Сесилия Грант - Разбуженная страсть
Он чуть склонил голову и взглянул ей прямо в глаза.
– Скажите, чего вы хотите от меня.
По телу ее пробежала холодная волна страха. Он знал! Он прочел ее мысли!
– Мне от вас нужно лишь семя. Вам это известно. Вы опять пили? – поспешно спросила она.
В ответ он прижался губами к ее губам.
– Попробуйте! – властно произнес он, отстраняясь. – Ну как?
– В этом не было необходимости.
– Возможно, для вас.
Ему не следует позволять себе таких вольностей. Несомненно, она лишь приободрила его, позволив ему слишком многое в то первое утро. Но сегодня-то он точно не был пьян.
– Я жду. – Его голос был нежен, как весенний дождь, соблазнявший выйти на улицу из уютного дома. – Скажите что-нибудь неприличное, Марта. То, что вы никогда не сказали бы своему мужу.
Она невольно поежилась.
– Не знаю, что вы хотите услышать.
– Неужели? – Казалось, его взгляд проникал в самую душу.
И Марта вдруг почувствовала, что краснеет. Проклятый свет, который позволял ему видеть ее лицо!
– Я не могу этого сказать.
– Не можете? – Его улыбка стала шире.
– Вы же знаете, что мне неприятно говорить непристойности. К тому же все это бессмысленно.
– Говорите, бессмысленно? – Он склонил голову к плечу и приподнял бровь.
– Да. Зачем же просить вас сделать то, что вы и так уже делаете?
– Что ж, очень хорошо. Как пожелаете. Теперь вам придется просить меня. Или умолять, если я окажусь упрямым.
Она забудет его слова. И не позволит этому человеку управлять ею. Какое-то мгновение Марта смотрела прямо ему в глаза. Потом подняла руку и провела ладонью по его груди.
Он задрожал.
– Что вы делаете? – Его голос звучал хрипло.
Ее пронзила волна удовольствия, и она поняла: это ему придется произнести эти слова. Ему придется недоумевать и гадать, что она задумала.
– Прикасаюсь к вам, – ответила Марта. И провела пальцем по его соску.
В пламени свечи от его ресниц падали длинные тени.
– Но если вы не заметили – их два, – прохрипел Тео.
Он сейчас походил на кота, требующего, чтобы его погладили. Почему бы и нет? Она подняла другую руку. Он закрыл глаза и подался вперед. Его дыхание стало тихим и ровным – как будто все его силы были брошены на то, чтобы наслаждаться этими ощущениями.
– Не думаю, чтобы… – Он чуть нахмурился, но глаза были по-прежнему закрыты. – Вы не могли бы прикоснуться и губами тоже?
Губами? Если она коснется его груди губами, то потом захочет большего. Об этом известно любой женщине, побывавшей замужем.
Что ж, если он будет требовать от нее непристойностей, она просто ответит «нет». Она положила ладони ему на плечи и привлекла к себе поближе. Ее губы коснулись его груди, и он с шумом перевел дыхание.
Она заставит его позабыть об этом. Мужская слабость к женским губам… Странно, но его вкус не показался ей неприятным. Из его горла вдруг вырвалось рычание, и он, поежившись, прошептал:
– Марта, еще…
Она выполнила его просьбу, и из его горла вырвался сдавленный стон.
– Колдунья, – пробормотал он. – Волшебница. Вы не успокоитесь, пока не лишите меня последних остатков мужества.
Волшебница? Колдунья? Ничего подобного! Но Марта все-таки продолжала целовать его, чтобы он не принялся уговаривать ее произносить неприличные слова. И она чувствовала его дрожь, чувствовала, как он сдается на ее милость.
– О Боже!.. – выдохнул он. – Я уже собирался назвать сегодняшний день моим лучшим днем с того момента, как приехал в Суссекс. Но сейчас у меня просто нет слов. – Он приподнялся и тут же тяжело упал рядом с ней.
– Вам понравилась поездка на мельницу? Расскажете о ней? – Это была самая безопасная тема.
– Надеюсь, что больше мне никогда не придется туда ездить. – Он натянул на себя и на любовницу одеяло и положил руку ей на бедро. – У меня появилась отличная мысль. – В тусклом свете в его глазах блеснули надежда… и опасение – как будто ее мнение было для него очень важно и он опасался ее неблагоприятного ответа. – Я подумываю о том, чтобы отказаться от поля пшеницы в пользу молочной фермы. Речь не об одной из этих огромных современных ферм с коровниками и тому подобным. Я хочу… что-нибудь маленькое. Чтобы снабжать округу качественными продуктами, а не тем, что продается поблизости.
Какое-то время Марта молчала. К своему стыду, она никак не ожидала, что ему придет в голову подобная идея.
– То, что продается в ближайшем городе, очень плохого качества, – сказала она наконец. – Мне говорили, они разбавляют молоко водой.
– Знаю. – Он уже немало узнал. – И если у меня вместо посевов будут коровы, я мог бы пасти их на общинных землях. Тогда не было бы необходимости в огораживании. Только мне нужно все об этом узнать. – Он с улыбкой пожал плечами. – Я даже не знаю, где взять дойных коров и сколько они стоят.
– Я вам помогу. Мы можем спросить у моего управляющего. Хорошее молоко поможет многим окрестным беднякам.
– Полагаю, мне придется убедить Гранвилла. И моего отца.
– И мы узнаем, каковы будут расходы. Вы объясните своему управляющему, что ферма будет приносить больше денег, чем пшеница. – Уж теперь-то она не позволит ему тянуть с осуществлением его идеи.
– Думаю, нам надо сначала все выяснить, прежде чем убеждать других. – Тео улыбнулся, радуясь поддержке. – Я уже знаю, сколько стоят все продукты в городе. Я записал цены. И по крайней мере один из моих работников в курсе того, как раньше велись дела на молочных фермах.
– Замечательно! Прекрасное начало. А что… Что делает ваша рука? – Она могла бы и дальше продолжать разговор, не замечая его действий, а потом бы вскрикнула от неожиданности. Так бы и случилось, будь она слабой и глупой.
– Марта, – он понизил голос, – дайте мне восемь минут.
Очередные уловки, на этот раз замаскированные под разговор, который пришелся бы ей по душе. Ее сердце сжалось от холода, хотя в глубине души она мечтала, чтобы он не останавливался.
– Мы уже этот вопрос обсуждали. – Ее голос не стал холодным, скорее полным отчаяния. – Я ведь уже вам сказала, что не хочу…
– А мне кажется, хотите, – осторожно ответил он, продолжая водить ладонью по ее бедру. – Разве вы сами не чувствуете?
– Это ваша вина.
– Конечно. Но неужели вы не в состоянии довериться своему телу?
– Моим телом управляет разум. А не наоборот. – И снова она не сказала «нет». Почему? Ее бедра чуть дернулись, словно в опровержение слов.
