Зачем нам любовь. Том 1 (СИ) - Дюжева Маргарита

Просто был мужик и нет мужика. Только дверь входная хлопнула.

Я судорожно вдохнула и побежала в ванную умываться. Плескала себе в лицо ледяной водой, пока щеки от холода не свело, и все никак не могла понять, что же это такое было. И как после этого смотреть мужу в глаза.

Он вернулся через пятнадцать минут с эклерами и весь оставшийся вечер мы старательно делали вид, что ничего не произошло.

Не знаю, какие мысли бродили у него в голове, но мне было стыдно.

И сладко.

И я все-таки непроходимая дурочка. Потому что позже, когда уже легла в кровать, никак не могла уснуть, потому что раз за разом гоняла в памяти наше странное безумие.

***

Утром я проснулась как обычно. Полежала, в потолок посмотрела, потянулась. Потом запаковалась в форму для пробежек и выползла из комнаты.

Марат к этому времени тоже встал. Увидев меня в полной боевой готовности, усмехнулся:

— Еще одна попытка приобщиться к бегу?

Я похлопала себя по животу и скорбно сказала:

— Надо сгонять вечерние эклеры.

О том, что произошло вчера, мы предпочли не вспоминать.

Подумаешь, побесились немного. С кем не бывает? Взрослые люди, имеем право.

И все-таки, когда мы вышли на улицу и легкой трусцой направились в парк, сердечко нет-нет, да и екало предательски, потому что память подкидывала воспоминания о нелепом эпизоде. Еще и ладошки начинало калить. Как будто я прямо сейчас, в этот самый момент прикасалась к нему.

Еще не проснувшиеся аллеи утопали в утреннем тумане, и шелест наших шагов по цветной мраморной крошке был единственным звуком, нарушавшим тишину.

Изо рта вырывались едва заметные облачка пара.

В какой-то момент показалось, что нас только двое во всем мире. Только он и я. А все остальные где-то там, за горизонтом, далеко-далеко от нас. Матвей, Альбина, проблемы и рабочие моменты. Все это отступило.

Два больших круга по парку, потом напрямую, по главной аллее и на выход. И впервые мне не хотелось заканчивать тренировку. Хотелось и дальше просто бежать, не думая ни о чем. Слышать его дыхание рядом, наслаждаться влажным прохладным воздухом.

Однако, как и все хорошее, эта минутка молчаливого единства закончилась. Мы вернулись домой. Душ, завтрак, сборы на работу. Мы снова в толпе куда-то спешащих людей и телефоны накалились от звонков.

— Сегодня пообедаем вместе? — спросил Марат, когда мы достигли точки, на которой наши пути неизменно расходились. Ему налево, мне направо. Или, наоборот, смотря с с какой стороны смотреть.

— С удовольствием… если только Роман меня снова не прихватит на какую-нибудь встречу.

— Роман еще этот… — проворчал муж, отводя взгляд в сторону, — в общем, жду твоего звонка.

— Хорошо, — улыбнулась я и, легко помахав ему пальчиками, поспешила в офис.

А Марат почему-то задержался. И когда я уже взлетела по ступеням к вращающимся зеркальным дверям, он все еще был на месте. О чем-то думал.

Хотела бы я знать о чем.

Рабочий день выдался спокойным. Все дела были систематизированы и выполнялись в порядке очередности, срочных сделок и встреч не предвиделось, и даже неугомонный Седов ни разу не потребовал меня к себе.

Потихоньку таская из верхнего ящика стола соленые орешки, я занималась своей работой, но не забывала поглядывать на часы. И когда убедилась, что никаких внезапных заданий не предвидится, написала мужу.

Предложение пообедать в силе?

Он ответил моментально, как будто только меня и ждал.

Конечно.

Тогда на нашем месте?

Вот тут произошла небольшая заминка, после которой прилетело неожиданное:

Давай в какое-нибудь другое. Тут надоело, да еще шляются всякие, аппетит портят.

Странно, но ладно.

Давай тогда к нам, у нас тоже есть кафешка.

Договорились.

К назначенному времени я спустилась вниз, встретила в холле Ремизова, и мы отправились обедать.

Правда спокойного уединения не получилось, потому что откуда ни возьми появился Роман.

Он говорил с кем-то по телефону, прижимая трубку плечом, и вроде был очень занят, но потом увидел нас.

— Надо же, какие люди.

Они с Ремизовым обменялись скупым рукопожатием, и мне показалось, что в воздухе как-то странно заискрило.

— Я бы присоединился к вашей дружной компании, но меня ждут, — хмыкнул он, — Есения, после перерыва зайди ко мне. Надо кое-что обсудить.

— Хорошо, Роман Дмитриевич, — я покладисто кивнула, а Марат только фыркнул и, качая головой, отвернулся к окну, даже не отреагировав на прощание.

Дождавшись, когда Седов отойдет на приличное расстояние, я прошипела мужу:

— Это было не вежливо.

— Я ничего не делал.

— У тебя на лице было написано «вали отсюда».

— Ничего у меня не было написано. Просто…просто я хотел спокойно пообедать с женой, а не слушать ваши разговоры о работе.

— Надо же, ворчун какой, — не сдержалась я, — про работу он не хочет слушать.

Кажется, он даже смутился, а у меня наоборот после его «хочу пообедать с женой» настроение стало игривым.

Правда потом у него очнулся телефон и, как всегда, все испортил.

Я только успела увидеть, табличку «ты где?» и имя отправителя: Альбина. У меня тут же сдавило за ребрами, а Марат просто взял и повернул мобильник экранов вниз, оставив сообщение без ответа. Но я-то понимала, что, если не ответил сейчас, значит, помчится к ней вечером. Ничего не меняется…

Однако я ошиблась.

Вечером он остался дома.

Глава 20

— Ну, прости меня, — Альбина всхлипывала в трубку.

Так горько и отчаянно, что я, наверное, должен был растаять еще при первых словах. Только почему-то не таилось.

Я снова злился. Оказывается, чутье не подвело, и я не зря предложил Есении пообедать в другом кафе, потому что Альбина действительно приходила и выискивала меня в привычном месте, а потом принялась написывать:

Где ты? Куда пропал? Хочу увидеться. Скажи, куда прийти? Скучаю. Люблю. Жду. Почему не отвечаешь?

И еще два десятка сообщений.

Я прочитал все, и ни на одном из них ничего не дрогнуло. Судя по всему, она так ничего и не поняла.

Я перезвонил ей после того, как распрощался с женой. Наверное зря, потому что на меня полился поток слез.

— Я такая глупая, — торопливо, будто боясь, что ее прервут, продолжала она, — веду себя как ревнивая истеричка. Мечусь из крайности в крайность. Переживаю.

Я молчал, продолжая слушать ее стоны.

— После нашей вчерашней ссоры я всю ночь не спала. Плакала. Думала о нас.

Я, кстати, на удивление хорошо спал. Просто, как младенец.

— И что же ты надумала?

— Ты прав, Марат. Во всем прав. Я веду себя недостойно, подставляю, путаю нам все карты.

Почему-то я не верил в это раскаяние. Она как будто просто говорила то, что я хотел от нее услышать. Не от души.

— Я обещаю, больше никаких претензий. Буду держать рот на замке. Тем более, осталось всего восемь месяцев и свобода. Ты разведешься со своей Есенией, я освобожусь от гнета отца. И все у нас будет хорошо. Чуть-чуть осталось, да? Марат?

— Как раз это я тебе уже говорил сто раз, — сказал холоднее, чем мог. И уж точно холоднее, чем она ждала.

— Ты на меня все еще сердишься? — тяжко вздохнула Аля, — ну, прости, пожалуйста. Я больше так не буду. Обещаю.

— Аль, мы не в детском саду. Ты должна понимать это.

— Я понимаю. Все понимаю. Прости, — шмыгнула носом, — ты сегодня приедешь?

В голосе смиренная измученная надежда. Я так и представлял ее – хрупкую, с опущенными плечами и большими грустными глазами, полными непролитых слез…

— Я сегодня не приеду.

— Что…как? Я думала, мы с тобой помиримся.

— Мы помирились.

— Тогда почему ты не приедешь? — воскликнула она и тут же спохватилась, — Дела? Ничего страшного, я могу тебя ждать хоть всю ночь. Так что не переживай, приезжай как только сможешь.

— Я не приеду, — повторил я.