Наталья Миронова - Тень доктора Кречмера
Именно ему переезд дался тяжелее, чем остальным членам семьи. Ворвавшись в новую квартиру, Шайтан пришел в страшное возбуждение и принялся с лаем носиться по комнатам.
Этот зычный лай эхом отражался от стен. Он даже лапу вздумал задрать. А как же! Пометить территорию. Антонина Ильинична еле успела его перехватить. Вера отправила Шайтана гулять с Андрейкой, и Антонина Ильинична, конечно, пошла вместе с ними.
Вера попыталась ее остановить:
— Они сами справятся. Вы мне здесь нужны, надо посоветоваться.
Но Антонина Ильинична сказала, что хочет осмотреться — где тут что, — и пошла гулять. Вера прекрасно понимала, что на самом деле она просто боится оставить любимого внука одного, пусть даже под охраной Шайтана, который, как и предсказывала Зина, вымахал в здоровенного зверя. Огромный, черный, по натуре он был довольно добродушен, но сумел бы отпугнуть любого злоумышленника. Настоящая собака Баскервилей! И все-таки Антонине Ильиничне — она сама не раз признавалась в этом Вере — было спокойнее, когда мальчик гулял под ее присмотром.
Они уже приезжали, когда выбирали квартиру, осматривались, изучали, «где тут что». Где школа, где магазины, где метро… Дом стоял ровнехонько посредине между двумя станциями метро. На другой стороне проспекта, чуть в глубине, раскинулся Ленинградский рынок. А под окнами их нового дома располагался небольшой парк. Скорее даже не парк, а сквер. Он не шел ни в какое сравнение с роскошной зеленью Долгопрудного, подпираемого с одного бока Лосиноостровским заповедником, но это все-таки было лучше, чем совсем ничего. Туда Андрейка с Шайтаном и пошли гулять в сопровождении Антонины Ильиничны.
Вера озабоченно нахмурилась. Скоро Андрейка — осенью ему предстояло пойти в первый класс — начнет стесняться бабушкиной опеки. Надо будет поговорить с Антониной Ильиничной. Как-нибудь деликатно, чтобы ее не обидеть.
Сама Вера на этот раз не боялась за сына. Он уже умел читать и писать, он был в отличной спортивной форме и обладал качествами прирожденного лидера. Правда, у него не было Вериных феноменальных способностей к математике, зато был ясно выраженный технический склад ума и хорошая память. И плюс к тому у него был козырный туз — Шайтан. Шайтан действовал на детей просто неотразимо.
А вот школа — Вера уже успела там побывать и записать сына — ей ужасно не понравилась. Это была английская спецшкола, и в ней, как выяснила Вера, существовал негласный конкурс родителей.
— Что вы можете сделать для нашей школы? — откровенно спросила ее директриса на собеседовании.
Вера растерялась.
— Я могу вести дополнительные уроки по математике, — предложила она.
Эту идею директриса отвергла с негодованием:
— У нас прекрасные учителя, все дополнительные занятия они могут проводить сами. Вы что, хотите лишить их заработка?
— Боже сохрани, — Вера совсем расстроилась. — Просто я не понимаю, чего вы от меня добиваетесь.
— Вы могли бы помочь школе материально, — снисходительно пояснила директриса. — Вот мы хотим построить спортзал на пустыре. Сколько вы можете внести?
— А разве это не компетенция города? — удивилась Вера.
— Разумеется, но вы же понимаете… — Директриса многозначительно не договорила. — Город даст основную сумму и проведет строительство, но мы же хотим отделать все по высшему классу. Есть и другие траты. У нас частная охрана, прекрасная столовая, группа продленного дня. Компьютерные классы, мультимедийные доски… Все это денег стоит.
— Я поняла, — кивнула Вера. — Сколько?
— Ну… сколько вам по силам… Вы же хотите, чтобы ваш сын хорошо учился?
Вера ушла расстроенная. В вестибюле познакомилась с другой женщиной, пришедшей записывать сына в школу, как оказалось, своей соседкой по дому.
— У нас тут уже старшая учится, — сказала женщина, представившись — по-модному, без отчества — Оксаной Терентьевой, и сразу перешла на «ты». — А что делать, приходится платить. Ты же не хочешь, чтобы твой сын получал тройки?
— Я не хочу, чтобы он получал пятерки за деньги, — отозвалась Вера. — А тут выходит, мы не знаем, как наши дети учатся, какие знания получают. Что им понятно, что непонятно. Как это можно?
Оксана этот разговор не поддержала.
— Тут крутом так. — Она для наглядности повела рукой по воздуху. — Не из чего выбирать. Можно записать мальчика в какую-нибудь частную гимназию или лицей, но это те же деньги, да еще возить надо! Возить по нашим пробкам — ты и сама замучаешься, и ребенка замучаешь. Эта школа хоть от дома близко. А если хочешь дать знания… Мы репетиторов нанимаем. Хочешь с нами, раз уж они у нас ровесники? Дешевле встанет. И живем в одном доме — удобно.
— Мне кажется, это безумие, — покачала головой Вера. — Платить школе, а потом еще нанимать репетиторов?
— А куда ж денешься? Ты же хочешь, чтобы твой сын поступил в институт?
— Ладно, я подумаю, — вздохнула Вера.
Эта беседа происходила в машине с шофером. Оксана Терентьева подвезла Веру до метро. Расстались, так ни о чем и не договорившись, но свой разговор с Оксаной Вера пересказала Антонине Ильиничне.
— Верочка, я тебя умоляю, — всполошилась Антонина Ильинична, — раз надо платить, значит, будем платить. Я не хочу, чтобы наш Андрюшенька считался отстающим! Хочешь, я уроки давать буду? Повешу объявление «Даю уроки музыки»…
— Ну что вы, Антонина Ильинична, деньги я найду. Дело не в деньгах. Мне это в принципе не нравится.
— А куда ж денешься? — ответила Антонина Ильинична, прямо как Оксана Терентьева. — Это ж твой хваленый рынок. Все продается и покупается.
Вера многое могла бы на это возразить, но спорить не стала. Действительно, никуда не денешься.
Еще один спор возник у них из-за прислуги. Вера сразу, когда еще выбирали квартиру, заявила, что хочет нанять домработницу, а Антонина Ильинична воспротивилась:
— Зачем нам чужой человек?
— У меня времени нет полы мыть, у вас нет сил.
— Да я как-нибудь, — уговаривала Антонина Ильинична.
В Долгопрудном она приноровилась наверчивать на швабру мокрую половую тряпку и шаркать ею по полам, прекрасно понимая, что такое мытье «по верхам» ничего не дает, но наклоняться и мыть как следует ей становилось все тяжелее. Годы давали о себе знать: повышалось давление, побаливали суставы, кружилась голова. И все-таки ей ужасно не хотелось впускать в дом постороннего человека.
— Ладно, — сдалась она наконец, — но только на уборку. Готовить я сама буду. И за покупками ходить.
— Зачем вам таскать тяжести?
— А у меня сумка на колесах! Хочу сама выбирать, что купить. Еще неизвестно, что твоя домработница навыбирает, — заупрямилась Антонина Ильинична. — Небось синеглазку от лорха не отличит.
