Доун Линдсей - Американская кузина
— Совсем не больно, — солгал он. — Расскажете мне когда-нибудь о том, как вы воевали? Мне бы хотелось послушать.
Она не ответила и стала наматывать ему на руку и плечо полосу из своей нижней юбки, к счастью, не промокшей под дождем.
Он было заметил, что повязка слишком толстая и рука не влезет в рукав.
— И не надо, ответила Соррел. — Вам придется держать ее на перевязи. И не возражайте. Помните, я надеюсь на ваше послушание в этом вопросе.
Он рассмеялся.
— Ваша взяла. А вот плащ я и в самом деле не собирался надевать, потому что его наденете вы. Он не такой мокрый, как ваше платье, и, если мы не хотим, чтобы завтра вы лежали с высокой температурой, вам надо обогреться и обсушиться. Конечно, лучше всего было бы раздеть вас, но я не смею. Итак, я вам подчинился. Теперь ваша очередь.
Соррел возразила, что она уже почти обсохла, но он все же заставил ее накинуть его плащ и снять совершенно мокрые башмаки, после чего растер ей ноги. Такую услугу ей могли бы оказать и мама… и даже кузина, но едва он прикоснулся к ее ногам, как она вспыхнула и испугалась, как бы ее не выдал предательский румянец.
И все же ей очень понравилась его забота. Ощущение было непривычным и на редкость приятным, пусть он даже не понимал, насколько его усилия необязательны.
Маркиз заставил Соррел пересесть поближе к огню и проговорил печально:
— Если бы я знал, как все обернется, я бы захватил одеяла и еду. Как бы вы ни храбрились, боюсь, к утру мы изрядно замерзнем.
— Нет, что вы! Мне уже тепло, благодаря вам. Мне бы ни за что так не развести огонь. Правда. Вы же видите, какая я послушная.
Она и правда проявляла редкое послушание, тем более что ее уже клонило в сон и ей стоило неимоверных усилий держать глаза открытыми. Маркиз с удивлением посмотрел на нее, словно только что осознал, как она права.
— И верно. Послушная. Надолго ли? Еще я боюсь, что мое общество не очень вас радует, иначе вы бы не зевали столь неделикатным образом. Мисс Кент! Нет, ничего. Спите! Мне ни к чему такая сонная собеседница, зато вы выспитесь на славу.
Соррел оглянулась и с изумлением увидела что-то вроде постели из веток, покрытых отлично высохшим плащом. Но ведь это не она, а он нуждался в отдыхе. Маркиз как будто заранее ждал ее возражений и опередил ее.
— Только не спорьте! Я отлично высплюсь на полу, ведь, уверяю вас, мне это привычно.
Соррел по его лицу поняла, что спорить в самом деле бесполезно, поэтому, ни слова не говоря, улеглась на импровизированную кровать, оказавшуюся на редкость удобной.
Маркиз встал на одно колено, чтобы подоткнуть под нее плащ, и Соррел увидела на его лице удивление и еще что-то, ей непонятное.
— Я должен был бы знать, что могу положиться на ваш здравый смысл, если бы только не ваша пламенная американская независимость. Мисс Соррел Кент, такая женщина, как вы, встречается одна на тысячу. Нет, на миллион. Правда, вы этого не понимаете.
Соррел уже засыпала, утомленная прошедшим днем и разморенная крепким бренди, поэтому она не поняла, то ли он в самом деле это сказал, то ли ей почудилось:
— Слава Богу, я не связался с вашей прелестной безмозглой кузиной!
Соррел сама удивилась, что, несмотря на холод и жесткую постель, крепко проспала несколько часов, не просыпаясь. Проснулась она оттого, что опять замерзла. В комнате было довольно темно. Еще она поняла, что осталась одна, а маркиз куда-то ушел.
Соррел не успела разволноваться, как дверь открылась и он вошел — весь в сверкающих дождевых каплях и с охапкой хвороста в руках.
Ей стало стыдно, что она греется в тепле, а он, раненый, таскает хворост из леса, и она виновато пробормотала:
— Я заснула крепче, чем думала. Давайте теперь я займусь хворостом. Нельзя же вам брать на себя всю ответственность за нас обоих.
— А я-то рассчитывал, что вы пока еще не проснетесь и не будете со мной спорить, — проговорил он удивленно. — Кроме того, моя вина, что огонь почти погас. Поэтому здесь и холодно. Спите. И не обижайтесь, что я вас разбудил.
Он был прав. Вскоре в комнате сделалось намного теплее. Однако Соррел не легла, а села на своей постели из веток И обхватила руками колени. Она смотрела, как он разжигает огонь и как одновременно делает множество других мелких дел, двигаясь с той экономной грацией, которая волей-неволей привлекает к себе взгляд. Соррел даже показалось, что маркиз куда-то исчез, а на его месте появился обыкновенный человек, способный справиться с любыми обстоятельствами, которые поставили бы в тупик нетитулованного мистера Фитцсиммонса.
Маркиз оглянулся, словно почувствовав ее взгляд, и наморщил лоб.
— Почему вы не спите? Вам холодно?
— Нет, тепло, — сонно отозвалась Соррел. — А вы хоть немножко поспали?
— Четыре часа, — бодро отрапортовал он, потом помолчал, словно не зная, говорить или не говорить. — Но, уж коли мы оба бодрствуем и у меня есть бесценная возможность поболтать с вами, может быть, вы мне расскажете об Америке? Мне было бы интересно. Соррел удивилась.
— Сейчас?
— А почему бы и нет? Мы не спим. Вы никогда не рассказываете о своем доме. И вообще никогда ничего не рассказываете. Сидите себе и позволяете другим привлекать всеобщее внимание.
— Опять вы! — рассердилась Соррел.
К чему напоминать ей, что она не любит привлекать к себе внимание? Впрочем, она не очень обиделась. Ей тоже показалось заманчивым рассказать о том, о чем она бы никогда не посмела говорить днем при всех.
— Рассказать об Америке? Знаете, она совсем не похожа на Англию. Не знаю, как вам объяснить. Она еще совсем молодая, грубая и такая… замечательная. Здесь все не так. Все устроено, все тихо и мирно. Везде порядок. Только не поймите меня неправильно. В Англии очень красиво. Это ведь тоже мой дом, только немножко другой.
— Вы живете в Аннаполисе?
— Да. Это — столица штата, так что у нас хватает и государственных зданий, и роскошных особняков. Но все равно Аннаполис пока совсем маленький по сравнению с Лондоном. Даже Вашингтон, который недалеко от нас, не сравнится с Лондоном по размерам и количеству жителей. Все же Америка очень… уютная и совсем не так подчинена всяким правилам и обычаям.
Соррел услышала его тихий смех.
— Вот уж не думал, что Америка уютная с ее индейцами и революциями. Многие англичане, подобно леди Смит, считают ее варварской и опасной страной. Но, думаю, вы получаете удовлетворение, отвоевывая землю у дикой природы и устраивая на ней жизнь по своим законам.
Соррел удивили его слова.
— Да, — не сразу подтвердила она. — Правда, это было еще до меня, но мой дедушка часто говорил мне, что раньше было интереснее. Он ведь был одним из первых и участвовал в революции, несмотря на почтенный возраст. Мне всегда немножко странно, что мой дедушка сражался против англичан, а мой отец женился на англичанке.
