Играя на струнах души (СИ) - Солсбери Дж. Б.

— Стоп, подожди. — Глаза Райдера расширились, когда он посмотрел на Джесси, который кажется таким же удивленным. — Я правильно расслышал?

Джесси знает меня дольше всех этих парней, но он выглядит слишком ошеломленным, чтобы говорить.

— Ты и Томми? — говорит Бен.

— Да. Какой-то ублюдок из отеля продал фотографии нашего вчерашнего свидания на сайты сплетен.

— Свидание. — Джесси кашляет от смеха, но не выглядит менее удивленным.

— Так вы с Томми, ребята, официальная пара? — Широкая улыбка расплывается на лице Райдера.

— Да, а почему ты смеешься? — спрашиваю я Джесси, чьи плечи подпрыгивают. — Неужели так трудно поверить, что я нашел кого-то особенного?

— Да, — отвечает Джесси совершенно серьезно. — У тебя не может быть настоящих чувств к этой девчонке.

— Извини меня, придурок, но я мог бы сказать то же самое о тебе, когда ты явился с невестой!

Он хмурится.

— Это другое.

— Почему?

Бен поднимает руку, чтобы заставить младшего брата замолчать.

— Мы рады за тебя. Но почему ты выглядишь так, будто вот-вот вылезешь из кожи?

— Мы должны поговорить с ее отцом, с Пророком. — Я снова проверяю свой телефон. Сообщения пока нет. — У него какие-то проблемы с музыкантами. Она хочет рассказать ему, пока он не узнал от кого-то другого, и боится, что у него будет бурная реакция.

— Знаешь, — говорит Бен, — в прежние времена мужчина должен был получить разрешение от отца женщины, чтобы пригласить ее на свидание.

Я смотрю на него.

— Сейчас не 103 год до нашей эры.

— Что-то мне подсказывает, что тебе уже поздно спрашивать разрешения. — Бен поднимает бровь, и то, что он видит в моем выражении, заставляет разочарование потемнеть его глаза. — Ну, ты мог бы, по крайней мере, сообщить ему о своих намерениях, и пока ты этим занимаешься, прямо спросить его, почему ему не нравятся музыканты.

— Он не любит, когда музыканты встречаются с его дочерью, и думаю, мы все знаем почему. — У нас заслуженная репутация с женщинами. Как мне убедить этого человека, что мои чувства к Тейлор отличаются и выходят далеко за рамки простого траха?

— У каждого есть прошлое. Тейлор сама решает, насколько уместно твое.

— Если бы она знала… — Я качаю головой, не в силах сказать, о чем я думаю. Наркотики, женщины, пробуждение без понятия, кто или сколько… от одной мысли об этом сейчас меня тошнит.

— Скажи ей, — говорит Бен. — Она может удивить тебя.

— А если нет? Если она не сможет пережить то, что я сделал, что тогда?

Он хмурится.

— Тогда у тебя будет ответ.

— Может быть, мне не нужен ответ. — Я опускаю голову на руки и дергаю себя за волосы.

Бен сжимает мое плечо.

— Если ты не простил себя, то не можешь ожидать, что она простит.

— Простить себя за что? — Я смотрю на него. — За то, что молод, богат и чертовски возбужден?

— За то, что отдаешь себя любому, кто хочет тебя заполучить, вместо того чтобы подумать о том, что тебя ждет единственный человек, который тебя заслуживает.

Тейлор заслуживает не меня. Она заслуживает гораздо большего. И я чертовски надеюсь, что она никогда этого не поймет.

Джесси прочищает горло.

— Короче говоря, братан. Что сделано, то сделано. У вас двоих либо все получится, либо нет. Историю не перепишешь.

Он прав. Но мне очень хотелось бы вернуться в прошлое и все изменить.

Мой телефон вибрирует — сообщение от Тейлор.

— Мне пора. — Я встаю и направляюсь к двери, но вижу, что Райдер, Бен и Джес следуют за мной. — Вы, ребята, не должны…

— Конечно, должны, — говорит Бен.

— Я бы ни за что не пропустил это, — говорит Райдер со слишком большой улыбкой.

Джесси молчит, но ухмыляется, как бы вторя мыслям Райдера.

Когда подходим к «кормушке», Роджер уже там, выражение его лица мрачное. Он поднимает подбородок и пристраивается рядом со мной. Я замечаю Тейлор и ее отца за столом в дальнем конце комнаты. Они одни, если не считать еще одного члена команды — Дикси. Я беру бутылку воды и иду к столу. Джесси, Райдер и Бен держатся в стороне, заняв места за столом достаточно близко, чтобы наблюдать.

Тейлор надевает бейсболку задом наперед, и когда ее глаза останавливаются на моих, я вижу, как в их глубине мелькает паника. Я подмигиваю, надеясь успокоить ее, а затем обращаю свое внимание на ее отца, который настороженно смотрит на меня. Я выдвигаю стул и сажусь напротив него, в то время как Роджер держится сзади.

— Пророк, — говорю я.

Он смотрит на меня.

— Я могу тебе чем-то помочь?

Я улыбаюсь Тейлор, затем опираюсь предплечьями о стол.

— Нет, но я надеялся, что смогу поговорить с тобой о Тейлор.

Она дарит отцу дрожащую улыбку.

— Папа, мы с Итаном встречаемся.

Его челюсть сжимается, и мужчина наклоняет голову, сверля меня взглядом.

— Неужели?

— Я слышал, что у тебя есть проблема с тем, что твоя дочь встречается с музыкантами…

— Она не встречается. И она ничего не делает с музыкантами.

Я позволю себе не согласиться, сэр. Я прикусываю губу, чтобы удержаться от улыбки, зная, что остроумный комментарий, застрявший у меня в горле, только обострит ситуацию.

Тейлор кладет руку на предплечье отца.

— Итан не такой. Он был очень уважительным и милым, и я… — Ее взгляд перемещается между отцом и мной, а я остаюсь в подвешенном состоянии, ожидая ее следующих слов. — Он мне действительно нравится.

Впервые, с тех пор как я сел, глаза Пророка становятся большими, когда он смотрит на свою дочь.

— Я знаю, что нельзя влюбляться в рок-звезду, но Итан совсем другой. — Ее слова торопливы, как будто Пророк — бомба, которая вот-вот взорвется, и чем больше слов она сможет произнести, тем меньше вероятность, что он взорвется.

— Они всегда разные, Томми! Именно поэтому они и властны над нами. Ты знаешь это! Он устанет от тебя к тому времени, как мы доберемся до следующего города, где заманит другую наивную девушку в свою постель!

Я поднимаю руку.

— Я сижу прямо здесь…

— Что с тобой не так? — спрашивает он ее. — Разве ты не насмотрелась этого дерьма, когда росла? Ошибки твоей матери должны были стать для тебя уроком.

Ее взгляд становится таким же жестким, как у ее отца. Семейное сходство шокирует.

— Я видела все это, поэтому, конечно же, все знаю, что только доказывает, что у нас с Итаном все по-другому. Это особенное…

— Особенная моя задница! — Мужчина хлопает ладонями по столу и встает во весь рост, не сводя с меня глаз.

Роджер приближается, и я чувствую присутствие моей группы у себя за спиной.

— Я предупреждал тебя, чтобы ты держался подальше от моей дочери. — Голос Пророка низкий и дрожит от ярости.

Я вздыхаю и встаю лицом к лицу с ним.

— Я не могу этого сделать.

Его руки сжимаются в кулаки.

— Я забочусь о твоей дочери. Больше, чем думал. Я не уйду от нее, пока она сама не скажет мне уйти.

Он обращает дикий взгляд на Тейлор, которая теперь тоже стоит.

— Ты больше никогда не будешь разговаривать с этим куском дерьма.

— Ты не можешь указывать мне, с кем я могу встречаться!

— Тогда выбирай.

Ее брови сходятся вместе.

— Что?

— Я не буду стоять в стороне и смотреть, как этот урод пережевывает тебя и выплевывает. Он или я. Выбирай.

Ее челюсть отпадает, огонь пылает на ее щеках.

— Ты не можешь быть серьезным.

— Элайджа, — шепчет Дикси, — не делай этого.

— Выбирай!

Тейлор сердито сжимает губы.

— Ты — моя единственная семья.

— Верно. Так что выбирай, семья или он. — Он указывает мясистым пальцем в мою сторону.

— Детка, тебе не нужно выбирать, — говорю я, надеясь, что ее отцу просто нужно время, чтобы свыкнуться с мыслью о нас, и позже он будет более благосклонен. — Мы что-нибудь придумаем…

— Он! — Тейлор обходит вокруг стола, обнимает меня за шею и крепко целует в губы. — Я выбираю его!

По комнате раздается несколько вздохов, но все они исчезают, когда я заключаю свою женщину в объятия. Обхватываю ее руками за талию и притягиваю к себе.