Тина Леонард - Двое
— Мэри, я должен уехать домой, — сказал он. — В следующий мой приезд мы с тобой, пожалуй, продолжим разговор о рыбках. Хорошо?.. — Он погладил девочку по голове, любуясь ее шелковистыми черными волосами. — Я вернусь, Мэри, — сказал он ей уверенно.
Девочка расплылась в улыбке.
— Я знаю, мистер Зак. Потому что ты в этот раз не забыл со мной попрощаться.
Зак медленно выпрямился.
— До свидания, Анни, — сказал он тихо.
В ее глазах он прочитал немой вопрос, даже не один, но он избегал сейчас каких-либо объяснений с ней. Он сам еще многого не знает.
Зак снова повернулся к Коуди.
— Пока, приятель. Бросай курить, ладно?
— Да пошел ты… — проворчал тот.
Напоследок Зак взглянул на Джима.
— Между прочим, на краю поля валяется окурок дорогой сигары. Боюсь, это неспроста. Советую взглянуть на него, или лучше пусть шериф посмотрит…
С этими словами Зак вышел.
— О чем это он? О какой еще сигаре? — удивился Джим. — И вообще я не уверен, что ему следует уезжать из Десперадо. Этот Райес — единственный подозреваемый. Он должен остаться здесь до приезда шерифа.
Анни молчала. В глубине души она понимала: Зак правильно сделал, что уехал. Он пообещал вернуться, и она, как Мэри, верила в это.
— Похоже, парень понял, что его здорово подставили, — вдруг задумчиво произнес Коуди. — Что ж, посмотрим, удастся ли ему выяснить, кто это сделал и почему.
ГЛАВА 14
В старом обшарпанном доме отца в нос ему ударил ставший уже привычным запах алкоголя. Зак даже поморщился, войдя в переднюю. Ничего не меняется здесь — всегда вонь и грязь. Старику совершенно безразлично, что вокруг творится.
— Это я, отец! — крикнул Зак. — Ты дома?
Он услышал какой-то шорох, потом шарканье ног, наконец появился отец с помятым лицом, в грязном махровом халате.
— С тобой все в порядке, папа? — поинтересовался Зак.
Отец тяжело опустился на потертый диван, под ним скрипнули пружины.
— Надо же, какой денек сегодня выдался! — произнес он сиплым голосом. — Сам наследный принц решил осчастливить меня своим присутствием!
— Ну ты, как я вижу, в своем репертуаре! — заметил Зак, криво усмехнувшись.
Он прислонился к стене, не испытывая ни малейшего желания сесть на диван рядом с отцом. Больше в комнате сидеть было не на чем, разве что на ящике, одиноко стоявшем посреди комнаты.
Разговор с отцом предстоял серьезный и долгий, Зак хотел при этом видеть его глаза. Поэтому он все же отправился на кухню, сбросил на пол кипу старых газет с табуретки и притащил ее в комнату.
Отец изо всех сил старался не смотреть на сына. Он вдруг стал тщательно приглаживать оторванный кусок обивки на диване, пальцы его подрагивали. Или много выпил накануне, или действительно нервничал. Зак посмотрел на его сутулые плечи, перевел взгляд на голые ноги отца, торчавшие из полураспахнутого халата: жилистые старческие ноги со вздутыми венами. Зак с горечью подумал: неужели ему нравится эта жизнь, разве можно так наплевательски относиться к себе и к своему здоровью?!
— Как ты поживал это время, пап? А? — спросил он осторожно.
Отец молчал. Зак мог и не спрашивать. Он сам видел, что тот выглядит совсем паршиво. На его морщинистом лице сквозь желтую кожу проглядывали синеватые сосуды — результат многолетнего алкоголизма. Правда, в этом для Зака не было ничего нового, но вот то, что под глазами появились мешки, беспокоило его. Отец старел, спивался и дряхлел на глазах, а помочь Зак ему ничем не мог. Просто наблюдал со стороны, как пропадает человек, которого он и знает-то не слишком хорошо.
Временами ему казалось, что без отца его жизнь была бы гораздо легче. Он не знал бы тогда издевок, насмешек, ненависти и нелепых обвинений во всех смертных грехах на свете.
Сейчас, глядя на отца и думая об их с ним отношениях, Зак испытывал горькое чувство. Почему так сложилось, что ни один из них не тосковал по другому. Ведь они же родные по крови люди, несмотря на все нелепые попытки отца отрицать это родство.
Зак вдруг остро почувствовал, как не хватало ему в жизни отцовской любви и заботы.
— Послушай, папа, — сказал он решительно. — Я тут кое-что узнал и хочу внести ясность в некоторые вопросы. Мне нужно знать правду и только правду, поэтому ты должен честно ответить мне.
— Что тебе вечно от меня надо? Чего ты пристаешь ко мне…
— Ладно, не ворчи, а слушай. Мне сообщили, что ты якобы приобрел солидный участок земли в двух часах езды отсюда. Я понятия не имел о том, что ты проявляешь интерес к недвижимости, поэтому посчитал это сообщение глупостью. Тем не менее я хочу, чтобы ты сам сказал мне, что это не так.
Отец вдруг посмотрел на него с откровенной злобой.
— Почему это? Что, я не могу владеть землей, как и ты? Или как любой другой в этом вонючем штате?
— Погоди, отец. Я не об этом…
— Ты именно так и считаешь! Думаешь, я недостаточно умен и недостаточно хорош, чтобы иметь больше и лучше, чем я имею? Что вот это, — картинным жестом отец указал на свою убогую комнату, — меня устраивает? Тебе и в голову не приходило, что я могу хотеть в жизни чего-то еще! Что я могу жить и в лучших условиях.
Зак усмехнулся.
— Извини, возможно, я просмотрел в тебе тщеславие и амбиции, папа, — сказал он. — Но ты все-таки ответь на мой вопрос. Это правда?
Отец с гордым видом откинулся на диванные подушки, презрительно взирая на сына.
— Да, у меня есть свой собственный участок земли. Но Картер обещал никому не говорить об этом. Сказал, что мы заключаем джентльменское соглашение и оба держим язык за зубами. Надо было предвидеть, что он проболтается.
— А почему это надо держать в секрете?
— А нечего кому не надо совать нос в мои дела! И особенно тебе.
— Какое мне дело до того, как ты распоряжаешься своими деньгами!
— Так зачем тогда спрашиваешь! Тебя, видно, заело, что у меня дела с твоим Картером.
— Но сдается мне, папа, что это ваше партнерство — штука довольно странная.
— Ах, забыл спросить мнение Вашего Высочества!
Зак пропустил это язвительное замечание мимо ушей.
— Большое затеяли дело? — поинтересовался он.
Отец усмехнулся.
— Не самое великое, конечно, но Картер сказал, что взял землю почти даром.
Итак, во всей этой истории все постепенно становится на свои места. Интерес Картера к земле в Десперадо определенно носит личный характер, иначе он бы приобрел дешевую землю от лица компании. Кроме того, «Риттер», как всякая уважающая себя фирма, никогда не сбивала цены на рынке недвижимости. Картер, действуя от своего имени, поступал так, как было выгодно только ему самому.
