Циничные игры в Любовь (СИ) - Ольховская Вероника

— А я в этом году оканчиваю медицинский университет, — словно не услышав вопроса, продолжил мысль Давид. — Правда, не знаю, пригодится ли мне это в жизни.

— Почему? — удивлённо спросила я.

— Моё обучение — блажь родителей. Отец сразу решил, что сын пойдёт по его стопам — станет одним из лучших пластических хирургов города. Но, к сожалению, меня это не интересует, — Давид пожал плечами.

— И что же тебе нравится?

— Автомобили, — мечтательно улыбнулся парень. — Я бы с радостью открыл сеть мастерских или, возможно, целый салон. Но отец этого не понимает — говорит, что это не больше, чем ребячество.

В этот момент к остановке подъехал нужный мне автобус. Следовало прощаться.

— Прости, что прерываю, — виновато улыбнулась я. — Но мне пора ехать… Спасибо, что проводил и… — поджала губы, — …спас. Было приятно вновь увидеться.

— Может, я поеду с тобой? — неожиданно Давид сделал шаг к автобусу.

— Нет, пожалуйста, — закачала головой. — Мне, правда, будет очень неловко… До встречи!

Пока Давид думал, что ответить мне, я успела быстро запрыгнуть в автобус и оплатить за проезд.

Нарочно сев в конец салона, я откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Глупое сердце продолжало громко биться, но я не хотела слушать его, поэтому достала из сумки наушники и включила любимую музыку.

К счастью, до дома я добралась быстро. Уже в коридоре стало ясно, что домочадцы отбыли по делам, поэтому, не задерживаясь, я направиласт в ванную.

Находясь в чужом городе, в чужом доме я не могла позволить себе такую роскошь, как провести несколько часов наедине с собой. Сегодня же, я хотела насладиться каждой секундой одиночества.

Погрузившись в горячую воду, я с наслаждением закрыла глаза. Мне так хотелось отвлечься, подумать о чём-то приятном… Но в мыслях сразу же появился образ самоуверенного Давида, согревающегося меня в своих объятиях. Они были такие тёплые, приятные, что я невольно прикоснулась к плечу, пытаясь снова их ощутить.

Давид вызывал во мне противоречивые чувства.

С одной стороны, по своей неопытности мне хотелось верить в искренность его заинтересованности. Какая девушка не мечтает о симпатии привлекательно парня? Но с другой… Вся его настойчивость могла быть не более, чем желанием развлечься. Охмурить простушку, а потом распрощаться с ней, потешив тем самым непомерное эго.

Думая о причинах внимания Давида, я не заметила, как прошло больше получаса. Вода уже остыла, и мне нехотя пришлось вылезти из ванны.

Я была не из тех девушек, кто часами мог наносить на тело всевозможные скрабы, кремы. Несмотря на объёмность фигуры, природа наградила меня прекрасной кожей: ни растяжек, ни целлюлита, даже складочки, как мне казалось, смотрелись довольно гармонично.

Обтираясь полотенцем, я невольно задумалась над словами Никиты. «Ты никогда не хотела отстричь свои длинные волосы? Может, похудеть? Мне кажется, так бы тебе стало проще жить…», — крутилось в голове, пока я смотрела на своё отражение.

Возможно, Романов был прав? И мне, действительно, стоило измениться…

Задумавшись, я не сразу услышала тихие шаги в коридоре. Уверенная в том, что заперлась, я не обратила на них внимания и, поэтому не спешила накидывать халат. Как позже оказалось, очень зря.

— Какого чёрта?! — воскликнул Никита, открыв дверь. — Глаша, тебя никто не учил закрываться? Или вы в своей деревне до сих пор в общественные бани ходите?

Я оторопела. Внезапное появление Романова ввело меня в полный ступор. Я не сразу поняла, что стою перед ним абсолютно нагая. Но когда всё же пришла в чувства, схватила с тумбочки халат и провопила:

— Уйди! — сердце истошно билось, а щёки зарделись так, словно в ванной стоял сорокаградусный мороз. — Никита, сейчас же закрой дверь с другой стороны!

Но Романов не спешил уходить. Со странным интересом он продолжал разглядывать меня, а я даже не представляла, какое безумие в этот момент царило в его мыслях.

— Было бы на что смотреть, — словно пересилив себя, процедил Никита. — Как закончишь, позови меня. И, пожалуйста, больше не устраивай таких шоу… Не думаю, что моё слабое сердце в следующий раз выдержит.

Сказав это, Романов вышел, а я, оставшись в тревожном одиночестве, запахнула халат и быстрее ветра направилась в свою комнату.

— Господи, какой позор… Какой позор… — повторяла я, бесцельно роясь в шкафу.

Схватив первую попавшуюся футболку и трико, быстро переоделась и подошла к двери.

Наверное, стоило обсудить произошедшее с Никитой — объясниться, сказав, что это было ужасное недоразумение. Мне же совершенно не хотелось предстать перед ним в таком виде…

Но потом я задумалась:

— А что я ему скажу? Что забыла запереться. Разве это оправдание? — вздохнув, вернулась к кровати. — Господи, как же стыдно. Надо же было так опростоволоситься. Идиотка… — откусила уголок кутикулы. — Ну ничего, Люба. Сама виновата… В следующий раз будешь проверять замок…

К горлу подступила тошнота, а тело ломило словно от озноба. Я не понимала, как дальше вести себя с Романовым, как вообще смотреть ему в глазах… Разве я могла жить рядом с ним после такого?

Глава 6

/Никита/

Даже через плотно прикрытую дверь до меня доносился тяжёлый звук девичьих шагов: Люба с такой скоростью неслась по коридору, что стены в комнате неистово дрожали.

Конечно же, Птичка была смущена моим внезапным появлением. Наверное, впервые её обнажённое тело видел представитель мужского рода. Но я, правда, не думал, что так может получиться! Просто хотел принять душ после тренировки. А тут…

Теперь, закрывая глаза, я видел очертания влажной нагой фигуры, изгибы которого неожиданно будоражили кровь. Округлые бёдра, очерченная талия и упругая грудь, напряжённые от холода соски которой до сих пор вызывали желание дотронуться.

— Какого чёрта?! — воскликнул я, несколько раз ударив себя подушкой. — Разве тебе могло понравиться это?

Последнее слово я произнёс с таким пренебрежением, что на языке невольно почувствовалась горечь. Но ещё более омерзительным было осознание, что мне действительно понравилось увиденное…

Даже сейчас, находясь в полном одиночестве, я испытывал гнетущее томление, болезненное возбуждение, ломотой отзывающееся в паху.

Как же мне хотелось сейчас, отбросив все предрассудки, отступить от наших недомолвок и ринуться в соседнюю комнату. Схватить несчастную Любашу и, распахнув шелковый халат, показать, насколько приятной может быть близость с мужчиной.

— Ты сошёл с ума! — желая прийти в чувства, постучал по щекам. — Даже не смей думать о таком! Она же… — сокрушённо поморщился. — Деревенщина!

До поздней ночи я не выходил из комнаты. Желая унять разгорячённые фантазии, я пытался отвлечься и, достав скрытый от любопытных глаз мольберт, по памяти рисовал бушующее море.

Ещё вчера я бы обязательно рванул к друзьям или вытащил Илону, чтобы хорошенько её… Но сейчас мне не хотелось ни того ни другого. Душу рвало на части от новых, противных мне чувств.

Ближе к полуночи я всё же выбрался из своего убежища. Желудок скрутило от голода, поэтому я решил сразу же спуститься на кухню. Но, как оказалось, проголодался ни я один.

Наша Птичка, неожиданно показавшая мне сегодня все прелести своего пышного тела, намазала на большой кусок белого хлеба клубничное варенье и с особым аппетитом набивала своё брюшко.

— Приятного аппетита, — пытаясь скрыть невольное замешательство, через силу произнёс я.

— С-с-спасибо, — слегка подавившись, ответила Люба.

Проходя мимо, заметил, как разрумянились круглые щёки. Я был уверен, сейчас наша гостья смущена не меньше моего — даже на расстоянии до меня доносились звуки её рваного дыхания.

Достав из холодильника оставшийся с ужина салат, я поставил в духовку стейк и налил сок. Я пытался не смотреть на Птичка, чувствуя, как пылать начинаю сам. Люба же, застыв с бутербродом в руках, с моего прихода даже не шелохнулась.