Мечта, а не жена! (СИ) - Ланская Алина

Мара обеспокоенно завертелась в руках мужа. Здесь, когда за стеной спят его родители?! Ответить мужу она не успела. Дверь в спальню была приоткрыта, так что чьи-то шаги, чуть шаркающие были хорошо слышны. Мара отпрянула в сторону и вовремя.

На пороге появилась сухонькая женщина в темно-синем домашнем кимоно.

— Бабуля! — ринулся к ней Кайрэн. Мара сразу поняла, кто это — Екатерина Андреевна, легендарная прабабушка ее мужа, дочь белого офицера, бежавшего от советской власти после революции. На вид ей и правда было лет девяносто. Мара даже испугалась, когда Японский Бог обнял старушку.

— Ну наконец! — громко и бодро для ее возраста воскликнула бабуля. Но в ее голосе слышалась и радость. — Мы ждали вас вчера.

Она уже не смотрела на внука, с интересом рассматривала Мару. Чуть склонив голову, она улыбалась, но взгляд был внимательный, даже цепкий. Как у свекрови. А Мара думала о том, что дай ей бог дожить до такого возраста и сохранить идеально ровную спину и вот также научиться смотреть.

— Очень приятно, очень, — Когда Екатерина Андреевна коснулась Мары, той показалось, будто ее за руку взяла сама история.

Старушка улыбалась, демонстрируя еще и на удивление крепкие белые зубы. — Приятно видеть такую красивую девушку. Рэн, переодевайтесь и спускайтесь вниз. Я сама покажу девочке наш дом. А ты мне расскажешь про Харуто.

И вышла из спальни правнука, плотно закрыв за собой дверь.

— Харуто? — шепотом переспросила Мара и начала уже раздеваться. — Что это?

— Кто. Мой дядя, — глядя куда-то в сторону ответил Кайрэн. — Ты видела его портрет у нас дома в Москве. Это… не обращай внимания. И мы можем задержаться. Поверь, больше нас не побеспокоят, пока мы сами отсюда не выйдем.

Глава 65

Зря Мара переживала, что ее не примут. За три дня в доме семьи Сайто она не слышала о себе ни одного плохого слова, не ловила ни одного враждебного взгляда. Наоборот, все родственники Кайрэна были с ней подчеркнуто доброжелательны и вежливы. Хотя казусы, конечно, случались.

Ну кто мог знать, что в японских домах есть специальные туалетные тапочки? Когда Мара впервые зашла в туалет, то пулей вылетела из него, чуть не сбив с ног Кайрэна.

— Там чьи-то тапки стоят. Прямо у входа! — Лицо уже полыхало от стыда, хорошо, хоть не успела увидеть кто там. — Вы, что, не закрываете дверь за замок?!

— У нас принято разуваться перед туалетом, — Кайрэна забавляло смущение жены. — Оставляешь свои тапки здесь, заходишь в туалет, надеваешь таулетные, а когда выходишь, переобуваешься. Не спрашивай, откуда такое правило, но ему сотни лет.

— А почему я у тебя в Токио их не видела? — Мара приоткрыла дверь и с опаской посмотрела на шлепанцы.

— Потому что я современный человек, — хохотнул Японский Бог. Оглянувшись и не увидев рядом никого из домочадцев, добавил. — Но для старшего поколения это норма. Смотри, не забывай их снимать. В них нельзя ходить по дому.

И конечно же, Мара забыла! И ладно бы вовремя сама спохватилась, так она в этих шлепанцах пришла в столовую, где на ужин собралась вся семья! От изумленного взгляда на ее ноги деда Кайрэна, Мара заволновалась, чуть ли не завертелась на месте. Все остальные члены семьи и бровью не повели, лишь свекровь добродушно улыбнулась.

А Кайрэн уже спешил к Маре.

— Пойдем, — в его глазах сверкали искорки смеха. — Тебе нужно поменять тапочки.

Поняв, где она накосячила, Мара чуть не заплакала от досады! Но никто, конечно, ей своего неудовольствия не высказал.

Между собой в семье говорили на японском, но в присутствии Мары только на русском. И она, конечно, не могла не оценить такого к себе отношения. Мужчин — отца Кайрэна и его деда — Мара встречала обычно только за ужином, а вот с женщинами виделась намного чаще. Мать Кайрэна работала из дома, но когда у нее было свободное время, рассказывала Маре о том, что можно посмотреть в округе, интересовалась ее пищевыми вкусами и спрашивала, нужна ли помощь. Очень вежливо, деликатно и ненавязчиво. Здесь никто не расспрашивал Мару о ней больше, чем она сама была готова рассказать. И свекровь, уже больше тридцати лет жившая в Японии, своими манерами больше походила на японку, чем на русскую.

“Интересно, я такой же когда-нибудь стану?”, — думала Мару, наблюдая, как Кайрэн общается с матерью. Не то чтобы церемонно, нет, конечно, но с какой-то особой сыновней почтительностью, которую не так уж часто и встретишь.

На побережье и правда оказалось намного комфортнее, чем в Токио. Мара даже успела один раз покупаться в океане, жаль только до Фудзи пока так и не добрались. Она как раз строила планы на следующий день, рассматривая карту полуострова, когда Кайрэн попросил ее спуститься вниз.

— Хочу тебе кое-что показать, — расслабленный все эти дни Японский Бог выглядел сейчас, если не напряженно,то как минимум торжественно. — Это требует особого внимания.

Она успела уже изучить весь коттедж, в первый же день чуть было не снесла маленькую расписную вазу, которая оказалась семейной реликвией периода Мэйдзи. С тех пор Мара старалась лишний раз не трогать предметы, а лишь издали ими любоваться. И все же оказалось, что кое-где она не была.

— Пойдем! — Кайрэн провел Мару в пустующий сейчас кабинет отца, а оттуда, через скрытую в стене дверь, они попали в небольшую комнату. Когда включился свет, Мара не сдержала восхищенного вздоха.

— Ого! Это… ваш личный музей?

— Можно и так сказать, — раздался за спиной голос мужа. — Проходи!

Какое-то время в комнате царила тишина, Мара с любопытством, переходящим в благоговение рассматривала под освещенными стендами семейные реликвии. Сразу вспомнилась почему-то снобка Аяко, которая рассказывала о своем роде, который идет чуть ли не от императора и что Сайто тоже совсем не “простолюдин”. Слово какое замшелое, но сейчас оно казалось очень точно отражающим реалии.

— Значит, вы и правда самураи, — Мара не могла оторвать взгляд от длинных мечей, стоявших на подставке в самом центре. — Это же сколько им лет?

Хотелось дотронуться до них, ощутить холод металла, но Мара, конечно не стала просить о таком. Сам факт того, что ее сюда пустили…

— Уже полтора века как не самураи, — Кайрэн обнял сзади Мару, а сам смотрел на мечи. — Но кое-что осталось, конечно. Это самое ценное, что есть в нашей семье. Вот этот катана — подарок моему предку от сёгуна Токугава Иэясу, конец пятнадцатого века. А это, — Кайрэн показал на небольшой нож — кайкен. Им пользовались в нашем роду женщины-самураи. Он отлично подходит для ближнего боя. Хочешь покажу?

И прежде чем Мара успела ответить, Кайрэн открыл ящик в стенде, вынул оттуда две пары перчаток, одну надел сам, другую протянул жене.

— Оружее древнее, так мы предохраняем его от ржавчины.

— Я не знала, что самураями могли быть и женщины, — Мара недоверчиво покосилась на мужа, но было непохоже, что он шутит.

— Немного, но были, — кивнул Японский Бог. Осторожно, как огромную ценность, а именно ей и был, видимо, этот нож, он взял его в руку. Склонился над ним, разглядывая блестящую рукоятку. — В нашем роду их было несколько. Когда шли междоусобные войны, а они шли постоянно вплоть до 18 века, не хватало воинов, и девочек воспитывали так же как и мальчиков, никаких поблажек. Держи.

Даже сквозь ткань перчаток Мара почувствовала холод металла. Не дыша, она осторожно вынула клинок из ножен.

— Красивый, — улыбнулась она, но руки почему-то дрожали. — Ему тоже много веков?

— Да, — забирать оружие Кайрэн не спешил, лишь внимательно наблюдал за Марей. — Кайкены и сейчас распространены, долго время женщины использовали его для самообороны. — А вот тоже наследство по женской линии, скажем так. Нагината.

Этот изогнутый клинок с длинной рукоятью выглядел еще более устрашающим. И когда Кайрэн протянул его Маре она инстинктивно дернулась назад.

— Не бойся. Это твое.

— В смысле мое? — удивленно нахмурилась Мара. Она ничего не понимала.