Острова объяты тьмой (СИ) - Лангрейн Тори

Среди спутанных корневищ под ногами и пышных зеленых папоротников Мишель ориентировалась как рыба в воде. Аня потеряла счет минутам, но за всё время их бесцельного, казалось, блуждания им удавалось скрываться от групп одетых в чёрные бронежилеты людей и удачно пережидать вспышки коротких перестрелок, будучи никем не замеченными.

— Держи, — проговорила Мишель, когда они в очередной раз затаились где-то между подлеском джунглей и прибрежными скалами. — Осторожней, он без предохранителя.

— Я не буду убивать, — замотала головой девушка, отказываясь брать протянутый ей пистолет.

— Ты будешь защищать свою жизнь, — строго произнесла врач, но, заметив чужой взгляд, вмиг ставший затравленным, продолжила чуть мягче: — Энни, милая, я должна проверить, что там впереди, это недолго. Сиди тихо и не высовывайся. Хорошо?

Едва спина Мишель скрылась в окутанных лианами зарослях, как всё подозрительно стихло. Земля перестала вздрагивать, а до слуха больше не долетали столь знакомые звуки выстрелов.

Аня крепче сжала в пальцах длинноствольный пистолет, не забыв по старой привычке шустро отщелкнуть обойму, чтобы проверить количество патронов, да по ладони примерить тяжесть рукоятки.

И сколько лет прошло с того момента, когда она последний раз брала в руки оружие?

Триста метров — самое плевое, даже в мочку уха попала бы, кабы не калибр (и на кой чёрт стандартному магнуму расширенный магазин?). Чем мощнее, тем больший выхлоп на выходе и тем сильнее по её отвыкшим запястьям рябью пройдётся отдача. Надо будет придерживать второй рукой. Какое позорище, чтобы она, амбидекстр, ещё и что-то там придерживала. Но если всё-таки понадобится…

Аня опустила руку с пистолетом. Устало вздохнула и прижалась спиной к мягкому, всю поросшему ворсисто-желтыми кочками древесному стволу. Донельзя натянутые нервы крепко держались за внешнюю её сосредоточенную отстраненность. Трястись от страха она решила потом. Как и вытирать пошедшую носом кровь. Нет. Тимура, поганца такого, заставит вытирать. Не самой же ей в голову пришло во всём этом принять непосредственное участие. Вот пусть теперь рыскает по близлежащим островам и рифам в поисках чистых платков.

Анна и подумать не успела, как тело её в резком развороте рефлекторно выбросило руку вперёд. Палец, зажатый на курке, даже не дрогнул. Девушка вовремя заставила себя остановиться, потому как открывшаяся перед ней картина уже не требовала постороннего вмешательства. Под её изумленным взглядом широкоплечий, весь затянутый в пятнистый камуфляж мужик, гремя своей вооруженной обвеской, грохнулся навзничь.

По всей видимости, он пытался бесшумно подобраться к Ане со спины, но прыгнувшая на его плечи циветта оказалась шустрее. Зверёк с остервенением принялся раздирать чужую голову, метя в прорези черной балаклавы и текуче уворачиваясь от рук, что пытались схватить его. Молчаливая схватка эта длилась не больше минуты, пока резко обернувшаяся Анна не заставила нападавшего шарахнуться в сторону. Он споткнулся о торчащий из земли корень и, приложившись затылком о землю, потерял сознание.

Аня тут же бросилась помогать застрявшему под грузным телом зверьку. Он поначалу с шипением отреагировал на чужие руки, оказавшиеся так близко, но девушка старалась не мешать ему перебирать передними лапками. Кошак всё пытался подтянуться вверх, но задняя часть его туловища была намертво пригвождена к земле, и очередной, ни к чему не ведущий рывок, грозил забрать остатки воздуха и без того в не самых больших лёгких зверька.

Попытки с третьей Ане удалось немного приподнять тяжеленную тушу мужика, и, пыхтя от натуги, она с трудом проговорила:

— Ну же… беги.

Циветта вякнула то ли что-то благодарное, то ли ругательное в ответ и, приволакивая заднюю лапу, направилась к ближайшей кустистой лиане, чьи большие листья веером заслонили проход к кем-то вытоптанной тропинке. Анна подняла взгляд, подумав, что ей показалось. Но нет, за мелькнувшим знакомым силуэтом последовали громкие возгласы. Действуя на свой страх и риск, девушка подхватила под мышку ковыляющую циветту и решительно двинулась вперёд.

Спустя десяток осторожных шагов она вышла на небольшую каменистую возвышенность, как раз к истоку ручья, того самого, где обитали огромные бабочки. Сейчас они, потревоженные грохотом и человеческим присутствием, суматошно порхали у самых макушек деревьев, тогда как внизу, на поляне…

— Ну-ну, будет тебе, господин директор, — раздался насмешливый голос Тимура. — Как там у вас в России говорят, один раз — не пидорас, да?

Парень стоял к ней спиной и рукой зажимал кровоточащую рану на левом плече. Чуть поодаль, в паре метров, застыл Максим Сергеевич. Он держал Тимура на прицеле точно такого же черного магнума, какой достался и Анне. Потому примерную летальность попадания при том мизерном расстоянии, что отделяло их друг от друга, она могла рассчитать с точностью до процента. И один к девяноста девяти — в данном случае было про нежданное чудо в виде резкого поноса у её начальника.

Сам Максим выглядел ужасно. Без рубашки, весь в разводах какой-то жидкой грязи и изрядно помятых, рваных штанах этот человек больше не создавал впечатление этакого солидного хозяина жизни, уверенного в себе рыцаря в сияющих доспехах, вечно улыбающегося и спешащего всем на помощь. Глаза его горели озверелой яростью, а изо рта вылетали истеричные, срывающиеся на фальцет выкрики:

— Заткни пасть, ты, больной на всю голову урод!

— Ага.

— Я убью тебя, сука… слышишь? Я…

— Стреляй уже, — перебил его Тимур и, будто желая вывести собеседника окончательно, со смешком добавил: — Натурал.

Едва парень умолк, как раздался выстрел. Максим с болезненным стоном упал на подломившиеся колени, а после лицом впечатался во влажную глину у самого берега ручья.

— Я ему яйца отстрелила? — ошарашено проговорила Аня.

— Нет, бедро, — ответил Тим, поворачиваясь к ней. — Почему ты одна, где Мишель?

— Я здесь! — Врач, словно по мановению волшебной палочки, бесшумно вынырнула из-за зарослей позади Анны. — Уж извини, Сеймур, но твоя птичка слишком прыткая и не слушается, когда ей советуют сидеть на месте.

— Ну, она мне только что жизнь спасла.

— Всегда пожалуйста, — буркнула Аня, осторожно примериваясь ногой к скалистым выступам, чтобы спуститься на поляну. Поскольку в одной её руке была порядком охреневшая от такой наглости циветта, а в другой — пистолет, девушка едва могла держать равновесие и в какой-то момент сама, вслед за Максимом, чуть не свалилась в ручей. Тим подался к ней навстречу — хотел придержать за локоть, но на его протянутую, всю запачканную собственной кровью ладонь, Анна взглянула с опаской.

— Сеймур, что с рукой? — деловито поинтересовалась Мишель, в мгновения ока оказавшись на поляне. Ей сноровки, в отличие от неуклюже спускающейся девушки, хватило, чтобы просто спрыгнуть вниз, да ещё и таща при этом металлический кейс.

— Пустяки, — нехотя проворчал Тим, кивая в сторону валявшегося на земле Максима: — Займись лучше этим.

— Сеймур…

— Мне же не стоит говорить, что это приказ?

Мишель недовольно качнула головой, от чего волосы на её затылке, собранные в высокий хвост, нервно метнулись в сторону, но возражать не стала. Направилась к мычащему от боли Максиму, который в попытке добраться до выроненного пистолета лишь ещё больше изгваздался в грязи и вымочился в ледяных водах ручья.

— Не кусайся! — ойкнула Аня, повыше подтягивая напомнившего о себе зверька.

— Дай сюда эту вонючку, — сказал Тим.

— Ничего он не вонючка!

— Давай, а то поцарапает.

Кошак настороженно затих. Примерил свои шансы на выживание, а заодно трезво оценил настроение хозяина (тот опасно пах собственной кровью), и решил действовать наверняка. Жалостливое урчание далось ему не так чтобы хорошо, больше похоже было на скрип несмазанных дверных петель, но следом циветта вцепилась в Анну так, что сразу стало ясно: покидать пригретое местечко в сгибе чужого локтя животина не намерена.