались в клубок где-то в самой середине тела.
Но я пришла сюда по делу, поэтому отмахнулась от ощущения теплых пальцев Люка, отдернув руку.
– Ну?
– Это для тебя так важно?
– Если я это сделаю, то получу повышение по службе.
Он кивнул.
– А ты действительно хочешь этого повышения?
– Да, потому что я буду получать больше денег, что приблизит меня к цели, и я смогу наконец купить собственное жилье. – Люк знал, что больше всего на свете я хотела приобрести собственное жилье.
– Ты так себя ограничиваешь, так экономишь, что у тебя и без того хватит средств купить его. Может, не в центре, учитывая нынешние цены на недвижимость, но уж точно в Восточной Бухте.
– Ну... – Я неуверенно хмыкнула и прокашлялась.
– Кэт, а твой отец по-прежнему клянчит у тебя деньги? – Глаза Люка сузились.
О нет! Ненавижу, когда разговор заходит об этом. Я сознаю, что он просто пытается меня защитить. Но как же он не поймет: я не могу не помогать отцу! Хотя, зная отношения Люка с его собственным отцом, его реакцию вполне можно предсказать.
– Самое главное – мое повышение.
Иными словами, вопрос не подлежит обсуждению.
Люк долго смотрел на меня, казалось, целую вечность.
– А разве поиски донора спермы для твоей начальницы входят в круг твоих профессиональных обязанностей? По-моему, ты и так уже давно заслужила повышение.
– Но она хочет, чтобы я это сделала. – Я выдавила улыбку. – Это настоящий исследовательский проект. Если я справлюсь, я достойный кандидат.
– Ты в любом случае достойный! – сердито нахмурился Люк. Он такой милый!
– И почему она не может, как все нормальные люди, обратиться в банк спермы?
– Она не хочет. Ее беспокоит, что она не сможет контролировать качество их доноров, и в этом я ее не виню.
На самом деле я и сама не понимала, что плохого в банке спермы. Кроме, разве, того, что у ребенка может быть целая дюжина братьев и сестер. Или что отец ребенка окажется психом.
Я покачала головой. Это сейчас не имело значения.
– У меня есть три недели на то, чтобы найти для нее реального кандидата, или я потеряю работу.
– Что? – Люк еще больше нахмурился. – Она не может так поступить. Хочешь, я с ней поговорю?
– Нет, – вздохнула я, – я хочу, чтобы ты помог мне найти донора спермы. Ты же знаешь, как я обычно знакомлюсь с людьми.
– Ты имеешь в виду свое полное неумение общаться? – усмехнулся он.
– Я просто немного теряюсь и становлюсь косноязычна.
– Ты не просто косноязычна. Ты несешь полную чушь. Помнишь, как на рождественской вечеринке у моего приятеля ты заявила его жене, что ее туфли сделаны из кожи животного, принадлежащего к исчезающим видам.
– Но ведь это была правда!
– А тот случай, когда мы пошли на концерт в парк Голден Гейт...
Я застонала.
– ... и один парень пытался с тобой заигрывать, а ты все твердила ему о том, что люди нашего поколения с ужасающей скоростью теряют слух из-за того, что слушают громкую музыку.
– Но это правда! Именно шум стал причиной ухудшения слуха у трети из двадцати восьми миллионов американцев, страдающих тугоухостью.
– А когда...
– Стоп! – Я подняла руку. – Думаю, мы уже выяснили, что у меня отсутствуют коммуникативные навыки.
– Ну, я бы не был столь категоричным. – Люк дернул меня за выбившийся из прически локон.
Я шлепнула его по руке и заправила локон в пучок.
– Тебе нужно почаще ходить с распущенными волосами. У тебя красивые волосы.
– Они непослушные и торчат в разные стороны, – фыркнула я в ответ.
– Они не торчат. – Люк скрестил руки и внимательно посмотрел на меня. – И потом, разве послушание так важно?
– Да, – пожала я плечами, – если в результате у меня будет собственный дом.
Люк ничего не сказал, но я легко читала его мысли. Я не сомневалась, что он понимал, как важна для меня мечта о доме. Но действительно ли он понимал, что это значит? Он ведь вырос в особняке и жил в одном и том же доме с неизменным штатом прислуги всю свою жизнь. А мы с папой переезжали каждые несколько месяцев, всегда из одной крошечной квартирки в другую, и каждая последующая была хуже предыдущей. Я просто хочу иметь свое собственное жилье. Не хибарку, а собственный дом, из которого меня никто не выселит.
