Дейрдре Перселл - Последнее лето в Аркадии
Но один взгляд на «Аркадию» что-то перевернул в моей душе. Я словно закипела изнутри, начала пробуждаться ото сна, стала задумываться о том, что нас с Джерри ждет. Словно встреча с «Аркадией» вырвала меня из оцепенения, сделала вновь юной и любопытной. Я начала с нетерпением ждать встреч с Джерри, все чаще ловила себя на мыслях о нем, о его синих глазах и крепком теле. Внезапно я осознала, что мой друг — единственный из всех знакомых (кроме разве что двух верных подруг), рядом с кем я не боюсь быть собой, открываюсь, тянусь навстречу.
Мы прекрасно дополняли друг друга. Даже мой католицизм не противоречил его религии: англиканская церковь весьма лояльна к людям иных конфессий. К деньгам мы оба относились бережно, нам нравилась одна и та же музыка. Последнее в те годы имело для меня большое значение. Кроме серьезных произведений мы слушали то, что между собой называли «сладкой лирикой»: Верди, Пуччини, Россини, а также Штрауса. Джерри обожал Вагнера, но так далеко мои музыкальные пристрастия не простирались — я с удовольствием внимаю хоральному пению и игре оркестра в опере, но большинство арий кажутся мне слишком затянутыми и надрывными для прослушивания дома.
Честно говоря, я очень большое значение придаю чертам, из которых складывается человеческий характер. Это, знаете, как составлять мысленный список достоинств и недостатков. Так вот, в характере Джерри сильных сторон было куда больше. Думая о нем, я словно ставила воображаемые галочки в длинном перечне положительных черт, и любовь к музыке была, разумеется, не единственным преимуществом моего нынешнего мужа. Мне нравилось то, что Джерри Бреннан начитан и превосходно разбирается в тонкостях ирландской политики, в которой, как многим известно, черт ногу сломит. Еще Джерри энергичен и амбициозен, что разительно отличает его от флегматичного и задумчивого, хотя и обожаемого мной, Майкла.
Майкл был человеком, погруженным в себя. Он много размышлял о прошлом, об истоках своих и чужих поступков, так и эдак перетряхивал уходящие вехи своей жизни и порой совершенно выпадал из реальности. Помнится, отец настойчиво уговаривал его застраховать жизнь, как делали все в семье, а также написать завещание в мою пользу. Видели бы вы это завещание! Три строчки, написанные от руки на листе формата А4, в которых я объявлялась единственной наследницей всех средств и недвижимости. До страховой компании Майкл не мог добраться очень долго, постоянно откладывал этот поход и оформил бумаги лишь за три месяца до смерти. Сами понимаете, как вцепилась в меня страховая, пытаясь разобраться, совпадение ли это! «У вашего мужа была депрессия? Вы замечали признаки стресса? У вас финансовые трудности?» — дергали меня эти ребята, тогда как я была целиком во власти черного горя потери.
В тот день, глядя на ворота «Аркадии» под назойливую болтовню агента по недвижимости, я вспоминала эти события прошлого. С трудом удалось сосредоточиться на разговоре.
— Так какова цена? — спросила я в лоб.
— Как я и сказала, пока неизвестно. Миссис Батлер, я получила снимки и опись, но не была в самом доме. Несколько лет назад я встречалась с нынешним владельцем, он подумывал избавиться от «Аркадии», но все не решался на этот шаг. И только сейчас дом выставляют на продажу. Шесть спален, несколько гостиных, прекрасная лестница — это все, что мне известно. Сами понимаете…
— Да-да, понимаю. И все же? Приблизительная цена?
Наконец моя спутница почуяла интерес в моем голосе. Выражение ее лица стало деловым, она как-то сразу подобралась и перестала заливаться соловьем.
— Разве что весьма приблизительная, — подчеркнула она. — Я попробую прикинуть.
Женщина покопалась в папке с бумагами, порылась в сумке. Я так волновалась, что с трудом это скрывала. Меня словно захлестнула удушливая волна, стало трудно дышать, и мне едва удавалось сохранять безразличный вид.
— По моим подсчетам, — задумчиво произнесла агент, постукивая ручкой по поджатым губам, — сумма явно превысит ваши ожидания. — Она пытливо взглянула на меня, прищурилась. — Вы действительно желаете приобрести «Аркадию», миссис Батлер?
— Я ни в чем не уверена.
Отвернувшись, я опустила стекло и уставилась на морской берег. Я солгала. Я была уверена. Скажу больше: я была готова влезть в долги, лишь бы завладеть «Аркадией».
Мои глаза следили за стайкой чаек, круживших над рыбацким траулером. Они то взмывали в небо, то ныряли к самой воде, похожие издалека на тучу белой мошкары. Я напряженно размышляла, как убедить Джерри в правильности моего выбора. «Просто поедем и взглянем на дом, дорогой. Уверена, тебе понравится. Конечно, последнее слово будет за тобой, но все же…»
Я знала, что «Аркадия» будет моей. Любой ценой.
— Примерно двести сорок, — выдала агент свой вердикт.
Я обернулась.
Похоже, на моем лице отразилось разочарование, потому что она торопливо добавила, словно извиняясь:
— Я предупреждала, что сумма выйдет за рамки предполагаемых трат. — Она пожала плечами. — Конечно, вы можете выдвинуть встречное предложение, и мы ознакомим хозяина с ним, как только «Аркадию» выставят на продажу.
— Поглядим, — буркнула я. Боль потери ощущалась всем существом. Продажа моего дома принесет мне в лучшем случае семьдесят пять, может, восемьдесят тысяч. Как убедить Джерри выложить почти двести тысяч за собственность, ценность которой однозначно покажется ему сомнительной?
Если вас удивила столь невысокая цена за трехэтажный особняк с прилегающей территорией, напомню, что дело было в начале девяностых, когда недвижимость в окрестностях Дублина еще не стала баснословно дорогой.
Женщина смотрела на меня пристально и изучающе. Мне даже захотелось отвести взгляд, словно я совершила какой-то непристойный поступок.
— Мне позвонить, когда на дом объявят торги? Вы сможете его осмотреть.
— Да, пожалуйста.
— Что ж, вот и хорошо. — Она сделала пометку в ежедневнике. — Номер у меня есть. Ваш муж захочет посмотреть дом?
Почему-то она сразу решила, что я замужем. Разочаровывать ее я не стала.
— Хм, сложно сказать заранее.
Я уже пришла в себя, и цена за дом больше меня не пугала. Желание владеть «Аркадией» было сильнее страха перед финансовыми трудностями.
— Значит, договорились. — Женщина забросила сумку с документами за заднее сиденье и завела мотор. Глядя на меня, она вдруг подмигнула: — С мужем или без, а решение будет принято, верно, миссис Батлер? Между нами, девочками: все самые важные решения принимаем мы, не так ли?
— Хмм… — Я загадочно улыбнулась и обернулась через плечо на проплывавшие мимо ворота особняка. Крыша «Аркадии» горделиво высилась над деревьями. Кружевная черепица поблескивала в лучах солнца. — До свидания, Дом. Я еще вернусь, — пообещала я шепотом.
