Татьяна Герцик - Начнем всё сначала
Жанна окончательно разозлилась. Она всегда отличалась вспыльчивым нравом и сейчас поведение нахального гостя истолковала как вызов лично ей, Жанне Дмитриевне Берсеневой. Встав, агрессивно уперла руки в бока и заявила:
– А ну выметайся отсюда, или я тебе помогу!
Он лениво поинтересовался:
– И как ты это сделаешь? Охранников на помощь звать будешь? Так этим создашь конфликт интересов: половина из них – мои друзья, и ты вынудишь их выбирать между служебным долгом и добрым ко мне отношением. Прикинь сама, как это непорядочно.
У девушки от гнева синим огнем запылали глаза, и парень внезапно почувствовал, как его сердце принялось биться тяжелыми неровными скачками. Не выдержав соблазна, резко вскочил и прижал ее к себе, ища жадным ртом ее губы. Не ожидавшая быстроты атаки Жанна растерялась.
Воспользовавшись этим, Павел быстро прижал ее к двери, одной рукой обхватил за талию, другую запустил в волосы, не давая отвернуться. Поцелуй оказался потрясающим. Он затягивал, обещая нечто волшебное, намного превосходившее всё, что у него было ранее.
Жанна с неожиданной для такой хрупкой особы силой отпихивала ненужного ухажера. Держать ее и одновременно целовать было трудно, и Новицкий желчно подумал, что такого в его жизни еще не бывало – прежние подружки сами вешались ему на шею, не пытаясь сопротивляться даже для вида.
Стараясь встать поудобнее, непредусмотрительно ослабил хватку, и Жанна тут же отпихнула его от себя. Глядя на него разгневанными глазами, демонстративно стерла со своих припухших губ нежеланные поцелуи, и, внезапно распахнув дверь, сильным толчком вытолкнула непрошеного гостя в коридор.
С трудом удержавшись на ногах, Павел потрясенно уставился на дверь. Вот это сила! А он-то думал, она нежный одуванчик! Совсем забыл, что она девушка деревенская, привычная к тяжелому крестьянскому труду. Дверь вновь распахнулась и в лицо ему полетела мокрая куртка. Вытащив из кармана платок, он стер воду и толкнул дверь. Закрыто. Он постучал. Без ответа. Постучал погромче. В ответ распахнулась дверь напротив и насмешливый девчоночий голос проворковал:
– Что, голубчик, не пускают? Ну, видно, заслужил! – И искушающее предложил: – Но ежели и вовсе плохо, заходи, обогреем!
Павел негромко чертыхнулся и побрел вниз, размышляя, как это он мог попасть в такую переделку. Он ухлестывал за этой деревенской девчонкой почти два месяца, угрохал на это массу времени и сил, но оставался там же, что и в начале. Он даже начал несколько сомневаться в реальности поставленного самому себе срока – соблазнить ее к Новому году. Она не поддавалась ни на йоту.
Парень недовольно причмокнул губами и ощутил оставшийся на них вкус ее губ. И повеселел. Что ж, если всё остальное будет такого же сногсшибательного уровня, как этот первый поцелуй, то овчинка выделки стоит. Вода камень точит, как известно. Еще немного упорства – и он своего добьется.
Погрозив кулаком запертой двери, Жанна возбужденно заметалась по комнате. Ее трясло от возбуждения, но она приписала это непривычности ситуации. Каков нахал! Двумя походя сказанными фразами Новицкий подверг осмеянию всё, во что она верила! Все ее идеалы! Как он посмел?! Свинья! Но сквозь эти нарочито-взвинвенные обвинения прорывалась неприятная правда: ей понравился его поцелуй. Очень понравился. На душе было и сладко, и гадко. Чувствовала она себя изменницей.
Но почему? С Сашкой они никогда о любви не говорили. И не целовались никогда. Самое большое, что разрешал себе Александр – это пригласить ее на танец на школьной дискотеке. Она всегда знала, почему: он слишком уважал ее отца, чтобы ухаживать за ней открыто, да и боялся выглядеть рядом с ней неотесанным деревенским увальнем. Он ведь за два метра, здоровенный бугай, и она рядом с ним казалась даже не тростиночкой, а прозрачной ниточкой. Так что пара из них, конечно, не ахти. Но погодите, она закончит университет, купит себе туфли на высоченных каблуках и разница в росте и весе исчезнет! Воинственно погрозив кому-то кулаком, она с уверенностью, которой вовсе не ощущала, снова пообещала: у них всё будет хорошо! Обязательно!
Зажмурив глаза, постаралась представить себе образ любимого, чтобы с его помощью стереть из памяти ненужные объятия и поцелуи. Но Александр и не думал появляться. Вместо него перед ней возник требовательно глядящий на нее нахал.
Жанна озадачилась и пригорюнилась. Неужели достаточно какого-то нелепого поцелуйчика, чтобы она забыла любовь всей своей жизни? Да никогда этому не бывать!
На следующие выходные, вновь оставшись одна, Жанна первым делом закрылась на ключ. С силой подергав дверь и убедившись, что проникнуть к ней невозможно, решила, что теперь-то этому настырному типу до нее не добраться. От этой мысли почему-то стало очень скучно. Вот если бы рядом был Сашка…
Закрыла глаза и представила его так хорошо знакомые черты. Но почему-то его образ моментально расплылся и исчез, не желая скрасить ее скучное существование. Жанна рассердилась и на него и на себя, виня во всем усталость и плохую погоду.
Снова заморосил дождь, глухо барабаня по стеклу. Она с укором подняла взгляд на серое промозглое небо, и тихо ахнула: в окно на нее глядел Павел. Он насмешливо ей улыбался и показывал пальцем на шпингалет, прося распахнуть окно. Едва дыша от ужаса, она подбежала к окну и распахнула раму.
В комнату вместе с порывом холодного ветра спрыгнул напрочь вымокший Павел и вежливо поблагодарил:
– Вот спасибо, милая, а то я уж думал, что больше мне не жить. Уж больно скользкая эта труба. А тот выступ, по которому мне пришлось идти пару метров до твоего окна, вообще выше всяческих эпитетов.
Захлопнув за ним окно, Жанна прижала руки к груди с грозившим выпрыгнуть из нее сердцем.
– Ты с ума сошел! Там же так скользко!
Она не понимала, как можно было так рисковать из-за дурацкого позерства. Водосточная труба, по которой он взобрался на пятый этаж, давно проржавела и могла обрушиться в любой момент. К тому же пологий выступ за окном, на котором он только что стоял, был не более десяти сантиметров.
Ее сильно затрясло от потрясения. А если бы он сорвался? Стало по-настоящему страшно.
Поняв, о чем она думает, глядя на него круглыми остановившимися глазами, парень оскалил ровные зубы и бесшабашно утешил:
– Принесла бы цветочки ко мне на могилку, ну, может, всплакнула бы чуток.
Жанна судорожно заявила:
– Я никогда не плачу! Плачут только жалкие слабаки, а я никогда такой не была!
Он с нарочитой печалью спросил:
– Неужели тебе меня ни капельки не было бы жаль?
– Родителей твоих мне было бы жаль! А тебя чего жалеть – ты же просто дурак, не знающий, как добиться своего!
