В отчаянном разрушении (ЛП) - Дж. Елена

— Ты сможешь, Арло, — бормочу я про себя, прежде чем направиться к грилю.

— Розалия! — кричу я из кухни, в последний раз ополаскивая руки. Еда уже приготовлена и разложена на острове. Я не слышу ее громких шагов по лестнице, поэтому зову ее снова.

Я терпеливо жду, прежде чем сдаться и покинуть кухню, чтобы подняться наверх. Других причин для того, чтобы быть наверху, у меня нет. Здесь есть комната Рози, комната для гостей, а также кабинет, которым Рози не пользуется. В коридоре также есть ванная.

Поднявшись наверх, я направляюсь к ее закрытой двери. Я стучу в нее несколько раз и жду. Наконец дверь открывается, но это не Розалия. Это очень коротко стриженная блондинка. Ее веснушки на фоне загорелой кожи похожи на звезды в небе. Я стараюсь не смотреть на нее, пока она оценивает меня.

Ее карие глаза на секунду расширяются, а затем возвращаются в нормальное состояние. Я изучаю ее еще мгновение, прежде чем прочистить горло.

— Она в ванной, снимает макияж, — тихо говорит блондинка. Она сдвигается с места, и я смотрю за ее спину, чтобы увидеть, как закрывается дверь ванной Рози. Я отрывисто киваю девушке и поворачиваюсь на пятках. Не доходя до лестницы, я поворачиваю голову назад и вижу, что она все еще смотрит мне вслед.

— Ужин готов. Долго ждать не придется. Рано вставать, — коротко говорю я, прежде чем отправиться вниз.

Через десять минут я слышу их шаги по лестнице, как будто они бегут к финишу. Я уже ем тако на барной стойке. Я пересел на другую сторону острова, чтобы дать девушкам пространство. Они доходят до него, и блондинка молчит, рассматривая разложенную еду.

— Ух ты, пахнет потрясающе!

Рози улыбается, облизывает губы и берет тарелку. Она протягивает одну из них подруге, которая благодарит ее так тихо, что я почти не замечаю этого. Рози слишком занята, наполняя свою тарелку тортильями, стейком и сальсой, чтобы заметить, как я наблюдаю за ее подругой. Под ярким кухонным светом она выглядит еще более потрясающе, чем та, что я видел наверху.

У нее не такая маленькая фигура, как у Рози, но она ниже ростом. У Рози рост не больше пяти дюймов. Рубашка обтягивает ее изгибы, когда она наклоняется, чтобы положить лук на тарелку. От этого зрелища я пересаживаюсь на свое место и вижу, как она сосредоточенно поджимает губы. Она поднимает голову, поймав мой взгляд, и я прочищаю горло, прежде чем снова сосредоточиться на своей тарелке.

Молодец, Арло.

— Мы можем сесть здесь.

Рози подводит подругу к барному стулу, и они обе усаживаются.

— Напитки? —спрашиваю я, видя, что у них пока ничего нет. Рози поднимает глаза и с улыбкой кивает. Ее подруга не отрывает взгляда от своей тарелки. Рози подталкивает ее, и она поднимает глаза.

— Да, пожалуйста.

— У нас есть "Spirte", имбирный эль, "Miller Lite" или "Corona", — говорю я, вставая и направляясь к холодильнику.

— "Miller Lite" для меня! — Рози говорит мне сзади. Я достаю банку и открываю ее, а затем ставлю на остров, и она тянется за ней.

— А ты? — спрашиваю я, поднимая бровь на ее подругу. Ее щеки приобретают сиреневый оттенок, когда она ловит мой взгляд, и она пересаживается на свое место. Я наблюдаю за ней с минуту, гадая, слышит ли она стук моего неустойчивого сердца в груди.

Что, черт возьми, со мной не так? Она подруга моей дочери. Я возвращаю взгляд к холодильнику, ожидая, что она ответит.

— Corona, пожалуйста,— наконец говорит она позади меня. Я беру бутылку и решаю взять две. Это мое любимое пиво.

Я закрываю холодильник и достаю магнит с открывалкой, а затем откупориваю обе пробки. Она добродушно улыбается, беря бутылку и делая маленький глоток.

Мое сердце все еще громко стучит, когда я сажусь в кресло. Рози делает три тако на своей тарелке, что она всегда делала. Она предпочитает, чтобы тако были готовы к употреблению, вместо того чтобы сделать одно, съесть его, а потом готовить другое. Ее подруга, напротив, готовит один, съедает его, а затем готовит другой.

— Эта сальса самая лучшая, — восторженно визжит Рози, и это согревает мое сердце.

— Я рад, что тебе нравится. Это тот самый рецепт, — говорю я ей, откусывая от очередного тако, которое я только что приготовил. Мои методы похожи на методы ее подруги, когда я доедаю тако и начинаю готовить другое.

— Вы сделали это? — раздается ангельский голосок ее подруги. Я останавливаю себя на полпути к тако, смотрю на нее и киваю.

— Да, он готовит почти все, что ест. Если только это не особый случай и мы не идем в ресторан, — заявляет Рози со своего стула. Ее подруга переводит взгляд с Рози на меня.

— У меня много рецептов, которые нужно попробовать, но не хватает времени, — признаюсь я. Моя мама научила меня готовить в раннем возрасте, и все рецепты, которые у меня есть, принадлежат ей. Она умерла несколько лет назад, но оставила мне грязный скоросшиватель с ее рецептами, который я спрятал в ящик на хранение.

— Очень вкусно, — бурчит ее подруга и откусывает еще один кусочек от своего тако. Сальса капает с ее губ, и она облизывает весь рот. От вида ее пухлых розовых губ мой член приходит в неистовство.

Я застываю в кресле и проклинаю себя. Этого не может быть.

— Ты в порядке, папа? — говорит Рози, и я наконец замечаю, что сжимаю челюсть, а моя свободная рука, не обхватившая тако, сжата в кулак. Я расслабляю черты лица, прежде чем перевести взгляд на дочь и кивнуть.

— Да, детка, так и есть.

— Итак… — говорит Рози, доедая свой тако. Она запивает его пивом, а затем смотрит мне в глаза. Я поднимаю бровь и понимаю, что она хочет вернуться к прежней теме.

— Мистер Сантос, — мягко говорит ее подруга, заставляя мой член дернуться в штанах.

Господи, какого хрена?

Я слабо улыбаюсь ей и поджимаю губы. Рози ярко улыбается и ободряюще смотрит на подругу.

— Клементина Леон, скажи ему! — поддразнивает Роза. Клементина Леон - это имя эхом отдается в моем сознании, и это самое красивое имя, которое я когда-либо слышала.

Клементина смотрит на меня, румянец ползет по ее шее, а затем по щекам, когда она пересаживается на свое место.

— Я знаю, что Розалия упоминала о моей ситуации. Для меня было бы очень важно, если бы я могла платить за гостевую спальню. Я буду делать работу по дому, следить за тем, чтобы соблюдался комендантский час, и даже буду косить...

— Конечно, — говорю я без протеста.

Клементина несколько раз открывает и закрывает рот, а потом смотрит на мою дочь, которая только пожимает плечами.

— Ого, я ожидала большей мольбы, — шепчет Клементина, глядя в свою тарелку.

— Любой друг моей дочери может остаться. Мне не нужны деньги, но если твои родители считают, что так будет лучше, то я соглашусь. Убедитесь, что они в курсе твоего решения. Я дам тебе свой номер телефона, чтобы они могли позвонить.

— Спасибо, папа, — говорит Розалия, наклоняясь, чтобы сжать мою руку. Я улыбаюсь ей, а затем смотрю на Клементину.

— Конечно, сэр, — быстро кивает она.

Сэр.

То, как ее рот произносит это слово, заставляет меня глубоко вздохнуть. Я сразу же жалею о своем решении согласиться, чтобы она осталась, но я уже сказал ей, что она может. Теперь я не могу отказаться, и, похоже, это единственный выход для девушки. Было бы жестоко с моей стороны выгнать ее на улицу.

— Пожалуйста, называй меня Мистер Сантос, — говорю я почти слишком быстро, и на ее губах появляется слабое подобие улыбки.

— Хорошо, Мистер Сантос.

Я допиваю пиво и выбрасываю остатки своей тарелки в мусорное ведро, включая бутылку пива. Я ставлю тарелку в раковину, зная, что мне придется сделать это завтра.

Повернувшись к девушкам, которые уже ушли в свой мир и о чем-то хихикают, я прочищаю горло, и они обе поднимают глаза.