Доминик Дьен - Мод навсегда
Остерегайтесь карманников… Какой-то дебил из управления метрополитена орет в микрофон. Взглянув на меня, ты прижала сумку к животу. Я тебе нравлюсь, мамаша? Ты трещишь как сорока. Мамаша и бабуся сидели на трубе. Мамаша упала… Что осталось на трубе? Злословию все возрасты покорны… Но так как насчет секса? Дамы и господа… Я – несчастный человек… Помешан на сексе… Активисты на сексуальном поприще, будьте так любезны, отзовитесь, удовлетворите мое любопытство! Спасибо и всего хорошего. Кто из пассажиров этого вагона занимается сексом, а кто нет? Пусть те, кто занимается, поднимут палец! Встанут в круг… А я… От меня ушла жена… Без всякой причины к тому же… Дела альковные… Ну там, побои… Я уже ничего не знаю… «Он обожает читать, – продолжает трещать сорока. – Стоит нам зайти в «Континент», как он тут же идет в книжный отдел! Мы столько книг покупаем!» Они? Книг? Интересно, что это за книги? Эх, мне бы такую женщину, как ты, мамаша! Которая позволяла бы мне дрыхнуть и готовила на ужин говядину с морковкой. Но вот умеешь ли ты удовлетворять руками? Потому что Мод умела. Я живу рядом с Сен-Жермен-де-Пре. Супермаркет «Континент»! Ловите выгодный момент! Кому выгодный? У меня даже нет супермаркета поблизости. Только магазин «Монопри», в котором никогда ничего не дают попробовать!
Напротив Франсуа уселся мужчина элегантного вида. Человек из другой эпохи. Из далекой утраченной Азии, Азии сказаний и легенд. Буддистский монах, разодетый джентльменом-фермером, по ошибке заброшенный в парижское метро 2001 года. Анахронизм. У него на шее кашемировое кашне. Вид члена, трущегося о шелковую ткань, вызывает на губах Франсуа улыбку… Это возвращает его к действительности. Мод! Почему ты ушла от меня? В руках у азиата кожаный портфель. Ручка его изрядно потерта. Видавшая виды сумка торгового представителя или бухгалтера… Которая выдает его… Предательница, как все женщины… Эта сумка возвращает в убогую действительность… Замечает ли он это? Он так узкоглаз… Он попал сюда из далеких времен – Франсуа уверен в этом. К тому же от него исходит запах древности… приправ и ладана. Такой сильный и мучительно восточный. У тебя тоже был пряный аромат, Мод. Нет, не у твоих духов, а у твоей плоти, этот запах, который оставался на моих руках, на моих губах, на моих бедрах после секса... Иногда, уходя на работу, я оставлял на пальцах этот аромат, как некий тайный эликсир, который можно было унести с собой… Возле буддиста уселась женщина неопределенного возраста с жирными волосами. Франсуа представил себе ее груди под пуловером. Должно быть, у них такие же тоскливые очертания, как и у ее лица. Мод! Как жить без твоего аромата? Без твоих округлых грудей с коричневыми сосками.
Поезд резко затормозил. Франсуа съехал с сиденья. Откидная скамеечка с громким стуком захлопнулась. Какой-то мужчина поднялся и положил мозолистую руку на поручень. Интересно, а этому случается любоваться сосками? Или же по вечерам он валится с ног, вернувшись со своей стройки? Чем они все лучше меня? Эти старые козлы! Ничем! Однако их благоверные не бросили их. Они похожи на послушных крыс, бегущих на корабль. Они отлично знают, куда везет их этот поезд. В какой дом… К какому начальнику… К какому дьяволу…
Мод! Почему ты ушла от меня? Ты выбросила меня. Как дерьмо! Как использованный тампон! Ты нажала на слив. И вот я тону в круговороте. Я захлебываюсь. Я задыхаюсь. Ну хорошо, я одолжил тебя другим. Но это было мое право! Тебя это не устраивало? Вся любовь, которую я дарил тебе? Что тебе еще было надо?
Франсуа: Что я такого сделал по большому счету?
Мод: Ты не имел права… одалживать меня.
Франсуа: Ты сама согласилась.
Мод: Потому что ты пригрозил, что уйдешь от меня.
Франсуа: Ты жалеешь?
Мод: О чем?
Франсуа: Не знаю. Обо всем.
Мод: А ты?
Франсуа: Я люблю тебя. Я никогда не переставал любить тебя. Иди сюда, поближе…
Меня постоянно бросало то в отчаяние, то в ярость. То я дико любил тебя, то ненавидел. Моя голова раскалывалась от унижения. Оно накатывало волнами. Все мое существование сводилось к одному вопросу: «Что они скажут? Они!» Это «они» вмещало в себя всех: коллег, друзей, родственников, соседей… Даже продавцов в магазинах… Даже официантов в ресторанах… Ты понимаешь? Меня бросили! Их смех, их издевки!
«Никогда!» – воскликнул Франсуа. Буддист от неожиданности подпрыгнул. Никогда они не узнают правду». Лучше сдохнуть! Поезд въехал на станцию «Барбес-Рошешуар». Там он вышел.
Мод: Почему на «Барбес-Рошешуар»?
Франсуа: Просто так. Нужно же было где-то сойти. Я был вне себя от бешенства…
Мод: Ты убил ее?
Франсуа: Нет, я ее не убивал.
Мод: Расскажи мне, что было потом.
Франсуа: Когда потом?
Мод: Когда ты вышел из метро. «Барбес» – это там, где магазин «Тати»?
Франсуа: Да. Но он был закрыт. Почему ты спрашиваешь? Тебе там что-нибудь было нужно?
Мод: Как это?
Франсуа: Ладно. Я пошутил…
Мод: Я не поняла…
Франсуа: Я люблю тебя… Иди сюда поближе ко мне.
Стало прохладнее. Франсуа поднялся по мрачной улице Клинянкур и свернул налево к улице Коленкур.
У него такое впечатление, что он в горах. Что он удаляется от Парижа. От города. Попадает в деревню. Монмартр. Здания. Переулки. Лестницы. Железные перила. Мощеные тротуары. Запах земли. Огородов. Из какого-то ресторана доносится запах чеснока. Почему этот запах так успокаивает? Он вызывает у Франсуа одно желание за другим. Улитки. Мягкий белый хлеба. Бордоское вино. Большой ростбиф. С кровью. На двоих. С жареной картошкой, посыпанной петрушкой. Что еще? Огонь в камине. Просиженный диван. Прогулка по лесу. Кровать. Одеяло. Пододеяльник в красную клетку. Сигарета. Еще вино. Поцелуи. Пропахшие чесноком. Никотином. Спиртным. Женщина. Запустить руки в ее волосы. Обнаженная спина. Запах горящих дров… Мод! Где ты? Франсуа разговаривает сам с собой. Он похож на сумасшедшего. Непричесанный. Несчастный. Навстречу ему попадается влюбленная пара. Они молоды. Они обнимаются и смеются. Как это странно – смеяться. Франсуа и Мод никогда по-настоящему не смеялись вместе. А ведь женщины любят, когда их смешат. Франсуа смеется иначе, чем все. Он смеется внутренним смехом… Мод часто упрекала его за насмешки… Ты все превращаешь в фарс! Но он не виноват… Так легче жить… В один прекрасный день они задохнутся от своего смеха, эти идиоты. Конец улицы Жюно. Открыто бистро. Хозяева устроили вечеринку. Частное мероприятие. Франсуа стоит на пороге в нерешительности. Все присутствующие вдруг перестали говорить. Перестали пить. Перестали курить. Они в недоумении. Что ему здесь надо, этому типу?
