Мэриан Кайз - Суши для начинающих
«Она помнит все», – изумилась Эшлин. На плечи тяжким грузом легла мысль о том, что теперь месяц за месяцем придется делать над собой это титаническое усилие. И даже не похвалят по-человечески!
– Или развить тему знакомства с мужчиной на вечере юмора, – с приятной улыбкой предложила Лиза.
Эшлин неловко пожала плечами.
– Он тебе еще не звонил? – вдруг спросила Лиза.
Эшлин сокрушенно помотала головой, стыдясь собственной неудачливости. А Лизе он, интересно, звонил? Уж наверное. Корова самодовольная! Выдержав пятисекундную паузу, Эшлин дала волю снедавшему ее любопытству:
– А вам звонил?
Лиза, к ее удивлению, тоже покачала головой.
– Вот козел! – энергично воскликнула Эшлин. «Какое облегчение!»
– Козел! – неожиданно хихикнув, согласилась Лиза.
И сразу же показалось ужасно смешным, что Маркус не позвонил никому.
– Мужчины! – тягостное ожидание, продолжавшееся с субботы, рассыпалось нервным смехом.
– Мужчины! – радостно поддакнула Лиза.
В эту минуту что-то потянуло их обеих посмотреть на Келвина, который стоял посреди комнаты, лениво почесывая промежность и глядя в пустоту. Переглянувшись, Лиза и Эшлин согнулись от смеха.
Лиза держалась за живот, корчась от хохота. Ей впервые за долгое время стало легко и свободно, и она поняла, что давно уже не смеялась по-настоящему, от души, не думая больше ни о чем.
– Ну? – обиженно спросил Келвин. – Что тут смешного?
И этого оказалось достаточно, чтобы начать заново. Взаимные подозрения были смыты приливом веселья, и Эшлин с Лизой – по крайней мере, в эту минуту – почувствовали себя заодно.
Отсмеявшись, Лиза вдруг предложила Эшлин:
– У меня приглашение на демонстрацию косметики, сегодня после обеда. Хочешь пойти?
– Можно, – легко согласилась Эшлин, с радостью, но уже без надрыва.
Презентацию косметики устраивал «Сурс» – модная фирма, любимая супермоделями и девушками из крутых журналов. Продукция у них была основательно дорогая, сырье – только натуральное, упаковка – экологически безопасная, и еще они безумно гордились собой, поскольку вкладывали часть прибыли в посадку деревьев, восстановление озонового слоя и прочие громкие мероприятия. В действительности это составляло ноль целых три сотых процента от общего дохода за вычетом налогов и выплат акционерам. На практике эта сумма приближалась к двумстам фунтам, но, даже узнай об этом покупатели, они не обратили бы внимания. Все равно под лозунгом «Сурс – красота и ответственность» все шло на ура.
Выбранный для презентации отель «Моррисон» находился далеко от редакции, Лиза убедила Эшлин взять такси. Пешком при таких пробках они дошли бы скорее, но ей было наплевать. В Лондоне она отродясь пешком не ходила и здесь не собиралась. Это дело принципа: зачем так себя ронять?
Одну из служебных комнат отеля стилизовали для такого случая под старинную аптеку. Девушки из «Сурс» в белых медицинских халатиках стояли за миниатюрными аптекарскими прилавками (из фанеры, покрытой морилкой под старое дерево). Повсюду были расставлены склянки со стеклянными пробочками, баночки с ярлыками, пробирки.
– Претенциозная ерунда, – презрительно прошептала Лиза на ухо Эшлин. – А когда они говорят о продукции нового сезона, то ведут себя так, будто нашли лекарство от рака. Но сначала выпьем! Сок из ростков пшеницы?! – воскликнула она, когда перед нею очутился официант с подносом. – Ох, нет! Что у вас еще есть?
Подозвала другого официанта, с полным подносом серебряных стаканчиков с торчащими из них соломинками.
– Кислородный коктейль?! – с отвращением сказала Лиза. – Не валяйте дурака! Принесите бокал шампанского.
– Два бокала, – уточнила Эшлин. Они с Лизой выпили по три бокала шампанского, к вящей зависти других приглашенных, которые робко потягивали свой дармовой сок из ростков, стараясь сдержать позывы к рвоте. Только Дэн Хейгел из «Санди индепендент», со своим вечным девизом «Один раз можно попробовать что угодно», взял себе кислородный коктейль, и у него так закружилась голова, что он прилег в вестибюле, где туристы, сочувственно улыбаясь, перешагивали через него, уверенные, что перед ними типичный экземпляр в доску пьяного ирландца.
– Идем, – позвала наконец Лиза Эшлин. – Нам еще на лекцию, а потом за подарком от фирмы.
Каро, красивая и яркая женщина, демонстрировавшая косметику, вещала о продукции фирмы убийственно серьезно.
– В этом сезоне лицо должно сверкать, – заявила она, самозабвенно растирая по тыльной стороне ладони тени для век.
– И в прошлом тоже сверкало, – язвительно заметила с места Лиза.
– Нет, нет! В прошлом сезоне оно сияло, – без малейшей иронии возразила Каро.
Лиза ткнула Эшлин локтем в бок, и обе зашлись от беззвучного смеха. «Как приятно, – подумала Лиза, – когда есть с кем посмеяться над такими вещами!»
– В этом сезоне мы предлагаем новую разработку – блеск для век, и очень волнуемся… Возможные недостатки текстуры объясняются тем, что мы, в отличие от других домов косметики, отказываемся портить нашу продукцию животными жирами. Это малая плата за…
Наконец подробная демонстрация подошла к концу, и Каро принялась складывать в стилизованные под докторский саквояжик коробки образцы косметики нового сезона – все в темно-коричневых флаконах, похожих на старинные склянки для лекарств.
Она вручила подарок Лизе, как главной, но, поскольку Эшлин и Лиза не уходили, озабоченно пояснила:
– Только один подарок на публикацию. Философия «Сурс» – избегать излишеств.
Лиза и Эшлин недовольно переглянулись.
– Я это знала, – небрежно заметила Лиза, беззаботно выплывая из комнаты с крепко зажатым в руках подарком. Присвоение – закон джунглей, по крайней мере, в ее практике всегда получалось именно так.
Когда они отошли достаточно далеко от отеля, Лиза сбавила скорость. Эшлин беспокойно взглянула на коробку в ее руках.
– Смотря что там, – поджав губы, заметила Лиза. Она всегда любила работать одна. Одной лучше; ничем не надо делиться – ни косметикой, ни комплиментами. Открыв саквояжик, она сказала: – Можешь взять себе тени для век. Гляди-ка, и правда, они с блестками!
Но тени были какого-то неопределенного тона, которым Эшлин никогда не пользовалась.
– И блеск для век тоже забирай. А я возьму крем для шеи и карандаш для глаз.
– А помаду? – с замиранием сердца спросила Эшлин.
Помада была что надо, чудесного бежево-коричневого тона, матовая.
– Помаду мне, – отрезала Лиза. – Все-таки я главная. «А то мы не знаем», – обиженно подумала Эшлин.
26
Во вторник вечером Эшлин отправилась в клуб на урок танцев. После урока, раскрасневшаяся и потная, Эшлин побежала домой проверять автоответчик, но, едва открыла дверь, как увидела немигающий, резкий свет красного огонька. Ну ладно, сегодня только среда. Не все еще потеряно.
