Лукан. Конец (ЛП) - Бринн Адриана

Я поднимаю бедра и обхватываю его ногами за талию, давая понять, что готова.

— Черт, ты мокрая. — Он упирается членом в мою киску, и от этого прикосновения я дрожу от желания.

— Трахни меня уже, и даже не думай заставлять меня умолять. — Я трусь об основание его члена, и теперь это он дрожит от удовольствия и желания.

Его длинные пальцы нежно скользят по моей влажной щели, и от этого прикосновения мои внутренние мышцы сжимаются.

— Я умирал от желания оказаться внутри тебя, дорогая жена. У меня нет ни времени, ни самоконтроля, чтобы дразнить тебя. — Он целует меня еще раз, а затем одним плавным и быстрым движением заполняет меня.

Я вскрикиваю от удовольствия. Он больше, чем я помню, и я чувствую каждый дюйм, как он заполняет меня.

Владеет мной.

Я поднимаю голову и прикусываю его нижнюю губу, заставляя его застонать.

Удовольствие и боль.

В этом вся наша суть.

Он и я.

Мы становимся единым целым, пока он трахает меня до беспамятства, и в этот момент мой муж овладевает моим телом и душой. Захватывает каждую частичку меня, и я отдаюсь ему целиком и полностью.

— Да, блядь. Кончай, детка, — рычит он, насаживаясь все сильнее и быстрее, как разъяренный зверь.

— Лукан, — выкрикиваю я его имя и впиваюсь когтями в его спину.

— Черт, ты такая сексуальная. — Он легонько щелкает мой клитор, и это все, что мне нужно, чтобы опрокинуться через край. Оргазм, который вызывает Лукан, заставляет меня чувствовать себя так, будто все мое существо горит. Мы оба отпускаем руки и отдаемся чувству чистого блаженства. — Черт, ты такая красивая и такая чертовски моя, — простонал он. Я смотрю на него, завороженная тем, как дико он выглядит с откинутой назад головой и сжатой челюстью.

Я поднимаю голову и смотрю в эти гипнотизирующие голубые глаза.

— Я хочу сделать это с тобой. Я согласна. — Я говорю ему слова, которые он давно хотел услышать.

— Черт, — снова простонал он и наклонил голову, чтобы взять мой рот в жесткий поцелуй, от которого у меня перехватывает дыхание. Я чувствую, как его пальцы впиваются в плоть моей талии так, что на ней останутся синяки. Секунду спустя я проглатываю его рык, когда он кончает. Когда он это делает, то утыкается лицом в изгиб моей шеи и нежно целует меня, после чего переворачивается на спину и тянет меня за собой, пока я не ложусь ему на грудь.

Ни разу не нарушив нашу связь.

Чувствуя себя измотанной и в то же время сытой, я прижимаюсь щекой к его мокрой, но теплой груди, ощущая учащенное биение его сердца, пока Лукан расчесывает мои промокшие волосы.

— Когда закончился дождь? — спрашиваю я.

— Я понятия не имею. — Он нежно гладит меня по спине, шепча в ночь. — Думаю, где-то между тем, как ты выкрикнула мое имя и кончила на мой член. — Он говорит, как о чем-то само собой разумеющемся.

— Ты такой грубый! — Я шлепаю его по груди. — Серьезно, очень романтично. — Я смеюсь.

Он смеется громче.

Я чувствую его губы на своей макушке, и мне вдруг становится тепло и уютно. Я опускаю стены и впускаю его внутрь, молясь всем, кто услышит, чтобы он не воспользовался этим.

Моим доверием.

Моим израненным сердцем.

Я смотрю на небо и замечаю, что вокруг нет ни одной звезды.

— Сейчас снова начнется дождь, и уже становится холодно. — Я отстраняюсь от него, а Лукан стоит во всей своей нагой красе и подхватывает меня, словно я ничего не вешу.

— Подожди! Мы должны собрать нашу одежду с травы. — Я говорю ему, оглядываясь на беспорядок, который мы оставили после себя.

— Я попрошу одну из служанок принести ее утром. — Он говорит так, будто для него это не имеет никакого значения.

— Ты же понимаешь, что они сложат два и два и поймут, что мы сделали? — Я не ханжа, но мне неприятно осознавать, что мои трусики будут лежать здесь, где их может увидеть любой.

Лукан берет меня за подбородок, чтобы привлечь мое внимание.

— Мы женаты. — Он ярко улыбается. — Кроме того, это даже здорово, что они узнают, что я трахал свою жену пятью способами до воскресенья прямо здесь, под звездами.

— Тогда ты не был таким романтичным.

— Тогда я был говнюком.

— А сейчас нет?

— Да, но есть разница.

— И какая же?

— Я твой говнюк.

Мы оба смотрим друг на друга, обнаженные посреди ночи, и улыбаемся.

Искренне.

По-настоящему.

Он откидывается назад, ухмыляясь, а затем притягивает меня ближе к своей груди.

— А теперь давай ляжем в постель. Я еще не закончил с тобой.

— Надеюсь, что нет, — ухмыляюсь я и прижимаюсь к его обнаженной груди.

— Ты грязная девчонка. — Он грубо берет мои волосы в свои руки и притягивает мои губы ближе к своим. — Я должен открыть тебе секрет. — Он шепчет, и я чувствую его горячее дыхание, смесь мяты и меня.

Мне тоже нужно открыть ему секрет, но мой секрет погубит нас. Я не знаю, как сказать ему об этом после того, что произошло сегодня вечером.

— Я люблю трахать тебя, дорогая жена, но еще больше я просто чертовски люблю тебя.

— Лукан, я…

— Нет, я не сказал это, ожидая чего-то взамен. Я просто хочу, чтобы ты знала, что ты в моем гребаном сердце и в каждой гребаной частичке меня. — Он целует меня в нос. — Скажи мне это, когда у тебя не останется никаких сомнений. Скажи мне, что ты чувствуешь то же самое, что и я.

Как мне рассказать тебе обо всем, когда я только и делаю, что лгу, потому что мне слишком стыдно? Как сказать тебе, что за несколько дней ты заставил меня почувствовать себя желанной и любимой и я не хочу этого терять?

Я не хочу тебя потерять.

Я хочу получить все, что ты обещал.

Я хочу тебя.

Всю оставшуюся ночь мы занимаемся любовью друг с другом, не произнося ни слова. Только наши тела говорят друг с другом, с каждым поцелуем и каждым прикосновением. Только сегодня я позволяю себе этот единственный волшебный момент, прежде чем наступит реальность.

Я не знаю, что принесет завтрашний день, но сегодня я просто притворяюсь, что это никогда не закончится.

Потому что так и будет.

Я на собственном опыте убедилась, что хорошее никогда не дается мне легко и что счастье недолговечно.

Я просто хочу, чтобы в этот раз все было по-другому.

АНДРЕА

МЫ ОДИНАКОВЫЕ

«Разве я не заслуживаю любви?» — Андреа

Громкий крик пробуждает меня от глубокого сна. Как только я открываю глаза и смотрю на Лукана, развалившегося на кровати рядом со мной, я понимаю, что что-то не так.

Что-то ужасное преследует его во сне.

Помню, как я проснулась посреди ночи и увидела, что он играет на пианино с грустными глазами.

Теперь он выглядит по-другому, сурово.

Он вспотел, и на его лице застыло страдальческое выражение. В этот момент он выглядит точно так же, как Роман, когда ему снится страшный сон.

Напуганным.

Грустным.

— Лукан. — Я легонько трясу его, но это не помогает. Я делаю это снова, но через секунду он оказывается на мне сверху, а нож приставлен к моей яремной вене.

Черт.

Это хуже, чем я думала.

Какие кошмары и демоны преследуют тебя во сне?

— Черт! — Он качает головой и быстро убирает нож с моей шеи с выражением отвращения на лице. — Я мог бы, блядь, убить тебя! — Он рычит, бросая нож на тумбочку, и испускает возмущенный вздох.

— О, черт возьми, нет. Ты не имеешь права злиться на меня, когда буквально несколько секунд назад приставил нож к моему горлу. — Восклицаю я, глядя на него. Пот покрывает его тело, а руки трясутся.

Я обнимаю его за талию и хватаю за лицо, когда он пытается отвести взгляд.

— Что тебя беспокоит? — приглушенно шепчу я. — Мне кажется, что ты так много знаешь обо мне, а я о тебе — нет. Почти ничего.

— Ничего серьезного, Андреа.

— Это неправда. Что-то явно причиняет тебе боль, и это имеет значение.

— Неужели?

Я потрясена. Я думала, мы делаем успехи.

— Черт, прости меня. — Он прижимает меня к себе. — Это было неуместно.