Керстин Гир - Я сказала правду
Ах, Чарли, и что бы я только без тебя делала? Сегодня утром у нее было последнее официальное певческое выступление: на свадьбе в церкви Святой Агнессы она пела «Ауе Мала», а мы с Ульрихом сидели в последнем ряду и слушали. Причем не только пение Чарли, а еще и комментарии приглашенных на свадьбу гостей: «Боже, и кто только ее пригласил?» – «Наверняка она чья-то родственница». – «Неудивительно, что мать невесты плачет».
«Спасибо, – шепнул мне Ульрих. – Самое время было положить этому конец». – «Пожалуйста», – откликнулась я, хотя сердце у меня кровью обливалось, потому что как раз в этот момент Чарли с невероятным усердием брала невозможно фальшивую ноту.
– Грудь вперед, голову высоко поднять, – произнесла Чарли, и я ее послушалась. Действительно, не было никакой причины стыдиться. Особенно перед своими друзьями.
Все было как обычно, как в любую другую субботу. Мы готовили и по мере возможности старались игнорировать детей, мастерски производящих шум. Хотя, с другой стороны, конечно, все было не так, как обычно. Во-первых, потому, что Мариус и Марта очень странно на меня смотрели, говорили со мной очень медленно и слишком отчетливо, а еще потому, что Оле старался на меня не смотреть, в то время как Миа, наоборот, буравила меня взглядом.
Я даже всерьез начала подумывать о том, чтобы встать на стол и объясниться: «Я не принимаю психотропных препаратов, и у меня никогда ничего не было с Оле. Клянусь жизнью».
Но сделать этого у меня, конечно же, духу не хватило. И потом, хоть у меня и правда ничего не было с Оле, я уже начала об этом сожалеть, потому что и для Оле, и для Миа это мало что изменило бы.
У меня даже создалось такое впечатление, что Миа хотела, чтобы я заметила ее пронзительные взгляды.
– Миа, как прошли твои курсы повышения квалификации на прошлой неделе? – не выдержав, поинтересовалась я, когда мы, наконец, сели за стол, чтобы вкусить лосося с лапшой. Фло, как всегда, забралась ко мне на колени, чтобы я кормила ее с ложечки, как маленького ребенка.
– Скука смертная, как всегда, – ответила Миа. – А вот у тебя, насколько я слышала, выходные выдались волнительные.
– Миа! – прошипел Мариус, но Миа сделала вид, что не слышала его шипения.
– Открывай ротик, паровоз на подходе, – сказала я Фло.
– Мне даже любопытно, Герри, ну, и как это было? – Миа чуть подалась вперед, и в свете лампы ее рыжие волосы стали переливаться огненными бликами. – Ты хотела наглотаться снотворного, но тут что-то тебе помешало, да? А можно поинтересоваться, что именно ? Или, может быть, кто?
– Миа, прекрати немедленно! – рявкнула на нее Каролина. – Я ужасно рада, что она этого не сделала. И пожалуйста, не забывай, что здесь дети!
– Мне просто интересно. На месте Герри я бы порадовалась интересу к своей персоне. Это уж точно лучше, чем делать вид, что ничего не случилось. Или ты со мной не согласна, Герри? Ну же, расскажи нам, как все было.
– Обычно люди сначала спрашивают «почему», – произнесла я и отправила очередной груженный едой вагон-ложку в рот Фло.
– А, ну если ты серьезно хочешь это сделать, то я тебя прекрасно понимаю, – кивнула Миа. – Ты живешь в жалкой однокомнатной квартирке в доме твоей жуткой тети, пишешь порнороманчики, и у тебя задница, которой с легкостью хватило бы на двоих.
– Миа, у тебя что, совсем крышу снесло? – воскликнул Берт. – Герри пишет не порнороманы! Как ты можешь так говорить с подругой, которая чуть не пошла на само... Ты же знаешь, через что она прошла?
– Действительно! – фыркнула Марта.
– Жизнь Герри объективно нисколько не хуже твоей или моей, – сказала Чарли.
– А что такое порно? – услышала незнакомое слово дочка Марты и Мариуса Одетта.
– Ну, вот видишь, что ты наделала? – упрекнула Каролина Миа, а потом пояснила Одетте: – Дорогая, порно – это интересные истории про пони, так их называют.
– Жалко, что ты не пишешь порно, Герри, – расстроилась Одетта.
Мне вдруг пришло в голову, что никто не высказался в защиту моей задницы. А ведь она совсем не превышала среднестатистических размеров, чтобы вот так громогласно можно было об этом заявлять. А в последнее время моя попа стала еще меньше, потому что я почти ничего не ела.
– О, прости, Герри, я совсем не хотела тебя обидеть, – слащаво протянула Миа. – Конечно же, у тебя были какие-то свои личные причины.
– Придержи язык, Миа, – тихо, но внятно проговорил Оле.
Миа последовала его совету, по крайней мере до тех пор, пока дети не поели, не встали
из-за стола и не затеяли свою обычную буйную игру, в ходе которой каждые пять минут кому-нибудь делали больно и этот кто-то с воем прибегал жаловаться. Я с удовольствием вытянула ноги – они порядком затекли от давившего на них некоторое время веса Фло – и украдкой бросила взгляд на Оле. Он в ответ тоже украдкой взглянул на меня. Я хотела было ему улыбнуться, но тут мой взгляд упал на Миа, и улыбку пришлось сдержать.
Миа пересела на свободный стул рядом со мной, причем специально пододвинула его поближе ко мне, что было, совсем уж необязательно.
– Вот я все время думаю, а как бы я все обставила, если бы захотела свести счеты с жизнью, – тихо начала она. Миа выбрала удобный момент для атаки: Чарли как раз помогала Каро убирать со стола тарелки, Марта вынимала из носа Одило, младшего брата Одетты, деталь конструктора «Лего», а остальные были заняты беседой. Один только Оле встревоженно на нас поглядывал, но явно с другого конца стола не мог расслышать, что говорит Миа. – Может быть, я бы сняла хороший номер в отеле, нацепила бы какой-нибудь суперклассный прикид и позвонила бы тому, на кого давно положила глаз.
А, ну вот, наконец, перешла к делу. Хочет закинуть удочку. По мне – так на здоровье. У меня было явное преимущество. Во-первых, я знала то, что знала она, а во-вторых, всем понятно, что она ничего не может знать, если только не откроется, что была не на курсах повышения квалификации, а со своим любовником, в том же отеле, что и мы. Ну и, наконец, в-третьих, у меня действительно ничего не было с Оле!!!
– А что, есть кто-то, на кого ты давно глаз положила? – с невинным видом спросила я. – Ну, конечно же, я имею в виду – до замужества!
– Нет-нет, ты меня не поняла. Я пыталась поставить себя на твое место, – прошептала Миа.
Ее светлые, водянистого оттенка глаза благодаря рассеянному освещению комнаты казались полупрозрачными, и зрачков не было видно вовсе, что производило жутковатое впечатление. Надо запомнить этот эффект и использовать его потом для «Ронины». – Я просто размышляла о том, как бы поступила, окажись я в той же ситуации, что и ты. Я бы позвонила тому типу, по которому давно уже сохну. А потом прорыдала бы ему что-нибудь в трубку про самоубийство, и он, конечно же, тут же примчался бы ко мне, чтобы не позволить мне себя убить.
