Кристин Гор - Сенатский гламур
Сообразительный диспетчер электросети явно вовремя предотвратил отключение света на Восточном побережье и тем самым избавил миллионы людей от стресса и разочарования, терзающих сейчас жителей Огайо. По предварительным отчетам, дело не в халатности какого-нибудь сотрудника компании, а в устаревшем оборудовании. Р.Г. когда-то об этом предупреждал. Я быстро поняла, что Р.Г. дальновиднее многих, и за это его иногда высмеивают те, кто делает карьеру на более мелких и безопасных политических вопросах. Р.Г. не Кассандра — у него всегда наготове план, как предотвратить беду, — но клеветники называли его пессимистом и говорили, что он преувеличивает опасность. Они упорно не желали понимать и принимать тот факт, что каждый раз он оказывается прав.
Р.Г. немедленно позвонил и попросил протоколы заседаний, после чего сел в самолет и отправился на водоочистительные станции, в больницы и общественные центры Огайо, чтобы предложить поддержку и помощь. До конца дня я обновляла таблицу и помогала отвечать на сотни звонков, затопивших телефонные линии. К ужину я еле дышала от разговоров с кучей людей, переживавших из-за близких, от которых нет вестей. Голова у меня кружилась и звенела — первые признаки паники. У некоторых людей бывают симпатические боли[57]. А у меня — симпатические тревоги.
Слава богу, ночью, прежде чем начался разгул, в северном Огайо врубили электричество. Р.Г. вернулся на Холм. До конца недели в кофеиновом угаре мы ликвидировали последствия отключения и лоббировали законопроект. Из-за внезапного кризиса у нас было вдвое больше работы, но на этой должности я научилась ожидать неожиданного и просто подправила расписание.
В субботу, собираясь на войну с горами бумаг, я заметила, что сегодня — шестьдесят пятая годовщина победы Морского Бисквита над Военным Адмиралом при Пимлико[58]. Я решила отметить, нырнула в магазин на углу и купила билет моментальной лотереи с лошадками, по которому выиграла бесплатный фруктовый лед. Я выбрала вишневый и поспешила на работу. Меня переполняла энергия от поглощенного сахара. В офисе сидел Марк, явно взволнованный.
— Привет. А ты что здесь делаешь? — спросила я.
— Р.Г. завтра выступает у Рассерта[59]. — Он отчаянно взмахнул руками.
Интересно. Это здорово, хоть и неожиданно. Брэмен заграбастал все внимание прессы, оставив Р.Г. менее видную, но куда более важную задачу лоббирования. Я смотрела вслед уходящему Марку и думала, что за последние несколько недель почти не видела его. Странно, ведь наш офис не так уж велик. Раньше он использовал любой предлог, чтобы застенчиво пройтись мимо моего стола, но теперь, похоже, избегает меня.
Через два часа он вернулся.
— Послушай, Сэмми… — начал он. — Я хочу спросить кое о чем, если у тебя есть время.
— Конечно, Марк, давай.
— Ну, знаешь, как бывает… Когда ты хочешь о чем-то спросить, но уверен, что другой человек не желает этого слышать. Именно с этим я и борюсь, — вымученно продолжил Марк.
О боже, о чем это он? Я заметила, что он, вопреки обыкновению, держит руки по швам.
— Да-да, — заботливо произнесла я.
— Думаю, я уже знаю ответ, но… вы с Аароном по-прежнему вместе? Я не просто так спрашиваю.
О нет. Я знала, почему он спрашивает, но неужели нам обязательно об этом говорить? Разве мы уже не разобрались? Что делать, если он произнесет это вслух? Я всегда знала, как Марк ко мне относится. Ну ладно, не всегда, а с тех пор, как Мона сказала мне об этом. Разве Марк не знает, что ему не на что надеяться? Я сама так много страдала от неразделенной любви, что не собиралась пудрить кому-то мозги. Мне нравился Марк, жаль, что теперь между нами навсегда поселится неловкость. Я глубоко вздохнула. Надо мягко, но решительно положить этому конец.
— Да, мы вместе, Марк. Послушай, мне нравится работать с тобой, ты классный, но оставь это. Многие женщины умерли бы от счастья, предложи ты им встречаться. Я знаю одну или двух прямо у нас в офисе. Но не я. Я встречаюсь с Аароном. Давай закроем тему, хорошо?
Где-то на середине тирады я невольно зажмурилась, словно не хотела видеть, чем все закончится. Гораздо проще говорить, не глядя в лицо Марку. Открыв глаза, я увидела, что он густо покраснел. Лучше бы я не смотрела.
— Это не то, что я… что я собирался… неважно, — запинаясь, произнес он. — Забудь, что я вообще хотел что-то сказать. Напрасно я… — И Марк поспешил прочь.
Ладно, это было неприятно, но необходимо. Надо избавить Марка от романтических иллюзий. Надеюсь, мы останемся друзьями, но даже если нет, между нами теперь все кристально ясно. Я вернулась к работе.
Домой я пришла к четырем. Так меньше чувствуется, что я проработала весь выходной. Время до семи вечера считалось за неполный день. Когда я вошла в квартиру, Шеклтон висел в аквариуме по диагонали и смотрел вниз. Его жабры лениво шевелились, показывая, что он еще жив, но с меня хватит. Я достала из криминального уголка «Поляроид», сфотографировала свежую позу смерти и отправилась в зоомагазин мистера Ли предъявлять доказательство.
— Вы что, до сих пор не смыли его в унитаз? — в ужасе спросил мистер Ли, когда я показала ему фото.
О черт. Он же считает, что Шеклтон умер несколько месяцев назад. Нет, я не храню его, как Норман Бэйтс[60]. Я поморщилась при одной мысли о запахе.
— Нет, он еще жив, но ему очень плохо, — прояснила я ситуацию. — Да, я сообщила вам, что он умер, но это не так. Он только притворяется мертвым. Все время. Это очень сбивает с толку. Мне нужно как-то ему помочь.
Мистер Ли на несколько секунд старательно задумался.
— Все, успокойтесь, я кое-что придумал! — просияв, закричал он. — Идем, идем!
Я последовала за ним в аквариумный отдел, где с горечью увидела стайку крепких и здоровых японских бойцовых рыбок. Шеклтон когда-то был таким же. Мистер Ли указал в угол аквариума, на ярко-пурпурную водоросль.
— Вот оно! — воскликнул он. — Вы должны попробовать. Все будет иначе!
— Сколько стоит-то? — подозрительно спросила я.
— Для вас? Для моей любимой покупательницы? Специальная цена.
Я вернулась домой, обеднев на двадцать баксов, вычистила аквариум Шеклтона и наполнила его заново, посадив лечебную водоросль. Но когда я вернула его на место, он отправился на дно и улегся на камни, не обращая внимания на добавку. Может, ему просто нужно время, чтобы заметить ее? Я еще не собираюсь сдаваться.
Вечером я надеялась встретиться с Аароном, когда он закончит наброски речи для выступления Брэмена на съезде Американской федерации труда и Конгресса производственных профсоюзов — АФТ/КПП. С утра он работал в особняке Брэмена в Джорджтауне, но должен был освободиться к ужину, поскольку сенатор с женой собирались на симфонический концерт.
