Святоши «Синдиката» (ЛП) - Николь Натали

От ее чудесного смеха бегут глупые мурашки и вызывают трепет во мне, который я отказываюсь обдумывать. — Вы ведете жесткую игру, мистер Гаттермут. Но, думаю, я могу подарить поцелуй, если вы пообещаете потанцевать со мной позже в клубе.

Застонав, я заключаю ее в свои объятия и прижимаюсь к ее губам. Она открывается, давая мне полный доступ к своему рту, наши языки переплетаются. На мгновение мы теряемся друг в друге, и тут чувствую, как она слегка отталкивается, и я невольно отпускаю ее.

Ее лицо раскраснелось, и она учащенно дышит, прежде чем повернуться и выйти в комнату.

— Вы трое ужасно влияете на мое либидо.

— Скорее, ты хороша для нас, именинница. — Я смеюсь, затем останавливаюсь, чтобы поправить эрекцию в штанах. — Позже, дружок. Давай просто пойдем порадуем солнышко, и нам снова повезет до конца ночи.

— Ты разговариваешь со своим членом?

Бросив взгляд вверх, я вижу, что Бетани все еще стоит у двери, и я пожимаю плечами и одариваю ее озорной улыбкой. — Ты можешь винить меня? Он уже скучает по тебе.

Румянец на ее лице становится ярче, и она качает головой. — Животные. Я живу с похотливыми и невоспитанными животными.

Подмигнув ей, я поспешил собраться, остальные ждут меня. Пока ищу, что надеть, слышу голос Бетани. — Оставь джинсы. Мне нравится, как в них выглядит твоя задница!

Я отдаю честь, хотя она меня не видит. — Да, мэм!

И как послушный щеночек, который готов на все, чтобы сделать эту женщину счастливой, я не снимаю джинсы и надеваю черную футболку, шипованный ремень и кроссовки.

Пока пытаюсь привести в порядок свои растрепанные после сна волосы, то вспоминаю свой не давний разговор с Бетани.

* * * — Черт, — бормочу я, в поисках метаясь по комнате.

— Что случилось?

Я останавливаюсь и вижу в дверях Бетани, готовую и ожидающую меня.

— Не могу найти перфокарту для моего парикмахера. Записался на стрижку после занятий, чтобы исправить этот беспорядок.

Она подходит ко мне, и проводит по моим более длинным, чем обычно, волосам. — Мне нравится длина.

— Правда?

— Ммм. Добавляет тебе сексуальности рок-звезды. — Затем улыбается и поворачивается, чтобы выйти из моей комнаты. — Она в твоей ванной. В правом верхнем ящике и там же полудюжина других, о которых ты постоянно забываешь.

Не веря ей, иду туда и когда открываю ящик, там лежит около полудюжины перфокарт. Я быстро беру их в недоумении и иду обратно, прихватив свою сумку. — Как ты узнала, где они лежат? — спрашиваю я, засовывая их в передний карман.

— Помогала тебе на днях с организацией. Ты, наверное, обкурился.

— Очевидно. Я не смог найти ни хрена.

— Ну и? — спрашивает она.

— Ну и что?

— Ты оставишь свои волосы в таком виде?

Нажав кнопку лифта, я прислоняюсь к стене. — И что я получу, если оставлю их в таком виде?

Она посылает мне знойную улыбку, а затем идет мимо меня в лифт. — Думаю, тебе придется подождать и посмотреть. — Затем подмигивает, и кровь тут же приливает к члену.

А что я делал после занятий? Пошел к парикмахеру и подстриг только бока. Я сохранил длину, потому что ей это нравится. Затем вернулся домой и застал ее ждущую меня в комнате на кровати в самом сексуальном нижнем белье, которое я когда-либо видел. В ту ночь секс был диким, где и мы занимались им на всех поверхностях в моей комнате.

* * * Я смотрю на себя в зеркало.

Черт. Может, Джи прав? Может, я влюбился в нее?

Глава 28

Синклер

— Да. Мы здесь не вписываемся. Слава богу, я захватил с собой кастет и пояс с ножом. — Слова Деклана просачиваются между мной и Джи, пока мы стоим здесь, как часовые, в «Ла мамасита». Это испанский клуб в Латинском районе Лос-Анджелеса, где наш котенок отрывается на танцполе по полной программе.

Мы в вип-секции, что неудивительно, но чувствуем себя не в своей тарелке. Волосы на моем затылке стоят дыбом еще с ресторана.

Бетани просто убила нас своим «правильным вождением в Лос-Анджелесе». Она ведь не умеет водить машину! Я с такой силой сжимал ручку, что едва не сломал себе костяшки пальцев от напряжения, пока она ругалась на английском, испанском и русском. Виляла мимо машин, наводя шорох и проверяя тормоза, пока ехала по дорогам, а мы все в ужасе наблюдали за ней.

Я много чего не боюсь в жизни, но Бетани и вождение? Ни за что, черт возьми. Больше никогда. Мы добрались до приюта в рекордные сроки, потому что она хотела увидеть Рамону до того, как главные двери закроются на ночь. Я вырвал ключи из замка зажигания, а Деклан и Джованни выскочили из «Тахо» и выблевывались в ближайший мусорный бак, который смогли найти.

Наша принцесса только посмеялась и назвала нас переростками. Затем вошла в приют, как будто только что не перечеркнула тридцать лет нашей жизни. Услышав пронзительные крики, мы все влетели в парадные двери, едва не сорвав их с дерьмовых петель, и нашли Бетани в объятиях пожилой женщины с самой большой улыбкой на лице и со слезами на глазах.

Нас представили друг другу, и Рамона провела экскурсию по дому, пока рассказывала нам нескромные истории о Бетани. Как ни странно, это место показалось мне более гостеприимным и по-семейному уютным, чем все остальные. Культурный шок получился ошеломляющим, поскольку у всех этих людей не было абсолютно ничего, но они разделяли больше радости и смеха, чем все напыщенные мудаки, с которыми я когда-либо имел дело. Когда мы вручили Рамоне чек на десять тысяч долларов, на помощь, она обняла нас с такой материнской любовью, какой я никогда раньше не испытывал.

Моя мать ушла вскоре после моего рождения. У нее с моим отцом была деловая сделка. Она оставалась с ним, пока не родила ему сына, а потом сразу ушла, едва мне исполнилось три месяца. Хотя матери Деклана и Джи пытались поделиться со мной своей любовью, у них у всех хватало своих проблем, так что никто из нас не знал по-настоящему любящей матери.

Потом мы пошли в какой-то забитый до отказа ресторан под названием «Лос локос». Еда была фантастической, и все встретили нашего котенка с распростертыми объятиями и приветливыми улыбками. Проблема? Я почти на сто процентов уверен, что мы находились на территории картеля, и нас заметили. В этом и заключается проблема тайного общества, такого как «Трезубец». Наши руки находятся во всех мыслимых карманах, в зависимости от того, какую пользу они нам приносят. Отцы посылали своих сыновей в нашу школу в попытке заключить союз. Мы позволяли их сыновьям стать членами нашего общества, и те клялись нам в верности. Но мы также покупаем их продукцию и только их продукцию.

Если эта территория та, о которой я думаю, и, учитывая насмешливые убийственные взгляды, которые получаем всю ночь, мы можем оказаться в полной жопе.

— Джи, ты уже выяснил, чья это территория? — спрашиваю я из-за бокала, чтобы меня не поймал кто-нибудь, кто умеет читать по губам, что, несомненно, выдало бы, кто мы такие.

Он бросает на меня взгляд, который говорит все, что мне нужно знать. Черт!

Территория картеля Карины. У нас были отличные отношения с ними до тех пор, пока два года назад папочкин сыночек не напился и не стал хвастаться всем подряд на публичном мероприятии своей принадлежностью. К счастью, все остальные оказались слишком пьяны, чтобы обращать внимание на то, что говорит богатенький сопляк. Но не наши отцы. Его отец подписал договор, когда мы принимали Феликса в «Трезубец», что если он упомянет нас, то подпишет себе смертный приговор.

Феликс Карина-старший думал мой отец блефует, и когда они захотели выйти из договора, я нажал на курок дальнобойной винтовки. В результате пуля попала Феликсу-младшему между глаз, и наш союз был официально расторгнут.

Отведя на мгновение взгляд от Бетани, я замечаю в дальнем углу группу людей, которые быстро переговариваются и указывают в нашу сторону. — Мне это чертовски не нравится. Нам нужно убираться отсюда, пока дерьмо не попало в вентилятор.