Пенни Винченци - Злые игры. Книга 3
— Почему нет, Макс? Макс, ты меня слушаешь?
— Да. Да, слушаю. — Господи, как он хотел сейчас полностью переключиться на экран; продолжать разговор с Георгиной и одновременно следить за происходящим на экране стоило ему не меньших усилий, чем попытка оттянуть оргазм. — Я хочу сказать, что не понимаю, почему Александра нельзя попросить держать язык за зубами. Насколько я знаю, он очень неплохо умеет хранить тайны. — Макс понимал, что слова его прозвучали грубо, но сейчас это его волновало меньше всего.
— Макс, не надо, не говори так. Бедный папа, он так страдает. Да и в любом случае, я думаю, что, пожалуй, съезжу на несколько дней погостить к бабушке Кейтерхэм. Она меня пригласила. Там я буду в безопасности. Как ты думаешь? По крайней мере, не столкнусь случайно с Мэри Роуз.
— Хорошая мысль, — проговорил Макс. — Очень хорошая.
— Отлично. — Голос у Георгины стал довольным. — Раз ты так считаешь, то я это и сделаю.
— Ладно, Георгина. Значит, решили. — Ему было очень приятно, что она спрашивала его совета, как если бы он был старше и мудрее ее. Макс отлично сознавал, что на самом-то деле и в первом, и во втором случае все обстояло иначе.
— Макс! По третьему!
— Макс! Посмотри на экран! Они же просто скачут!
— Макс! Ты только посмотри, что там происходит!
— Я должен идти, Георгина, — поспешно проговорил он. — Хорошей тебе поездки в Шотландию.
Столкнула их устрица; именно она оказалась у истоков процесса, что свел их вместе и привел к опасному и мощному столкновению. В тот день, когда Мэри Роуз должна была прилететь в Лондон, Макс сидел на работе и пытался высчитать, сколько за последний месяц заработал комиссионных и может ли выделить какие-то деньги на новую квартиру; в этот момент и зазвонил телефон.
— Макс? Это отец.
Макс на мгновение замешкался, подумав, что это Томми; потом понял, что звонит Александр. Голос у Александра был слабый и болезненный.
— Макс, мне плохо. Я съел устрицу. Нарушил старое доброе правило. Ничего сырого в июне.
— Мне очень жаль, Александр. Судя по голосу, тебе действительно очень плохо.
— Мне и в самом деле плохо. Все это как-то… очень малоприятно. Не помню, чтобы я когда-нибудь еще чувствовал себя так скверно. Ужасно скверно.
— Опасная штука эти устрицы.
— И правда. Послушай, Макс. Сегодня вечером прилетает Мэри Роуз. В Хитроу. Я обещал, что встречу ее.
— Ты ей это обещал? — Макс был просто поражен. Даже с учетом того, что Мэри Роуз прилетала для встречи с Александром, его готовность выбраться в Лондон и встретить ее в аэропорту была поистине удивительна.
— Да. По-моему, этого требует простая вежливость. В конце концов, у нее ведь нет в Лондоне друзей. Но я теперь не в состоянии это сделать.
— Да-а. — Внимание Макса было все еще поглощено его комиссионными.
— Макс? Ты меня слушаешь?
— Да, слушаю.
— Макс, я прошу тебя ее встретить. Отвези ее сегодня куда-нибудь поужинать, а потом устрой в гостиницу.
— Александр, я не могу. Я сегодня иду в театр.
— Ну, может быть, Шарлотта встретила бы… О боже, Макс, я должен идти. Встреть ее, пожалуйста, и прояви внимание. А завтра утром поговорим.
— Ладно, хорошо, — ответил Макс, встревоженный явно нездоровым голосом Александра. — Не беспокойся. А врач у тебя был?
— Да, был. До свидания, Макс.
Трубку телефона на той стороне бросили. Макс посмотрел на свой телефон и вздохнул. Сегодня они с Джеммой собирались пойти в театр. У него уже были билеты на «Фантомов». А теперь она рассвирепеет, и еще как…
Он позвонил Шарлотте, рассчитывая, что она его выручит, но Шарлотта шла вечером на ужин со старыми друзьями.
— И я не могу их подвести, Макс, мы договорились об этой встрече уже давным-давно.
— Ну хорошо, хорошо, — сердито перебил ее Макс. — Я ведь не для себя прошу, верно?
— Все сделаю, — заверил его Томми. — Не волнуйся об этом. Скажи ей, что у тебя билеты в театр и что ты вернешься, как только сможешь. Она поймет. А ты потом подъедешь, и мы вместе выпьем по бокалу на ночь.
— Томми, я не могу отделаться от ощущения, что здесь скрыта какая-то опасность.
— Макс! Ты что, и в самом деле считаешь меня способным проболтаться? Ты же знаешь, я человек благоразумный. Изображу старого друга семьи, проявлю внимание, и ничего больше. Обещаю тебе. А кроме того, мне просто любопытно познакомиться с твоей тетушкой.
— Ну что ж… наверное, можно и так… но Александр здорово разозлится. Не понимаю, почему он о ней так беспокоится, она ему никогда не нравилась.
— Макс, после того как я проведу с ней вечер, она Александру ничего не расскажет. Не волнуйся. Пожалуй, свожу-ка я ее в «Рю Сен-Жак». Насколько я понимаю, ради такого случая я могу не стесняться в расходах? Да, я так и подумал. А ты подойдешь к нам туда… Во сколько?.. К одиннадцати?
— Н-ну… да. Хорошо. Прекрасно, договорились. Томми, ты действительно настоящий друг.
— Не надо, Макс. У меня сегодня на вечер было запланировано пойти поиграть в карты.
Макс вошел в ресторан в тот самый момент, когда Томми поднял бокал с бренди за здоровье Мэри Роуз, а она улыбнулась ему в ответ и, подавшись вперед, накрыла его руку своей ладонью.
— Томми, — говорила она, — вы самый первый и пока что единственный человек, который сумел совершенно точно понять, как я ко всему этому отношусь и что чувствую. Я просто поражена, что человек, не имеющий к нашей семье никакого отношения, способен так тонко все уловить.
— Боже, — улыбнулся им обоим Макс, — кажется, я пришел в самый неподходящий момент. Мне уйти?
— Нет конечно, — ответил Томми, поднимая на него широко раскрытые и совершенно невинные глаза. — Мы рады тебя видеть. — Макс обратил внимание, что руку свою Томми не убрал. — Присаживайся. А Джемма не пришла?
— Нет, — сказал Макс, — у нее голова разболелась.
Слова эти не совсем точно отражали ту бешеную истерику, которую устроила ему Джемма, узнав, что он не собирается удостоить ее после театра роскошного ужина на двоих; но в данном случае слов этих было вполне достаточно. Макс наклонился и поцеловал тетушку:
— Как вы, тетя Мэри Роуз?
— Хорошо, Макс, спасибо. Твой друг, мистер Соамс-Максвелл, прекрасно меня развлекает.
— Я очень рад. — Макс пододвинул стул для себя.
— Простите, что не смог быть все это время с вами.
— Бедняжка Джемма, — проговорил Томми, медленно убирая наконец руку. — Хочешь арманьяка, Макс?
— Спасибо. — Макс улыбнулся ему сквозь стиснутые зубы.
— Я только что рассказывал твоей тете, — продолжал Томми, беря длинную «Ромео и Джульетту» из коробки, которую поднес им официант, — как хорошо идут у тебя дела в «Прэгерсе», и высказал мысль, что ей, наверное, не совсем легко видеть, как банк постепенно заполняется представителями семейства Кейтерхэм. Что, наверное, у нее должно складываться впечатление, будто ее собственных детей как бы оттесняют в сторону. И это после того, как на их воспитание и подготовку было затрачено столько усилий.
