Кэтрин Стоун - Исцеление любовью
Душа Патрика умерла раньше. Сейчас наступила очередь физической смерти. Смерти, которая расправлялась с ним быстро и неумолимо.
И все же в его состоянии появилось нечто новое. Нечто одновременно мучительное и приятное. Ностальгия без грустной меланхолии. Воспоминания без горечи. Радость всепрощения.
Грейдон Слейк… Почему Джесс взял себе этот псевдоним? Или причиной тому тоже ностальгия? Ностальгия по светлым, полным радости и счастья дням прошлого?
До того трагического июльского дня воспоминания Патрика, связанные с Джессом, неизменно согревались любовью. Хотя и не всегда они были счастливыми. Очень часто Патрика охватывало беспокойство за Джесса, который многое от него скрывал. А тот всегда это чувствовал.
Патрик никогда не верил, просто не мог поверить, что в мыслях Джесс может скрываться что-то злое или враждебное. Пока сам брат не убедил его в этом на берегу озера Грейдон и во время их прогулки по озеру на яхте. Но и здесь Патрик не переставал надеяться. Он постоянно вспоминал слова Джесса о том, что инцидент на озере был глупой шуткой.
Сейчас, сидя на балконе своего дома в Брентвуде, Патрик продолжал все обдумывать. Это причиняло ему боль, от которой он очень хотел избавиться, но не мог.
Патрик никогда не курил марихуаны, чему до Брукфилда отдавал дань Джесс. Но теперь он все чаще размышлял о том, что ощущают курильщики этого наркотика. Почему его иногда требуют умирающие пациенты? И наконец Патрик понял: марихуана притупляет не только физическую, но и душевную боль, с которой всегда связана ностальгия по прошлому. Освободившись от этой боли, человек получает возможность наслаждаться радостными воспоминаниями. И находит в них счастье на пороге перехода в вечность.
Вот и его тело неумолимо стремится к смерти. Он стоит на балконе, жадно вдыхает свежий ароматный воздух, ловит каждый луч весеннего солнца, любое дуновение теплого ветерка. Откуда-то доносится запах жасмина. Слышатся звуки волшебной музыки. Это Моцарт.
А вот еще какой-то звук, сухой, глуховатый. Уж очень земной… Ах да! Это же телефон!
Патрик не спешил брать трубку. Скорее всего это секретарь, который хочет прочитать ему список пациентов, записавшихся на сегодняшний прием. А если звонит Кэтлин? И уже не с борта теплохода? Ведь она должна вот-вот вернуться…
Тогда они непременно должны поскорее встретиться. Пусть его мысли снова станут расплываться, как в густом тумане. Ведь у нее-то в головке кристально чисто! Кэтлин увидит его и многое поймет с первого взгляда. В первую очередь, конечно, заметит, как он изменился за столь короткое время. Сейчас она попытается скрыть страх перед неизбежным. Но сделать это ей не удастся.
Телефон зазвонил снова, потом — в третий раз. Видно, кто-то очень хочет услышать его голос. А вдруг это Джесс? Его родной брат Джесс! Надо поднять трубку. И услышать до боли знакомый голос: «Это я, Джесс! Позволь мне тебе помочь. Я хочу этого! Потому что люблю тебя…»
Патрик быстро поднял трубку. Надежда, такая слабая до этого момента, вдруг блеснула ярким лучом. Она стеной встала между ним и принятием неизбежности близкого конца.
Ты должен был давно связаться с Джессом! И смирить гордыню! Как сделал он…
— Алло… Джесс?
— Привет, Патрик! Это Стивен.
Туман сразу же рассеялся. Патрик весь напрягся, ожидая приговора. Сегодня утром Стивен пришел к нему домой и взял кровь. Патрик отнесся к этому визиту безразлично. Ибо считал совершенно ненужным получить еще одно доказательство того, о чем они оба уже и так отлично знали. К тому же он с каждым часом чувствовал, что все больше и больше слабеет. Доктор Шеридан, несомненно, заметил это без анализов.
— У меня для вас хорошие вести, Патрик!
— Серьезно? А я готов держать пари, что все показатели стали на порядок хуже.
— Да, это так, но зато мы нашли для вас донора.
— Это каким же образом?
— Я разослал все ваши данные по факсу везде, где только было возможно. И вот пришел ответ из Сан-Диего. У этого человека такая же группа крови. Все остальные данные тоже соответствуют вашим. Но самое главное, он без колебания согласился поделиться с вами костным мозгом. Наверное, еще и потому, что сам страдал подобным заболеванием и полностью вылечился после проведенной несколько лет назад трансплантации. Так что теперь этот господин не только сам здоров, но готов оказать вам услугу, в которой в свое время нуждался сам.
— Когда он?..
— Завтра утром, но я хотел бы видеть вас сегодня печером.
— Я сейчас же еду!
— Нет, Патрик. Я сам приеду. Вам нельзя садиться за руль.
— Хорошо, — тихо ответил Патрик, сразу как-то сникнув. — Спасибо, Стивен. И передайте мою благодарность тому человеку. Или я сам должен с ним встретиться и лично поблагодарить? Скажите, донор и пациент обычно встречаются друг с другом?
— Когда как, но чаще это происходит уже после… То есть если трансплантация проходит успешно и пациент выживает. Понятно!
— Тогда поблагодарите его от моего имени.
— Обязательно!
— Вы прирожденный лжец, Стивен Шеридан! — воскликнула Кэтлин, как только тот положил трубку.
Шеридан разговаривал с Патриком по ее телефону. А пришел он, чтобы согласовать выдуманные обоими легенды о доноре.
Вернее — согласовать ложь.
Теперь вся эта насквозь фальшивая история была доведена до сведения Патрика.
— Вы ошибаетесь, дорогая, — рассмеялся Шеридан в ответ на сомнительный комплимент Кэтлин. — Я далеко не прирожденный лжец. Кстати, вы поняли, что Патрик хотел бы поблагодарить этого самого донора?
— Патрик всегда был прекрасно воспитанным и глубоко интеллигентным человеком. Но вы отлили превосходную пулю!
— Что ж, цель оправдывает средства. Во всяком случае, я придерживаюсь такого правила.
— И, верно, об этом не жалеете. А что будет завтра? У вас есть надежда уломать нашего донора согласиться на наркоз?
По просьбе Кэтлин доктор Шеридан отстранил ее от участия в операции на всех стадиях. Но все же она надеялась быть в курсе дела. Сам Джесс, он же — Майкл Лайонс, в эту минуту находился в гостинице «Шато». На всякий случай она дала ему свой адрес и номер телефона.
Но Джесс не позвонил. Впрочем, зачем ему звонить? Ведь Кэтлин не его врач. Он, вероятно, принял ее за одну из поклонниц Грейдона Слейка.
— Нет, Кэтлин, — сокрушенно вздохнул Шеридан. — Мне не удалось уговорить его согласиться на наркоз.
— Не удалось?
— Нет. Джесс был решительно против.
— Он не сказал, почему?
— Сказал.
— Что именно?
— Что не верит в правомерность наркотического вмешательства в естественные жизненные процессы.
— Но вы объяснили ему специфические особенности именно этого вмешательства?
