Светлана Демидова - Свидание в неоновых сумерках
– А я все равно не пойду на это свидание! Не желаю! Пусть твой Вадик постоит часок у кафе и уберется восвояси несолоно хлебавши!
– Таня! Это несерьезно! Мы же взрослые люди! Вадик после напряженной командировки, после поезда и после работы будет ждать, а ты вдруг не придешь! Это непорядочно! В конце концов, никто не заставляет тебя сразу бросаться ему на шею и тащить под венец. Посмотришь на него, прикинешь все «за» и «против», а потом – хоть и не встречайся больше! Кто тебя может заставить?
Таня возражать не стала и лишь с грустью вздохнула. Разговор, подобный этому, заводился уже неоднократно.
Утром Сима поднялась на полчаса раньше обыкновенного, растолкала Татьяну и принялась собирать ее на свидание. Она заставила подругу надеть новый синий костюм.
– Сима, мы же не зря пытались его продать! Пиджак маловат, ты же сама видишь! – пыталась сопротивляться Таня.
– Ничего! Его можно не застегивать, а когда он в незастегнутом виде, то очень даже прилично выглядит, – заявила Сима.
Она хотела предложить Татьяне свою голубую трикотажную кофточку, которую любила надевать под серый, с синим рисунком, сарафан. Кофточка была узенькой, эластичной и безразмерной, а потому очень выгодно смотрелась абсолютно на любой фигуре. Однако принести подруге подобную жертву Симона не смогла, поскольку на кофточке удобно разлеглась… иная Жертва. Симе почему-то некстати вспомнилось аристократическое происхождение кошки, и тревожить особу чуть ли не королевских кровей она не стала. Порывшись в Татьяниных закромах, Сима извлекла на свет старый бадлон, который не слишком явно демонстрировал свой преклонный возраст, зато являл миру небесную голубизну, очень подходящую по тону к новому синему костюму. Шею Татьяны Симона убрала, как новогоднюю елку, гирляндами из своих цепочек разных дизайнерских направлений и довершила сие убранство крупными висячими серьгами. Она с удовольствием поделилась бы и некоторым количеством своих браслетов, но у подруги были очень тонкие запястья, и ажурные кольца с них соскакивали.
– Сим, а что скажут на работе, когда я заявлюсь туда в твоих цепях? – жалобно спросила Татьяна, без удовольствия разглядывая себя в зеркале.
– Нас с тобой это не касается! – отрезала Симона. – Но я думаю, что все будут только завидовать твоей неземной красоте.
– Нет, Сима, ничего не получится, – обрадовалась своей сообразительности Татьяна и принялась вытаскивать из ушей серьги.
– Что ты делаешь! – рассердилась подруга.
– Все дело в том, милая моя, что мне абсолютно не с чем этот костюм и эти серьги надеть!
– То есть?
– Ну… ты же знаешь, что у меня нет ни пальто, ни плаща, только куртки спортивного фасона. Ты представь, как нелепо будет выглядеть эта ярко-синяя юбка с черной курткой на «молниях» и липучках? А сережечки твои – ну просто изумительное дополнение к моей шапке грубой вязки! Вместе с кроссовками – вообще полный улет!
– Зачем же ты тогда покупала этот костюм, не понимаю! – страшно огорчилась Сима и в изнеможении упала на кресло.
– Во-первых, я рассчитывала носить его летом, во-вторых, плащ с пальто у меня были… в перспективе, а твой Вадик вынырнул непредсказуемо, вне расписания и, как видишь, совершенно не вовремя.
Сима Рудельсон не умела долго находиться в растерянном состоянии. Она на секунду задумалась, а затем нырнула в свою бездонную сумку и вытащила оттуда газовый сизый шарфик.
– Если ты рассчитывала меня напугать своей шапкой с липучками, то тебе это не удалось, – сказала она, с быстротой фокусника продела в ушки для ремня на джинсах свой газовый шарфик и скомандовала: – Быстро снимай юбку и надевай джинсы. Ты будешь одета в… эклектическом стиле!
– Это как? – удивилась Татьяна, с опаской посматривая на Симу.
– Это так: романтический верх, спортивный низ, и шарфик на поясе в качестве переходного звена!
– А разве кроссовки сочетаются с переходным звеном?
– Ты наденешь свои черные туфли.
– Так они же у меня, считай, с прошлого века завалялись…
– Ничего! Ты будешь делать вид, что у тебя такой стиль.
Татьяна шла от метро к «Лакомке», одетая в эклектическом стиле лишь частично. Она наотрез отказалась от сизого шарфика, двух цепей, висячих серег и вековых черных туфель. С романтическим верхом в виде собственного синего пиджака, голубой кофточки, с которой в конце концов заботливыми руками Симы Жертва была перенесена на старый голубой бадлон, и прозрачных бусиков строго по шее ей все-таки пришлось согласиться. Надо сказать, что прохожие даже не подозревали, сколь сложен Татьянин прикид, поскольку он был надежно скрыт под скромной черной курткой на «молниях» и липучках.
Вадика она увидела сразу – и это было самое худшее из того, что ей приходилось видеть ранее. В обыденной жизни Татьяна старалась не думать о мужчинах, но уж когда приходилось, то идеалом ей казались крутые мачо с рекламных щитов дорогих сигарет: в потертых джинсах на слегка кривоватых ногах и в распахнутых куртках без шарфов, чтобы хорошо была видна загорелая шея в треугольном вырезе футболки или джемпера. Мужчины ее мечты никогда не носили головных уборов, зонтов и сумок. Они редко брились и стриглись, но от них всегда хорошо пахло дорогим парфюмом и чуть-чуть теми сигаретами, которые они рекламировали. На Вадике была надета черная вязаная шапочка с лейблом на самом лбу, как у прыщавого тинейджера. Куртка же представляла полную противоположность шапке. Татьяна тут же подобрала ей название – «Приют пенсионера». Она была светло-коричневая, с поясом и фланелевой подстежкой в черно-зеленую клетку, покрытой катышками от долгой носки. Подстежка выстилала собой капюшон, и он бесформенным горбом лежал у Вадика на спине. Если бы Татьяна надела свои черные туфли, то на фоне этой куртки они выглядели бы еще очень молодо и задорно. Вместо джинсов на нем были неопределенного цвета брючата, которые он, очевидно, чем-то увлекшись, поддернул чересчур высоко. От этого они стали выглядеть несколько коротковатыми, а носки под ними – слишком длинными и вызывающе пестрыми. Ноги Вадика выше мальчиковых ботинок живо напомнили Татьяне тощие шейки бабушкиных курочек-пеструшек. Она их выращивала в тяжелых условия рабочего пригорода Петербурга, и потому курята были слабенькими и дохленькими.
Как уже было отмечено выше, Татьяна не любила мужские сумки, особенно барсетки, но, честное слово, лучше бы у Вадика была барсетка. Это хоть как-то можно было бы пережить. Пережить голубой бесформенный болоньевый мешок с беленькими снежинками было выше ее сил… Татьяна уже хотела повернуть назад к метро, но Вадик вдруг ее заметил. Видимо, Симона слишком постаралась, когда ее описывала.
