Дина Маккол - Запретная страсть
— У меня очень хорошее положение в обществе, — заявил он и тут же мысленно выругал себя: незачем выклянчивать у нее милостыню!
— У меня тоже, — ответила Ребекка.
— Я многое мог бы сделать для вас. Почистить сад, отстроить контору поприличнее. Будете жить в свое удовольствие, и оранжерея ваша никуда не денется. Только не придется больше пачкать свои очаровательные ручки.
Ребекка едва удержалась от улыбки: воспоминания о ее грязных руках просто покоя не дают этому лощеному бизнесмену!
— Но мне нравится работать и самой принимать во всем участие. А грязь меня не пугает. Ее нетрудно смыть.
Уилсон шагнул вперед. Почувствовав его решимость, Ребекка занервничала, но тут же стала корить себя за это. Конечно же, он не посмеет ни сказать, ни сделать чего-либо обидного. Он ведь понимает, что она может и ответить… Или не понимает?
— Такой даме, как вы, не пристало заниматься черной работой. Вам куда больше подходят иные… удовольствия.
Уилсон так многозначительно произнес слово «удовольствия», что Ребекка замерла. Было совершенно очевидно, что таилось за этой фразой и его самонадеянной ухмылкой.
— По-моему, вам пора уезжать, — сказала она. — И я бы предпочла, чтобы вы больше сюда не возвращались.
Красивое лицо Джеймса Уилсона исказила презрительная усмешка. Он не любил проигрывать.
— — Ваш отказ наверняка имеет какую-то причину. Может, вы увлеклись кем-то другим? Но кем?.. Уж не вашим ли работником?
Окажись его догадка неправильной, Ребекка просто удивилась бы. Но она была явно разгневана, из чего Джеймс понял, что попал точно в цель, и вскипел от негодования. Да как же она могла предпочесть достойному, респектабельному джентльмену какую-то шваль?
— Вряд ли этот парень умеет… угождать дамам. Что-то не верится. В конце концов не надо забывать, где он побывал. Осмелюсь предположить, что у вашего избранника куда больше опыта в сексе с мужчинами, чем с женщинами вроде вас. — Ребекка пришла в ярость.
— Убирайтесь вон! — заорала она. Уилсон сунул руки в карманы и покачался на каблуках, с чувственным интересом наблюдая за этой вспышкой.
— Как же вы прекрасны, когда сердитесь, Ребекка! Вам этого не говорили?
— Убирайтесь и никогда не возвращайтесь сюда! — крикнула она дрожащим голосом, испытывая непреодолимое желание закатить ему пощечину.
— Готов побиться об заклад, что во время оргазма вы визжите.
От этого еле слышного шепота у нее по коже поползли мурашки.
Внезапно в руке Ребекки оказалась кофейная чашечка, стоящая у кассового аппарата. К ее дну плотно прилип дюймовый слой вчерашней кофейной гущи, холодной и липкой. Бросок был точен, но Джеймс Уилсон резко пригнулся, и чашка, просвистев рядом с его головой, врезалась в стену. Он нахмурился, заметив, что остатки кофе забрызгали рукав его идеально чистой, белой рубашки.
— Что ж, я ведь говорил… вы — девочка страстная и в хороших руках вполне могли бы…
Задняя дверь распахнулась, с силой ударившись о стену, и взбешенный Джексон в одно мгновение оказался рядом с Уилсоном.
— Ребекка, скажи только слово — и я с ним разберусь.
Самодовольная ухмылка на лице Джеймса Уилсона сразу исчезла. Он знал о прошлом Джексона Рула и не желал оказаться с ним лицом к лицу, особенно после столь явной угрозы.
Ребекка с облегчением вздохнула:
— Джексон! Я и не знала, что ты здесь.
Он внимательно изучил лицо банкира, потом медленно улыбнулся:
— Этот парень — тоже.
Но Джеймс уже не находил в затеянной им игре ничего забавного. Он был сыт по горло и этой сучкой, и ее дружком.
— Дайте-ка мне пройти, — сказал он и попытался протиснуться мимо Джексона, но тот загородил ему дорогу к двери.
— Не смей ей звонить! И здесь больше не появляйся. И вообще не произноси ее имени вслух. Никогда! Ты меня понял?
Джеймс был слишком напуган, чтобы предпринять что-либо. Он только покорно слушал, тем более что Джексон подошел к нему совсем вплотную, дабы придать своим словам большую убедительность. Мистер Уилсон задрожал, ощутив на своем лице жаркое дыхание уголовника.
— Мужчина, который недавно прикоснулся к Ребекке против ее воли, сейчас сидит за решеткой и ждет суда. Он-то никто, пустое место, и, думаю, не, очень беспокоится за свою репутацию. А вот если рухнешь в грязь ты — это совсем другое дело, тут уж шуму будет столько, хоть уши затыкай. — Джексон придвинулся еще ближе. — Ты хорошо меня понял?
— Ублюдок! — прорычал Джеймс, пробираясь к двери. — Да пользуйся на здоровье! После того как ты с ней переспал, все равно ни один приличный мужчина ее не захочет.
У Ребекки перехватило дыхание, но Джексон уже вцепился в банкира. И хотя в этот миг на лице Джексона была лишь холодная ярость, Ребекка видела, как глубоко ранили его эти слова.
— Джексон! Отпусти его! У тебя могут быть неприятности, а он этого не стоит.
Джексон отступил в сторону, не сводя глаз с Уилсона, который пулей вылетел из конторы, скатился со ступенек и побежал по двору. Автомобиль банкира резко развернулся, подняв фонтан гравия и грязи, а через несколько мгновений его и след простыл… Но не так-то легко было забыть оскорбления.
Ребекка рухнула в кресло. Ее трясло от омерзения. Джексон внимательно смотрел на нее с другого конца комнаты, не осмеливаясь подходить слишком близко.
— Ты нормально себя чувствуешь? — спросил он.
Она кивнула.
— Одни мужчины умеют принимать отказ, а другие — нет. Это было отвратительно… Так что спасибо тебе.
Джексон буквально разрывался от желания броситься к ней и обнять, но прощальные слова Уилсона все еще звенели в его ушах.
— Если бы не я, может, этого бы и не случилось.
— Что ты хочешь сказать? — нахмурилась Ребекка.
— Если бы ты не была со мной, то не подверглась бы столь назойливому вниманию. Все люди одинаковы — считают, с кем поведешься, от того и наберешься.
— Но я же не повелась с тобой, как тебе известно.
Ее дрогнувший голос едва не лишил Джексона остатков самообладания. Но все же он сказал то, что должен был сказать:
— Но ведь нам с тобой, Ребекка, известно и кое-что другое, не так ли?
Эх, будь у нее под рукой еще одна кофейная чашка!.. Ребекка вскочила: нельзя же принимать такой удар сидя.
— А почему бы не сказать прямо, Джексон? Что ты все ходишь вокруг да около? Что нам ей тобой известно? Если бы ты не остановился в тот вечер, я отдалась бы тебе. Ты понимаешь это?
— Ну хватит, черт подери!
— Нет, не хватит! — закричала она. — Ни тогда, ни сейчас! И нечего делать вид, будто ничего не произошло! Помнишь, как дрожали твои руки, когда ты касался меня? А как ты застонал, когда я ответила на твой поцелуй? Ты хотел меня, и не меньше, чем я — тебя!
