Энн Флетчер - Мадам в сенате
– Линду? Да я не встречала ее с тех самых пор, когда она слиняла в Вашингтон.
Мать Ксавьеры достала из-под мышки газету, развернула ее на письменном столе и ткнула пальцем.
– Читай!
Это была какая-то новая газета, издававшаяся на Западном побережье.
Ксавьера видела ее впервые. Она придвинула стул поближе к письменному столу и бегло пробежала глазами статью.
– Здесь пишут, что ее предположительно опознали как женщину, с которой застигли сенатора Чамли. После чего она исчезла. Интересно, как это Линда умудрилась исчезнуть?
– Теперь она не сможет уличить сенаторов во лжи, когда они будут валить на нее вину за соблазнение бедного сенатора Чамли, – едко заметила мать Ксавьеры. – Ее заставили исчезнуть! Ксавьера прикусила нижнюю губу и призадумалась.
– Ну, ты же знаешь, мам, в прежние времена они запросто могли позволить себе терять целые дивизии. Стоит ли удивляться, что они оказались неспособны даже установить последнее место ее работы.
– Ты невнимательно читала, – возразила мать. – Утверждают, что в последнее время она работала у Чамли. Это-то они как раз обнаружили, а вот девушку – нет. И я бы сказала, что не случайно.
Ксавьера печально покачала головой.
– Мам, я всегда учила Линду беречь честь смолоду и держаться подальше от Вашингтона. Ее родители до сих пор убеждены, что она работает у меня. Но эта статья откроет им глаза. Господи, да ведь они от нее отрекутся!
– Сначала ее нужно найти, – резонно заметила мать.
– Я разыщу ее, – задумчиво протянула Ксавьера. – Она была моей подругой, и я сделаю все, что в моих силах.
– Линда переехала в Вашингтон и тем самым оборвала все дружеские привязанности. Ты обязана думать о своей собственной репутации.
– Не будем ссориться, мам.
– Я и не собираюсь, – ответила та, снова наклоняясь над газетой. – Смотри-ка, они образовали специальный подкомитет по расследованию злоупотреблений сексом.
Ксавьера прочла и криво усмехнулась.
– Чертовы лицемеры! Не думаю, что они начнут с себя.
Мать засмеялась.
– И я не думаю. Найдут кого-нибудь поколоритнее.
В это мгновение приоткрылась дверь, и в образовавшейся щели показалась голова Тома.
– Ксавьера, как насчет фотографа? Поторопись, пожалуйста, и не забудь, что дома у тебя назначена еще одна деловая встреча. Вызвать лимузин?
Она с отсутствующим видом кивнула и снова уткнулась в газету.
– Боюсь, что они доберутся до тебя, – озабоченно произнесла мать.
– Что ты имеешь в виду?
– Этот подкомитет. Начнут вызывать свидетелей… Как бы тебе не пришлось ехать в Вашингтон.
– Ксавьера. – Том еще не ушел и продолжал сверлить ее взглядом. – Ты рискуешь выбиться из графика.
Она кивнула, обошла вокруг стола и поцеловала мать в щеку.
– Пока, мам.
Во взгляде женщины сквозила тревога.
– Пока, родная.
Ксавьера ласково потрепала ее по плечу и пружинистым шагом устремилась к выходу.
Глава вторая
Ксавьера спустилась на лифте этажом ниже и, пройдя по коридору, на ходу расточая улыбки и отвечая на приветствия, вошла в просторное помещение художественного отдела. Здесь, как обычно, стоял дым коромыслом. Сотрудники носились взад-вперед с какими-то бумагами. И все орали друг на друга.
В дальнем конце комнаты виднелась дверь с табличкой: «Не входить!» Ксавьера открыла дверь и скрылась за ней.
Это была фотостудия, огромная, завешенная плотными шторами и слабо освещенная комната – только яркое пятно от софитов в центре. Там, в ослепительных потоках света, лежала на низенькой тахте сногсшибательная блондинка, на которой ничего не было, кроме прозрачной рубашонки, едва доходившей до талии. Рядом суетился фотограф, маленький человечек в мешковатой шелковой пижаме и сандалиях на босу ногу, с золотой серьгой в правом ухе. На шее у него болтались «Никон», «Пен-такс», «Мамия», пара экспонометров и прочие фотопринадлежности. Когда открылась дверь, он гневно обернулся, подбоченился и по-птичьи наклонив набок голову, направился навстречу. При этом фотограф свирепо щурил глаза, чтобы разглядеть налетчика. Узнав Ксавьеру, он немного смягчился.
– Привет, Ксавьера.
– Привет, Рэнди. Как дела?
Тот сердито мотнул головой, фыркнул и отвернулся.
– Какие могут быть дела, если мне постоянно мешают. Ксавьера понимающе улыбнулась и положила руку ему на плечо.
– Я просто хотела знать, все ли в порядке. Низенький человечек еще больше напрягся! А при виде чужой руки на своем плече его затрясло от ярости.
– С вашего позволения… – ледяным тоном начал он.
– Ох, извини, – Ксавьера быстро убрала руку и подошла к фотомодели, бросив Рэнди через плечо: – Постараюсь тебе не мешать.
Он вскинул голову и презрительно засопел. Потом немного оттаял и обратился к девушке:
– Ну что, куколка, ты готова?
– Всегда готова! – отрапортовала та.
– Я говорю о съемке!
– И к ней тоже!
Фотограф в течение нескольких секунд в молчании заламывал руки. Затем взял «Никон» и посмотрел в видоискатель.
– Повернись немного. Прими такую позу… ну, ты знаешь… Вот именно.
Раздался металлический лязг хлопнувшей шторки. Что-то загудело. Девушка извивалась на тахте, принимая всевозможные позы и соблазнительно улыбаясь в объектив.
– Подложи под мягкое место подушку, – бормотал Рэнди, нагибаясь и прыгая из стороны в сторону, чтобы поймать новый ракурс – Теперь снова повернись ко мне. Умница. – Снова послышалось гудение. – Ножку немного выше… прикрой свои заросли… Молодец… Вот и чудненько! – Он оставил «Никон» и взялся за «Пентакс». – Повернись-ка на спину… Теперь раскройся чуток… Боже, где взять силы?.. Ничего дорогая, не обращай внимания…
Ксавьера вошла в полосу света и окинула девушку критическим взглядом.
– Соски плосковаты.
Рэнди опустил фотоаппарат и присмотрелся. Потом сердито зашипел:
– Вы что, думаете, я каменный?
Он отбежал в темный угол и приказал кому-то:
– Принеси несколько кубиков льда! Послышались возня и мужской смех. Потом наступила тишина.
– Лед, быстро! – снова заорал Рэнди. – Сию минуту! Тем временем Ксавьера заговорила с девушкой.
– Знаешь что, Каролина. Попробуй взять в рот карамельку.
Та перекатилась на другую сторону тахты, взяла с тумбочки конфету в розовой обертке, развернула и, положив в рот, принялась улыбаясь катать ее языком.
– Так?
– Да ты артистка! – восхитилась Ксавьера. Подошедший Рэнди даже причмокнул.
– Не хуже, чем на телевидении.
– К черту телевидение! – выпалила Каролина. – Я могу гораздо лучше!
Из темноты выступил еще один мужчина в шелковой пижаме. Держа в руках тарелку со льдом, он опустился перед тахтой на колени и, глупо ухмыляясь, повилял задом перед Рэнди. Тот захихикал и пнул его носком сандалии. Ассистент взял кубик льда и наклонился над Каролиной.
