Николас Спаркс - С первого взгляда
— Что вы делаете? — спросил Джереми. Сестра, казалось, была в глубокой задумчивости.
— Кое-что проверяю, — пробормотала она, продолжая рассматривать картинку, потом покачала головой и снова занялась странной волнистой полоской. Изображения ребенка то появлялись, то исчезали.
— Что там? — требовательно спросил Джереми. Сестра, не отрывая глаз от экрана, тяжело вздохнула. Голос у нее был на удивление спокойный.
— Возможно, доктор захочет посмотреть…
— На что?
— Разрешите мне пригласить доктора Соммерса, — заявила она, вставая. — Полагаю, он сможет сказать вам больше, чем я. Подождите, пожалуйста, я скоро вернусь.
Лекси, заслышав размеренный звук ее голоса, страшно побледнела. Джереми почувствовал, как жена снова стискивает ему руку, на сей раз сильнее. В его сознании пронеслись несколько ужасающих образов: он прекрасно понял, что имела в виду сестра. Она увидела нечто необычное, странное… плохое. Время как будто остановилось; Джереми перебирал в уме варианты и пытался угадать, что означает эта нечеткая линия.
— В чем дело? — шепнула Лекси.
— Не знаю, — ответил Джереми.
— С ребенком что-то не так?
— Она этого не сказала. — Джереми пытался успокоить и себя, и ее. Он сглотнул: во рту вдруг все пересохло. — Я уверен, какие-нибудь пустяки.
Лекси, казалось, была готова заплакать.
— И зачем она пошла за врачом?
— Наверное, так положено, если она что-нибудь видит на экране.
— Но что она увидела? — умоляюще спросила Лекси. — Я ничего не вижу!
Джереми задумался.
— Понятия не имею…
Не зная, что еще можно сделать, он придвинулся ближе вместе со стулом.
— Мы знаем, что у девочки правильно бьется сердце и что она растет. Наверное, сестра сказала бы раньше, если бы с ребенком что-то было не так.
— Ты видел ее лицо? По-моему, она… испугалась. Джереми промолчал. Просто уставился в стену. Хотя Лекси была рядом, Джереми вдруг ощутил себя одиноким.
Вскоре сестра вернулась с врачом, на их лицах застыли натянутые улыбки. Сестра села, доктор Соммерс встал за ее спиной. Ни Джереми, ни Лекси не знали, что сказать. В тишине Джереми слышал собственное дыхание.
— Посмотрим… — произнес доктор Соммерс.
Сестра добавила немного геля; когда прибор коснулся живота Лекси, на экране вновь появился ребенок. Сестра указала где-то рядом с ним.
— Видите?
Врач подался вперед, Джереми тоже. Он снова увидел волнистую белую линию. Теперь он заметил, что она как будто отходит от стенок, окружающих ребенка.
— Вот. Врач кивнул.
— Она примыкает?
На экране замелькали разные ракурсы. Сестра покачала головой.
— Незаметно, чтобы примыкала. Кажется, я везде проверила.
— Давайте проверим еще раз, — предложил врач. — Позвольте, я сам этим займусь…
Он сел на ее место и принялся в молчании смотреть на экран. Видимо, он хуже владел прибором, потому что картинки возникали медленнее. Как и сестра, доктор Соммерс подался вперед; долгое время царила тишина.
— Что это? — дрожащим голосом спросила Лекси. — Что вы ищете?
Врач взглянул на сестру, и та тихо вышла. Когда они остались одни, он указал на белую полоску.
— Видите? — спросил он. — Это называется амниотическая перетяжка. Я проверяю, не примыкает ли она к телу ребенка. Такое бывает обычно в районе конечностей. Но по-моему, она нигде не примыкает, и слава Богу.
— Что значит «перетяжка»? Какой от нее вред? — спросил Джереми.
Врач вздохнул:
— Эта перетяжка состоит из того же волокнистого материала, что и амнион — мешок, в котором находится ребенок. Видите? — Он провел пальцем сначала по мешку, потом по перетяжке. — Один ее конец прикреплен к амниону, а другой свободен. Этот свободный конец может прилепиться к плоду. В таком случае ребенок родится с синдромом амниотических перетяжек.
Врач помолчал, потом заговорил снова — с подчеркнутым бесстрастием.
— Буду предельно честен: если это произойдет, то высок шанс возникновения аномалий. Я знаю, как тяжело это слышать, но именно поэтому мы и занимаемся обследованием плода. Хотим быть уверены, что перетяжка не примыкает к телу ребенка.
Джереми затаил дыхание. Углом глаза он видел, как Лекси прикусила губу.
— А она может примкнуть? — спросил он.
— Никто не знает. Сейчас свободный конец перетяжки плавает в амниотической жидкости. Плод еще довольно мал. Когда ребенок подрастет, угроза примыкания увеличится, но подлинный синдром амниотических перетяжек случается редко.
— А какого рода аномалии бывают? — прошептала Лекси.
Врач явно не хотел отвечать на этот вопрос.
— Повторяю, все зависит от того, в каком месте примыкает перетяжка. Если синдром подлинный, последствия могут быть серьезными.
— Насколько серьезными?
Доктор Соммерс вздохнул:
— Если перетяжка примкнет к конечностям, ребенок может родиться без руки, или без ноги, или с деформированной стопой, или со сросшимися пальцами — это называется синдактилия. Если перетяжка примыкает в другом месте, может быть еще хуже.
Джереми ощутил тошноту.
— И что теперь? — спросил он. — С Лекси все будет в порядке?
— Да. Синдром амниотических перетяжек никак не отражается на матери. И мы ничего не можем сделать — только ждать. Нет никаких причин соблюдать постельный режим или что-то в этом духе. Я бы порекомендовал ультразвуковое исследование, чтобы получить более четкую картинку, но опять-таки мы будем высматривать лишь, не примыкает ли перетяжка к плоду. А я не вижу, чтобы она примыкала. Нужно проводить обследования регулярно — каждые две-три недели.
— Как это произошло?
— Вне зависимости от вас. Сейчас с вашим ребенком все в порядке. Девочка хорошо растет, у нее стабильный сердечный ритм, мозг также развивается нормально. Никаких проблем.
В тишине Джереми слышал ровный, монотонный гул аппарата.
— Вы сказали, может быть еще хуже, если перетяжка где-нибудь примкнет, — сказал он.
Врач заерзал.
— Да, — признал он. — Хотя это маловероятно.
— Насколько хуже?
Доктор Соммерс переложил папку с места на место, как будто в размышлении.
— Если перетяжка обовьется вокруг пуповины, — наконец сказал он, — вы можете потерять ребенка.
Глава 17
Потерять ребенка.
Как только врач вышел, Лекси зарыдала; все, что мог сделать Джереми, — это держать собственные эмоции под контролем. Он разговаривал на автопилоте, снова и снова напоминая жене, что пока с ребенком все в порядке, и, возможно, так будет и впредь. Но его слова не успокаивали Лекси, а расстраивали еще сильнее. Плечи у нее вздрагивали, руки тряслись; когда она наконец успокоилась, рубашка Джереми намокла от ее слез.
