Двенадцать дней лета (СИ) - Джолос Анна
И так жалко мне её становится: маленькую, беззащитную, трогательную.
Даже думать не хочу, что будет, если не получится доказать невиновность Дёмы.
Сейчас отец выкупил её нахождение здесь, сунув матери Демьяна несколько купюр под нос. Но захочет ли он помочь, в случае если…
Нет. Никаких если! Мы сможем!
Прислоняюсь затылком к стене и гипнотизирую взглядом белый потолок.
Надо же, насколько кардинально может поменяться твоя жизнь за какие-то двенадцать дней?
Могла ли я подумать, что они перевернут мой мир с ног на голову?
Что я стану беспокоиться о ком-то гораздо сильнее, чем о себе.
Что смогу поладить с маленьким ребёнком и проникнуться к нему самыми тёплыми чувствами.
Что чужие мне люди так неожиданно быстро станут для меня родными.
Что я искренне полюблю их и уже не смогу представить, каково это – существовать без них.
Почему-то думается, что маме обязательно понравился бы Демьян, а от живой, непосредственной Белки она вообще была бы в восторге.
Слышу, как хлопает входная дверь и, аккуратно высвободив свою руку из цепких пальчиков Ксюшки, встаю.
Убедившись в том, что не разбудила её, тихо выхожу из комнаты.
Направляюсь в гостиную и застаю в холле отца.
Снимает обувь.
Выпрямляется.
Поднимает взгляд.
Слава Богу, вернулся!
– Пап… Как дела? – спрашиваю взволнованно. – Не получалось до тебя дозвониться.
– Не мог говорить.
– Как всё прошло?
– Нормально. Вы ели или голодные? Пиццу может закажем?
– Мы картошку пожарили.
– Картошку пожарили? – смотрит на меня с недоверием.
– Да.
– Ты разве умеешь? – выражает сомнение.
– Теперь да. И борщ, и солянку, и запеканку. Шарлотку ещё и плов.
– Неожиданно.
Эта информация его прямо-таки шокирует.
– Идём.
Веду его на кухню. Ставлю сковородку на плиту.
– Расскажи мне, пожалуйста. Они… Пришли за деньгами? – пока разогреваю, решаю выведать у него подробности.
– Один пришел.
– Шпак?
– Шпак.
Киваю.
И здесь не ошиблась.
– Его взяли, пап?
– Да, на вокзале час спустя.
– Фух! Уехать хотел?
– В Москву.
– Тоже один?
– Один. Дружок-то в СИЗО сидит.
– Пап, Демьян к этой истории не имеет никакого отношения.
– Костя этот с тобой категорически не согласен. Да и я тоже.
– Господи! Ну как доказать тебе, что он не причастен?
– Лера, он в колонии сидел. Такие люди не меняются.
– Демьян по глупости туда попал. Его подставили!
– Это он тебе так сказал.
– Он сказал мне, как было!
– Шпак утверждает, что Соколов всё придумал.
– Конечно он будет так утверждать! Одному отвечать за содеянное не хочется. Надо заодно испоганить жизнь Демьяну.
– Лер…
Ставлю перед ним тарелку с ароматно дымящейся картошкой.
Принюхивается.
В изумлении выгибает бровь.
– Нескладно получается, пап. Как можно дела вместе делать после того, как ожесточённо лица друг другу в кровь били?
– Они из одного детдома, – берёт вилку. – Волчата беспризорные. Сегодня дерутся, завтра выкуп требуют.
– Нет. Эти двое, может, и росли вместе, но какие же они разные, пап! Дёма добрый, ответственный, честный, порядочный.
– Такие за решёткой не оказываются.
– К сожалению, бывает, что оказываются.
– Как слепо ты ему доверяешь, а нелицеприятные факты на лицо.
Вздыхаю.
– Очень вкусная картошка, кстати. Реально сама пожарила? – пытается перевести тему.
– Ты вообще понимаешь, что если бы Демьян не встретился мне в ту ночь, я бы тут сейчас перед тобой не сидела.
– В каком смысле? – хмурится и перестаёт жевать.
– В прямом. На той заправке меня пытались усадить в машину и увезти. Компания мужчин привязалась. Хотели, чтобы я провела с ними время. Погнались за мной. У одного из них был пистолет. Если бы Соколов не помешал им, я бы уже в лесу была закопана как мой телефон.
– Если бы ты не сбежала…
– Если бы ты не променял меня на круЭллу!
– Я никогда и ни на кого тебя не променяю. Ты ведь моя дочь.
– Плевать на Эллу. Я прошу тебя, папа, откажись от обвинений в сторону Соколова. Поверь мне, он ни в чём не виноват.
– Это ещё доказать надо.
– Ему сестру надо растить. Ты сам видел мать девочки. Пожалей их, пожалуйста. Им итак по жизни очень тяжело пришлось. Не лишай маленькую Ксюшу шанса жить счастливо.
Вытирает руки салфеткой.
Отодвигает от себя пустую тарелку и поднимает на меня взгляд.
– Пожалуйста, пап. От тебя многое зависит. У тебя есть связи. Его надо вытащить оттуда. Просто поверь мне. Он ни при чём!
Молчим какое-то время.
Отец смотрит на меня внимательно и долго, а потом произносит:
– Хорошо, Лера, я сделаю, как ты просишь, но у меня есть одно условие.
Выдыхаю с облегчением. Камень с души.
– Что хочешь проси.
– Завтра ты возвращаешься в Москву и навсегда забываешь об этом парне. Навсегда, слышишь?
– Пааап, – стискиваю челюсти до хруста. В глазах становится мутно.
– Ты должна понимать: я не допущу, чтобы рядом с моей дочерью был сиделец, – отрезает он сухо.
Эпилог
Москва
Несколько месяцев спустя
– Лерка…
– Ммм…
– Нам к какой паре, красота? – доносится до меня голос моей соседки Насти.
– К первой, – неразборчиво бормочу сквозь сон.
– Так и чё мы тогда аморфным моржом валяемся до сих пор? – возмущается Ритка. – Время как бы уже! Пять минут у тебя есть, пока я ванную оккупировала. Ясно? Поднимай свою пятую точку.
– Угу.
А сама снова куда-то уплываю сознанием.
Засыпаю.
Море снится. Пляж. Золотистый песок. Парень и маленькая девочка.
И так хорошо мне в моменте но внезапно картинка рассеивается потому, что начинает очень громко пищать будильник, который стоит в другом конце комнаты.
Ооооох!
Накрываю голову одеялом, однако звук не прекращается.
Стойко терплю, но терпения моего хватает ненадолго. Ещё и Настя с кухни кричит.
Открываю глаза. Заставляю себя встать и выключить это отвратительнейшее из изобретений.
– О, воскресла, Есьман? – Ритка, проходя мимо, пытается пощекотать меня и я недовольно на неё фырчу. – Иди в ванную, прынцесса. Настька там уже была. Так что можешь насладиться тем, что никто не поторапливает.
Киваю.
Засунув ноги в меховые тапочки, зевая, направляюсь по тому адресу, по которому меня отправили.
Купаюсь под душем. Мою голову и чищу зубы.
Делаю всё это быстро, уже на автомате. А ведь когда только начинали жить втроём, вечно ругались из-за того, что я всех задерживаю...
Накинув халат и соорудив тюрбан из полотенца на голове, выхожу из ванной.
Иду на аромат свежесваренного кофе.
Оказавшись на кухне, занимаю своё привычное место, слева у окна.
– Видели, сколько снега за ночь выпало?
– Ух ты! – Ритка в удивлении округляет глаза, и я тоже поворачиваюсь, чтобы глянуть.
И правда. Всё вокруг белым-бело.
– Вот теперь в Москве настоящая зима!
– Как раз аккурат к Новому Году. Двадцать девятое число на дворе, как никак!
– Ага.
– Лерка, ты не надумала ехать с нами в Тулу? – Настя ставит на стол тарелку со своими фирменными тостами.
– Нет.
– Может к отцу тогда? – выражает надежду Рита.
– Тоже нет.
– Будете встречать Новый Год раздельно?
– Я не поеду к нему, – наотрез отказываюсь. – Даже невзирая на то, что КруЭллы рядом с ним уже нет.
Забыла рассказать вам в свете тех ужасных событий. Не получилось у бывшей эскортницы захомутать богатого бизнесмена.
Наша домработница Таня поведала мне, что когда я сбежала и пропала, отцу было не до свадьбы. Он всё отменил и предложил своей, прости Господи, невесте перенести торжество на неопределённый срок.
Эллочку такой вариант не устроил. Она принялась его шантажировать: мол, либо свадьба состоится в планируемую дату, либо она уйдёт от него навсегда.
