Татьяна Тронина - Магнолии, девушка, солнце…
– А ты?
– Ну, я и сказал – жива и здорова, – пожал Виталик круглыми плечами и посмотрел на настенные часы в виде скворечника. – Сегодня он придет, к семи вечера.
– Сюда придет Алевтинин жених? А ты саму Алевтину-то предупредил? – встревожилась Маруся.
– Нет, конечно! – искренне удивился Виталик. – Я решил – пусть ей сюрприз будет.
– Господи, Виталик, она же его ненавидит!
– Ха-ха, ты думаешь, я совсем ничего не соображаю? Ты думаешь, я просто так старикана этого к нам пригласил?.. Я ж не с бухты-барахты это сделал, а после того, как обстоятельно с ним побеседовал! И знаешь, что выяснилось – не бросал он вовсе нашу Алевтину.
– Как?
– А вот так. Этот Фокин мне поведал, что тогда, тридцать лет назад, с ним в командировке случилась производственная травма, он ногу себе сломал, потому и не смог на собственную свадьбу приехать. А начальник его – дурак, нет чтоб Алевтине все по телефону толком объяснить, понес какую-то чепуху. Естественно, она решила, что жених ее бросил! Когда Фокин в Москву прибыл, Алевтина уже уехала. По старому адресу уже другие люди жили, никто ничего не знал. Ну, тут уже сам Фокин на невесту обиделся – как это так, не смогла его дождаться, не выяснив ничего! Да еще сестра Алевтинина ему много чего лишнего наговорила – «она, дескать, умерла для вас!»
– Как нелепо все…
– И не говори! – Виталик попробовал поварешкой свое варево. – А ничего супец получается… Так вот, Фокин обиделся на нашу Алевтину и с горя женился на ком-то еще. Потом дети пошли, внуки… Короче, последние лет десять он вдовец и все время Алевтину вспоминает. Типа – он не прав и надо было все-таки разыскать ее тогда, не прошла она со временем, любовь-морковь эта… Как ты думаешь, Маруся, получится у них сейчас что-то?
– Не знаю… А вдруг с Алевтиной удар случится, когда без всякого предупреждения сюда явится этот самый Фокин?
– Какой удар, ты что? У нее давление, как у космонавта, а сердце – как у девочки двадцатилетней, она сама сто раз хвасталась! – покачал Виталик головой.
– Все равно надо ее подготовить.
– А как же сюрприз? – расстроился Виталик. – Такие вещи, между прочим, на всю страну транслируются: жених нашел невесту, которую потерял тридцать лет назад! Или еще я видел по телевизору сюжет – брат нашел сестру, с которой не виделся пятьдесят лет. Или – как один мужик, сирота, воспитывавшийся в детдоме, узнал, что он наследный эфиопский принц! И родственников там у него, в Эфиопии, человек пятьдесят, не меньше. Вот счастье-то было!
Маруся задумалась.
– Ну, я не знаю… Ты эту кашу заварил, сам и расхлебывай!
– Кстати, может, все-таки налить? – Виталик кивнул на кастрюлю.
– Н-нет, спасибо!
Вечером, ближе к семи, Маруся заглянула к Алевтине Климовне. Соседка вышивала бисером очередной букет, телевизор был включен.
– …правила поведения на танцевальном вечере одинаковы, ибо относятся не к танцам как к таковым, а к людям, – вещал импозантный диктор. – Дурно и некрасиво поступает тот, кто, получив отказ, тут же приглашает соседку отказавшей. Получается, что ему все равно, с кем танцевать. Если танцы происходят в ресторане, то мужчина, пришедший с дамой, может пригласить другую даму на танец только после того, как он уже танцевал со своей спутницей, или тогда, когда его спутница приняла приглашение другого мужчины. Если вы пришли в ресторан с друзьями или со своими родственниками и сидите за одним столом, то, проведя первый танец со своей спутницей, на второй вы приглашаете женщину, сидящую рядом, а на третий – сидящую напротив…
– Алевтина Климовна, можно к вам?
– Маруся? Заходи, – кисло произнесла соседка и сделала у телевизора звук потише.
– Алевтина Климовна, я обещала Витальке, что ничего вам не скажу, но мне кажется, вас все-таки надо предупредить, – решительно начала Маруся. – Сейчас придет один человек, которого вы не видели очень давно…
– Какой человек? Чего еще там этот алкаш придумал?!
– Он ничего не придумывал, просто совершенно случайно нашелся тот, кого вы всю жизнь считали злодеем, а он ни в чем не виноват, оказывается – просто череда нелепых совпадений, и только…
Лицо Алевтины Климовны стало каменным, а глаза за стеклами очков вспыхнули черным огнем.
– Модест? – произнесла она с ледяным презрением, моментально догадавшись, на кого намекает Маруся. – Я так и знала, что рано или поздно он явится ко мне! Негодяй, без стыда и совести…
– Алевтина Климовна, я вам сейчас все объясню! – нетерпеливо закричала Маруся и принялась торопливо пересказывать ей все, что услышала от Виталика.
Алевтина Климовна слушала молча, не перебивая, и по лицу ее временами пробегала дрожь.
– …нет, Виталька, конечно, взял на себя чересчур много, но, с другой стороны, вы ведь сами никак не можете забыть прошлое, вы все время вспоминаете события тех дней, проклинаете своего Модеста… Может быть, все действительно не так, как вы думаете? И знаете еще что – никогда не поздно стать счастливой! – вдохновенно выпалила Маруся.
Алевтина Климовна поджала губы. Потом посмотрела на часы. Постучала пальцами по столу.
Затем отложила вышивание в сторону, встала и распахнула шифоньер, из которого на Марусю едко пахнуло геранью (с помощью листьев этого растения Алевтина боролась с молью).
– Как ты думаешь, что лучше – этот костюмчик или это платье, а? – сухо спросила она Марусю, вытащив из шифоньера свои наряды.
«Костюмчик» был ярко-синего цвета, с гигантскими лацканами и накладными, не менее огромными карманами. Платье же переливалось люрексом всех цветов и напоминало шедевр художника-импрессиониста. Маруся представила Алевтину сначала в том, а потом в другом наряде…
– А чего-нибудь попроще нет? – сдавленно спросила Маруся, стараясь не дышать пропитанным геранью воздухом.
– Да, ты права, а то подумает, будто я ради него так вырядилась! – мстительно произнесла соседка и накинула на плечи длинную белую шаль. Затем тщательно подвела губы оранжевой помадой:
– Так ничего?
– Очень, очень неплохо… – успокоительно кивнула Маруся.
И в этот момент раздался звонок.
Виталик распахнул дверь, и в квартиру зашел тот, кого Алевтина называла «негодяем без стыда и совести». Маруся была абсолютно уверена, что сразу узнает Модеста Павловича Фокина, даже постаревшего, ведь сколько раз Алевтина описывала своего жениха самым подробнейшим образом…
Но гость нисколько не напоминал «атлетического красавца ростом выше среднего, всегда аккуратно подстриженного». Это был маленький, сухой человечек с буйно разросшейся седой шевелюрой – она обнаружилась, когда гость снял шляпу.
– Аля?.. – сказал он и протянул Алевтине Климовне букет хризантем.
