Наталья Калинина - Нечаянные грезы
— У тебя уже есть жена, — сказала Муся.
— Она записана в другом паспорте. Мой новый паспорт чист, как вода в святом источнике. Можешь убедиться в этом сама.
Он положил перед ней паспорт, развернул его на нужной странице.
— Я не хочу выходить замуж.
— Глупышка. Одна ты быстро пойдешь ко дну.
— Я сама заработала на эту квартиру. У меня нету богатого покровителя.
— Я знаю о тебе больше, чем ты думаешь. Ты подходишь мне по всем статьям. Не бойся, я сумею уговорить родителей дать согласие на наш брак.
Муся не спала всю ночь, соображая, как бы ей отделаться от Саида. Как это часто случается, избавление пришло совсем не оттуда, откуда она ждала его.
— Нинка, это ты? Господи, как же я рада! Где ты?
— Хватай по-быстрому тачку и подъезжай к памятнику Пушкина, — услышала Муся в трубке испуганный, запыхавшийся голос сестры.
— Кто это был? — спросил Саид, едва Муся успела положить трубку.
— Моя сестра. Мы должны повидаться.
— Я поеду с тобой.
— Нет.
— То есть как это? Какое ты имеешь право разговаривать подобным образом с будущим мужем?
— Пусти. Я спешу.
— Не пущу. — Он цепко схватил ее за руку. — Твоя сестра ворочает большой деньгой. Ей прищемили хвост?
— Моя сестра работает врачом в Магадане и приехала в отпуск в Москву.
— Ай-яй-яй, как некультурно обманывать Саида. А может, ты, девочка, на самом деле такая глупенькая?
Он поймал такси и запихнул Мусю в глубь машины.
— Называй адрес, — сказал он, больно выкрутив ей руку.
— Пушкинская площадь, — выдавила Муся.
— Точнее.
— Я не знаю. Она сказала, что будет меня высматривать.
Муся увидела Нину сразу. Та сидела на скамейке сбоку от памятника Пушкина и беспокойно озиралась по сторонам. У ее ног стояла внушительных размеров кожаная сумка.
— Я посижу в машине, а ты ступай за ней, — распорядился Саид. — И чтобы никаких глупостей.
— Как ты долго! — Нина схватила сумку и бросилась к сестре. — Мне кажется, за нами никто не следит.
— Я не одна. Мой… любовник слышал наш разговор и прицепился как репей.
— Ему можно доверять? — с тревогой поинтересовалась Нина.
— Нет.
— У меня все равно нет выхода. Здесь сто тысяч баксов, — она кивнула на сумку. — Разделим на три части. У тебя надежная крыша?
— Откуда такие деньги? — изумилась Муся.
— Заработала кровью, потом и всякими унижениями. Теперь хочу забиться в нору и никого не видеть и не слышать.
— Здравствуй, рыбонька, — приветствовал Нину Саид. — Я так и знал, что ты рано или поздно попадешься в мой садок.
Муся обратила внимание, как побледнела сестра. Они молчали до самого дома. Саид отправил Зульфию погулять, закрыл на засов входную дверь и сказал:
— Берендея замочили. Шустрый сидит в Крестах. Ты решила прикарманить все себе, верно?
— Я поделюсь с тобой и с Муськой. Только спрячьте меня подальше.
— Рыбонька, так дело не пойдет. — Саид задернул штору и включил торшер. — Выкладывай все сюда, — велел он, стуча пальцем по журнальному столику.
Доллары были совсем новенькие. Двадцать пачек по пять тысяч каждая в пятидесятидолларовых купюрах.
— Где остальные? — спросил Саид, грозно сощурив глаза.
— Это все, — пролепетала Нина.
— Раздевайся!
Она безропотно подчинилась. На ней было дорогое белье из натурального шелка, на шее болтался большой крест с бриллиантами.
— Курва. Ты все равно покажешь мне это место, — процедил сквозь зубы Саид, снимая с шеи Нины крест.
— Там пасутся менты.
— Не твоя печаль. — Он повернулся к Мусе и сказал: — Поди прими душ. От тебя разит потом.
Она закрылась в ванной и пустила воду. Слышала, как тоненько вскрикнула Нина. Потом стало тихо. Минут через пятнадцать раздался слабый стук в дверь. Она щелкнула задвижкой и увидела заплаканную Нину.
— Скотина. Он заставил меня…
Ее вырвало прямо на пороге.
— Где он? — спросила Муся, усаживая сестру на табуретку.
— Там, откуда не возвращаются. Сам напросился. Думаю, ты не станешь очень долго плакать. — Она громко всхлипнула и прижалась всем телом к Мусе. — Обобрал до нитки. А у меня уже нету сил начинать с нуля.
В тот вечер Саид не появился в клубе. На следующий тоже. Топорков, управляющий заведением, зазвал после представления Мусю к себе в кабинет, запер дверь на ключ и спросил, глядя на нее подозрительно:
— Где он?
— Понятия не имею.
— То есть как это?
— Ушел, когда я принимала душ. И с концами.
— Это на него совсем не похоже.
Муся вздохнула почти с облегчением и пожала плечами.
— К нему кто-то перед этим заходил?
— Последнее время у нас всегда людно.
— Понятно. Если узнаешь что-то, иди прямо ко мне.
Она кивнула и отправилась разгримировываться и переодеваться.
В ту же ночь Муся сказала Нине:
— Тебе нужно уехать в N.
— Они найдут меня там. И вырежут весь дом.
— Тогда поезжай к отцу, — внезапно пришло в голову Мусе. — Я дам тебе денег на дорогу.
Нина улетела на следующее утро. Вечером Топорков снова пригласил Мусю в свой кабинет, развернул на столе газету и спросил, тыча пальцем в фотографию:
— Узнаешь?
Муся наклонилась над столом и пригляделась внимательней. У убитого было пол-лица в крови, но она почти сразу узнала в нем Саида.
— Нет, — неизвестно почему сказала она и подняла на Топоркова глаза.
— Можешь уехать на две недели к сыну. А где эта ведьма с бородавками?
— Наверное, он забрал Зульфию с собой. По крайней мере, я ее больше не видела.
— Оба слиняли в свой аул. Барахла много осталось?
— Чемодана два и кое-какие мелочи.
— С тобой поедет Грач. Соберешь все до булавки и отдашь ему.
Муся молча кивнула и вышла.
Сразу после возвращения из N Мусей заинтересовался влиятельный в телемире человек, про которого говорили, что он гомосексуалист. В один из ее выходных он пригласил Мусю в ресторан, где у него был отдельный кабинет.
— Я могу гарантировать вам надежную защиту.
Она удивленно подняла брови и залпом выпила свой бокал с «Шабли».
— Вы будете жить как у… — он улыбнулся ей отлично сделанными керамическими зубами, — у президента за пазухой.
— Что-то вроде этого уже было, — сказала Муся и закурила. — Придумайте, пожалуйста, что-нибудь новенькое.
— Вы переедете в мой загородный коттедж. Там есть бассейн, сауна, зимний сад, а в двух шагах великолепный сосновый бор. Все это хозяйство надежно охраняется.
— Но я привыкла к Москве. Да и по лесу я гулять не люблю.
