Алла Новикова - Черный Змей
— Да, спорить я с тобой не буду, но вовсе не из-за твоей хваленой логики, а потому что ты все равно останешься при своем мнении, чтобы я не говорила.
— Да уж, это точно. Ну давай уже, колись, какой он из себя, этот Кирилл? Я ж все равно не отстану, — заканючила Ольга. — А то я умру от любопытства, и моя смерть будет на твоей совести.
— А что? Это было бы неплохим наказанием для тебя — ничего не рассказывать.
— Интересно, а с какой это стати тебе вдруг понадобилось меня наказывать? За что?
— За хвастовство.
— Ах, ты так? Получай же, неверная!
И Ольга запустила в нее диванной подушкой. Увернуться Татьяна не успела, и сей метательный снаряд угодил ей точнехонько в голову, растрепав с таким трудом уложенную прическу.
— Ну все, держись, Харитонова! — угрожающе воскликнула девушка, хватая первую попавшуюся вещь, оказавшуюся баллончиком с лаком для волос, и направляя распылитель на подругу.
— Эй-эй, Ларина, угомонись! — Ольга, защищаясь, выставила вперед руки. — Это уже тянет на статью! Нанесение легких телесных повреждений! Уголовно наказуемое преступление, между прочим.
— Я всегда знала, что ты хорошо знакома с уголовным кодексом. Но в одном ты ошиблась.
— Да? И в чем же?
— Нанесением легких телесных повреждений я не ограничусь!
Подруга взвизгнула и в притворном испуге спряталась за диван. Татьяна поставила на место баллончик и усмехнулась.
— Ох, Харитонова, доведешь ты меня до греха.
— Тьфу на тебя, — высунулась из убежища Ольга. — И еще раз тьфу на тебя!
Девушка погрозила ей пальцем и снова повернулась к зеркалу, пытаясь в очередной раз навести порядок на взлохмаченной голове. Несколько раз взмахнув щеткой, Татьяна в раздражении швырнула ее на столик и угрюмо уставилась на свое отражение.
— О чем задумалась? — спросила ее вернувшаяся на диван подруга.
— Да вот не знаю — идти или не идти, — вздохнув, сказала она.
— Куда?
— Да все туда же, к Женьке…
— А чего ты там забыла?
— Он звонил недавно, просил придти. Вся компания снова собирается у него. Ну, там, похмелиться, с уборкой помочь и все такое…
— И что тебя останавливает?
— А то ты не знаешь.
— Что же теперь, совсем к Женьке не ходить? Он-то как раз ни в чем не виноват. К тому же Кирилла сегодня там явно не будет.
— Зато остальные будут издеваться надо мной.
— Ой, да брось ты! А то у них никогда никаких недоразумений по пьяной лавочке не было. И к тому же Женька не даст тебя в обиду. Не будешь же ты теперь все время скрываться из-за того, что произошло вчера.
Татьяна снова вздохнула.
— И нечего тут рассусоливать! — продолжала убеждать ее подруга. — Я пойду с тобой. Пусть кто-то посмеет на тебя хоть косо взглянуть, я его…!
— Подушками закидаешь? — улыбнулась наполовину побежденная девушка.
— И не только подушками, — подтвердила та. — Так что давай, собирайся, а то Женька наверное уже заждался.
— Ну хорошо, — немного поколебавшись, согласилась Таня. — Уговорила. Пойдем.
— Вот и ладушки! — обрадовалась Ольга. — Только надень свое бирюзовое платье, и можно топать.
— Почему именно бирюзовое?
— Потому что оно подходит к твоим глазам. Уборка уборкой, но и о внешности забывать не стоит. Ух, мы там натворим с тобой дел!
Подруги рассмеялись и начали собираться.
Спустя несколько минут девушки, смеясь и болтая о пустяках, шли по улице. Ольга, не теряя надежды, настойчиво расспрашивала подругу о Кирилле, а та всевозможными уловками уходила от ответа, как вдруг Татьяна резко остановилась.
— Ты чего? — озадаченно спросила ее Ольга.
— Кажется, у тебя появилась возможность лицезреть его воочию, — упавшим голосом прошептала девушка.
Действительно, на детской площадке недалеко от подъезда сидел Кирилл на качелях, собственной персоной. Его коляска стояла рядом, сверкая под лучами полуденного солнца.
— Нет-нет-нет, я туда не пойду!
Татьяна в отчаянии повернула назад.
— Я знала, что это плохая идея.
— Да постой ты, дурочка! Ну и что из того, что он здесь?
— Как что? — удивилась девушка. — Не могу же я после вчерашнего просто так взять и пройти мимо, как ни в чем не бывало?
— Ну, если не можешь, поздоровайся с ним.
— И все?
— А что еще надо?
Татьяна немного подумала и решительно повернула назад.
— Нет, я так не могу.
— Ларина!
Повелительный окрик подруги пригвоздил девушку к месту.
— Хватит уже трусить! Сумела напортачить — умей и отвечать за свои поступки! Нечего прятать голову, как суслик, в песке!
— Страус, — машинально поправила ее Татьяна.
— Чего?
— Страус, не суслик.
— А-а, какая разница, главное, что ты меня поняла.
— Слушай, Оль, — удивленная такой строгой отповедью, спросила девушка, — а чего это ты решила наставить меня на путь истинный?
— Ну, потому что твоя непривычная робость меня бесит — раньше ты такой трусихой не была. И к тому же, — лукаво добавила подруга, — я так и не успела разглядеть его как следует.
— Я могла бы догадаться, что ты, как всегда, преследуешь исключительно свои цели.
— Ага, — ни капельки не смущенная, согласилась Ольга. — Ну что, пойдем?
— Погоди. Ну что я ему скажу?
— Скажи: "Привет" и иди дальше.
— Думаешь?
— Конечно. Или вообще ничего не говори, как будто ты его не заметила.
— И это ты называешь — отвечать за свои поступки?
Татьяна нервно оглянулась и увидела, что предмет их разговора явно их заметил и теперь пристально наблюдает за их шушуканьем.
— О, черт! — вырвалось у девушки. — Он нас увидел.
— Ну вот и все, спорить больше не о чем. Выше нос, подруга, и вперед!
И Ольга слегка подтолкнула ее.
Татьяна, смирившись, поплелась к подъезду, сопровождаемая подругой.
Когда они поравнялись с Кириллом, девушка выдавила из себя еле слышное:
— Привет.
— Приветик, — поздоровалась в свою очередь Ольга.
Парень сделал едва заметное движение головой, означающее то ли приветствие, то ли выражение неудовольствия.
Девушки прошли было мимо, но у самых дверей подъезда Татьяна снова резко остановилась.
— Нет, не могу я так! Я должна пойти и снова попросить у него прощения.
— О Господи! — закатила глаза ее подруга. — Ничего ты никому не должна! Ну, обижается — и пусть себе дальше обижается. С обиженными сама знаешь, что делают. Ты уже извинилась — и хватит с него.
— Я его не просто обидела, я его практически оскорбила — выставила его увечье напоказ. Целая толпа глазела на него, когда он валялся на полу. Это страшное унижение, и тут простым "извини" не отделаешься.
