Екатерина Карабонцева - Осторожно! Мечты сбываются.
Девушка замерла и завороженно уставилась на него. Ее сердце бешено забилось. Неужели это произошло? Неужели усилия не пропали даром? Неужто он все-таки будет говорить? Не знаю, испытывает ли мать подобный восторг, когда ее чадо произносит свое первое слово? Главное отличие здесь заключается в том, что, когда в роддоме женщине отдают ребенка, ей дают гарантию, что через год он заговорит. А когда Катя забрала из больницы Криса, ей, скорее, гарантировали обратное. Но, вдруг, ее внимание отвлекла другая деталь. Кисть его руки судорожно пульсировала. Вероятно, побужденный порывом подняться и приблизиться к ней, он невольно подавал сигнал своей руке, которая тщетно пыталась его распознать. Но для них это был грандиозный прорыв!
Катя выбежала из комнаты. Ей хотелось кому-нибудь сообщить эту радостную новость, поделиться с кем-нибудь своим счастьем, но через несколько секунд она поняла, что, кроме Криса, у нее никого нет в целом мире. С матерью она поссорилась еще месяц назад, когда та в очередной раз отчаянно пыталась выяснить, что же у них с Егором произошло. Друзей у нее здесь не было, даже ближайшие соседи жили настолько обособленно, что она с ними никогда не общалась. Дома на побережье покупают не для того, чтобы вступать в общественные отношения, а, скорее наоборот, укрыться от всего мира. Мать Криса, являвшаяся единственным членом его семьи, скончалась еще год назад. Так что бежать ей было некуда. Единственная живая душа в радиусе километра находилась позади нее, в той самой комнате, из которой она только что вышла. Отныне все горести и радости ей предстояло делить только с ним…
Дни тянулись мрачной вереницей, превращаясь в одно большое, размытое, серое пятно. Катя все чаще вспоминала те моменты, когда они с Крисом были вместе, она сотни раз прокручивала в голове то утро, промелькнувшее так мимолетно, и каждый раз пыталась представить, как много можно было сделать того, чего они сделать не успели. Как могли они столько времени потратить впустую, предаваясь страхам и сомнениям? Как посмели они упустить возможность в полной мере насладиться обществом друг друга?! Ах, если бы она знала тогда, чего на самом деле нужно бояться! Если бы можно было вернуться назад и рассказать самой себе о том, как сложатся обстоятельства!
Ей безумно хотелось его вернуть, хотелось вновь ощутить тот восторг, который она испытывала от общения с ним, заново испытать ту радость, которая охватывала ее при прикосновении к плодам его творчества. Если, лежа в постели десять лет назад, она смогла притянуть к себе подобные события, то и сейчас у нее должно получиться оживить свои фантазии! Раз она не может услышать любимый голос из его уст, она непременно найдет способ наслаждаться им из других доступных источников! В ее mp3-плеере всегда бережно хранились записи его песен, и постепенно Катерина стала заменять живое общение с ним прослушиванием его композиций. Вечером, измотанная и обессиленная, она ложилась в кровать, обнимая предмет своего обожания так, как раньше обнимала подушку, и предавалась сладостному наслаждению его нежным и сексуальным голосом.
Катя закрывала глаза от восторга, а у Криса из глаз в этот момент сочились слезы. Он слышал музыку, пробивающуюся сквозь наушники, видел ее исполненное удовольствия лицо и испытывал невероятную ревность, ревность к самому себе, молодому и здоровому, способному вызвать подобные чувства у девушки его мечты. Он вспоминал, как ее горячее тело таяло в его объятиях, как она билась в истерике от его жарких поцелуев, и в его голове звучал ее исступленный голос, повторяющий «Еще, Крис! Пожалуйста, еще!» Как ему хотелось в этот момент вскочить с места, крепко прижать ее руки к подушке и вновь ощутить вкус ее губ. Он мечтал, как будет проделывать это снова и снова, сводя ее с ума своей пылкостью и своей страстью, и к горлу непроизвольно подкатывал тяжелый комок, мешающий сделать очередной вдох…
Катерина, в свою очередь, осознавала, что чем больше она старается отождествлять находящегося в ее попечении пациента с человеком, от которого затуманивалось ее сознание, тем сложнее ей даются процедуры, необходимые для его жизнеобеспечения. И единственный верный выход, который подсказывал ей рассудок – это окончательно разделить для себя эти два понятия. Не думать, не чувствовать, находясь с ним рядом, превратиться в обезличенного робота, выполняющего изо дня в день заданную ему программу. Перестать плакать, перестать устраивать истерики при появлении малейших неудач, отточить свои действия до автоматизма, не замечая слез в его измученных глазах. Не рвать свою душу на куски, пытаясь представить, что он может чувствовать, навсегда унять дрожь в руках, причиняющих ему боль…
Поначалу это казалось невозможным, но чем дальше, тем все больше она удивлялась тому, как эта уловка облегчает ей жизнь. Как много душевных сил она тратила на жалость и отчаяние, как сильно ее изматывали воспоминания и скорбь! Какое невероятное количество энергии можно саккумулировать для поддержания собственного здоровья, если не воспринимать каждое прикосновение как напоминание об утраченной возможности счастья! С каждым днем Катерина становилась все спокойнее и равнодушнее, сосредоточившись на сохранении внутреннего равновесия, осознавая, что, в противном случае, еще немного, и она просто рискует сойти с ума от того удручающего положения, в котором они находились.
Крис не мог не заметить перемен, произошедших с любимой. Со стороны она была похожа на мать, утратившую всякую надежду успокоить свое разрывающееся от истерики чадо и принявшую решение занять позицию невмешательства. Он перестал ощущать ее ежедневную поддержку, ее ежеминутное участие и неустанное сочувствие. Кейт без предупреждения разжала их крепко сцепленные ранее руки и отошла в сторону, позволив ему продолжать свое, начатое некогда, свободное падение.
В душе Ривера то и дело вспыхивал пожар непонимания и горечи. Осознать тот факт, что Катерина от него отдаляется, он был не в состоянии. Будучи в таком тяжелом положении, он просто не был готов держать удар. Он не мог себе представить дальнейшее существование без единственного человека, с которым были связаны все его надежды и мечты. И, несмотря на то, что она изо дня в день продолжала исправно за ним ухаживать, у него непроизвольно складывалось впечатление, что его привязали к мачте и бросили медленно умирать на покинутом корабле в открытом океане…
* * *
Время шло, они оба страдали, но продолжали неустанно делать то, к чему их обязывало положение. Неизвестно, к чему бы привел этот нарастающий молчаливый конфликт, если бы не следующий поворот судьбы.
