Эмили. Отчаянная (СИ) - "De Ojos Verdes"

Когда несколько недель назад Ваграм просил его «присмотреть» за Эмили, теперь проживающей в его квартире, мужчина был здорово удивлен сложившимся обстоятельствам. И не воспринял всерьез нависшую угрозу. А зря! Стоило бы вспомнить, что нежная глупая девочка, считавшая, будто влюблена в него, спустя несколько лет случайно появилась на его помолвке и повела себя как прожженная стерва. Уже только это сулило ему проблемы от одного её присутствия.

Она не забыла. И тем более — не простила. Слишком задета женская гордость. Но по-другому и не могло быть.

Главное, чтобы Эмили оставила в прошлом эти мнимые чувства. Марсель в них и не верил, отметая прочь. Она же была полнейшим ребенком в свои восемнадцать.

Но сейчас это и не имело значения. Для него девушка являлась свояченицей друга, попросившего держать ту в поле зрения. Кто бы мог подумать, что эти просьбы имели под собой такую почву? Ему ведь казалось, это всего лишь пресловутая армянская тревожность. Знала ли её семья о том, чем Эмили занята глубокой ночью в одном из самых популярных клубов в одиночестве?

Мужчина в гневе махнул рукой и поспешил вернуться вовнутрь, чтобы завершить дела. Лишь спустя час ему удалось закончить неприятный разговор и дать указания.

Когда он подошел к машине и увидел, как хрупкое тело свернулось калачиком на заднем сидении, что-то внутри безнадежно оборвалось. Такая беззащитная, милая, уставшая. Эмили действительно заснула, ибо не пошевелилась, даже когда Марсель завел двигатель. В такой обстановке спустя десять минуть он припарковался у дома. И попытался осторожно взять её на руки. Несколько настораживало, что она спит настолько глубоко, это не особо нормально. И впрямь ребенок, обессилевший за день.

Всё же это смахивает на употребление каких-то препаратов.

Эмили была невероятно легкой. Будто у него на груди покоилась какая-то невесомость. Необъяснимое чувство зарождалось и разрасталось с невероятной скоростью, пока лифт поднимал их на девятый этаж. Мужчина открыл дверь и в темноте прошел в спальню, где опустил свою ношу на покрывало. После чего направился в коридор, где в одном из шкафных отсеков отыскал запасные ключи, оставленные Ваграмом очень много лет назад на форс-мажорные случаи.

Не раздумывая ни секунды, твердо уверенный в правильности своего поступка, вновь аккуратно сгреб спящую девушку и спустился на седьмой этаж. Уже в квартире медленно побрел к кровати, опуская на неё нарушительницу своего спокойствия. После чего снял с неё обувь, задержавшись на изящных щиколотках чуть дольше положенного, и прикрыл тонким одеялом.

Надо было развернуться и уйти, поскольку его миссия была выполнена. Но Марсель отошел на пару шагов, словно боялся собственной реакции, и остановился, разглядывая Эмили в слабом свете уличного фонаря.

Таких не бывает. Поражает то, насколько она совершенна в своей красоте. Эти огромные серебряные глаза, тонкие черты лица, пухлые очерченные губы, прямой носик, густые вьющиеся крупными кольцами каштановые волосы… А фигура? Где остался угловатый подросток с лишним весом? Перед ним было идеальное женское тело с тонкой талией и внушительной для своего сложения грудью.

Эмили — воплощение женского начала. Она манила, даже когда была полноватым милым ребенком, обещающим расцвести в неземную красавицу с такими исходными данными. В этой девушке всё было необычно. Приковывало взгляд, вызывало желание… Очень неправильное, гнусное и запретное. То же самое, что возникло в нем несколько лет назад, когда Эмили попыталась соблазнить его…

Не столь поразительно было её поведение, сколь ошарашила самого Марселя собственная реакция на юную обольстительницу. И это пугало, злило и заставляло сомневаться в своей адекватности. Хотеть малышку? Желторотого птенца, ничего не смыслящего в этой жизни? Глупо полагающего, что калека — это её судьба?..

Твердым размеренным шагом мужчина покинул её обитель и поднялся к себе. В комнате стойко ощущался женский запах. Запах, который не изменился с тех самых пор, когда он впервые вобрал его в легкие, понимая, что это далеко не детский аромат. Нотки мускуса и цитруса щекотали ноздри и попадали в организм, обволакивая внутренности. Сколько она пролежала на этой кровати? Полминуты? А шлейф такой, будто часами распыляла духи.

Марсель решительно скинул покрывало на пол. Потом постоял несколько секунд, рассматривая его так, будто видит ядовитую змею, готовую совершить бросок. А затем сгреб мягкую ткань и вышел на небольшой закрытый балкончик, где стояла сушилка, на которой и оставил выветриваться опасный элемент декора. И, плотно закрывая за собой дверь, вернулся в спальню, опускаясь в задумчивости на матрас.

Всего две встречи за последний месяц. Но какое дьявольски непоколебимое ощущение надвигающегося стихийного бедствия… Будто мало ему было пройденных испытаний, теперь еще и эта сногсшибательная красавица, нянькой которой успел ненароком стать, стараясь не подвести друга.

Что-то пыталось бесповоротно вести его в бездну. В бездну, из которой Марсель когда-то с нечеловеческим усилием смог выбраться…

До этого момента ему казалось, что пути назад нет, и всё плохое умерло в тот день, когда его собрали по кусочкам, возвращая к жизни.

Но вернувшаяся Эмили оживила ту темную часть его сущности, что вечно жаждала запретного…

То есть, ему было, куда падать…

Глава 5

«А моя печаль — как вечный снег, -

Не тает, не тает».

В. Высоцкий

Откинув прядь со влажного лба, Эмили облегченно вздохнула. И подумать не могла, что поступление в магистратуру окажется настолько напряженным. Давненько ее так не трясло. Казалось бы, чего уж, обычное собеседование. Но из нее так тактично выуживали информацию, проверяя знания, что пришлось попотеть, чтобы не ударить лицом в грязь. Родной университет, в котором она проучилась лишь первый курс, встретил не особо радужно. Комиссия была уставшей после вереницы абитуриентов, да и августовская жара сказывалась на самочувствии многих. И когда настала ее очередь заходить в кабинет, девушка заметно нервничала.

Теперь можно дышать свободнее. На самом деле, Эмили прекрасно понимала, что ей эти занятия ни к чему — базы, которой дал университет в Москве, было достаточно, плюс она изучала многое самостоятельно. Но ей нужна была конспирация в виде учебы, чтобы избежать лишних вопросов и напутствий родных. Отсрочки сроком в два года, как казалось девушке, вполне достаточно, чтобы определиться с будущим и найти равновесие.

Вернувшись домой, Эмили первым делом позвонила маме, а затем сестрам, оповещая тех, что с сентября официально является студенткой. К ее величайшей досаде, как ни отнекивалась, отвертеться от семейного ужина по такому «замечательному» поводу не получилось. Теперь придется уговаривать себя, настраиваясь на нужный лад. Хотя…кого она обманывает?.. Всё равно будет злиться, как только увидит отца. Может, вновь начать принимать успокоительные?

Да, тяжко, когда в неполные двадцать два имеешь целый букет проблем, половина из которых психические. Именно психические. И как только кажется, что ты вполне адекватный, обязательно случится нечто, разуверяющее тебя в этом утверждении. Если бы была чуточку слабее, Эмили уже давно слетела бы с катушек окончательно. Но, кажется, есть в ней какой-то стержень, да и друзья очень поддержали…

Кстати, о друзьях.

Девушка открыла приложение и нажала на видеовызов. Гудки тянулись долго, но на том конце ей все же соизволили ответить:

— Милюша-а-а! Привет, моя роднуся-я-я!

Опешив, Эмили настороженно всмотрелась в необычайно счастливое лицо Кристины, которая никогда с ней так не сюсюкалась. Та была подозрительно добродушной…

— Ах ты, скотина, Леандр! Ты, что, напоил её? — возмутилась, когда догадка забилась в сознании. — Тина, что он тебе дал?

Послышался громкий смех Лео за кадром, а потом появилась его довольная морда — иначе и не скажешь. Он обнял спутницу за плечи и подмигнул подруге через экран.