Энн Стюарт - Невеста для блудного сына
— Ты не против, если я сяду? — он решил, что чуть-чуть вежливости не помешает.
— А что, если против?
Тем не менее он сел на край дивана, рядом с ее телом, укрытым стеганым одеялом. Каролин тотчас отпрянула, как будто к ней подкралась гремучая змея, и он с трудом подавил порыв скользнуть рукой под одеяло и схватить ее за ногу. Не хотелось усугублять и без того щекотливую ситуацию.
Они несколько минут сидели в темноте в тягостном молчании. Он хотел, чтобы Каролин нарушила его первой, однако она оказалась куда упрямее его самого. Она такая же упрямая, как и Салли, подумал он не без восхищения. И если он хочет чего-то добиться, ему придется для этого хорошенько потрудиться.
— Ты не хочешь ничего у меня спросить? Или накричать на меня?
— С какой стати? Крик не поможет. А на свои вопросы я ответы уже получила.
Так оно даже лучше, подумал он. Пусть лучше она думает, что он самозванец, шарлатан, мошенник. Но на душе у него от этой мысли сделалось тоскливо.
— Ну, хорошо, — небрежно произнес он. — Пожалуй, теперь моя очередь задать кое-какие вопросы. Что ты собираешься делать?
— Ты о чем?
— О том, что теперь ты уверена, что я самозванец. Почему ты не бросилась с этой новостью к Салли? Впрочем, с этим можно подождать и до утра. Или же ты намерена обратиться в полицию?
— Я бы предпочла иметь дело с адвокатами.
— Не лучший выбор, — произнес он. — Ты можешь поручиться, что они не заодно со мной и дядей Уорреном? К тому же не мне тебе объяснять, какими беспринципными порой бывают адвокаты. Для них главное — деньги. И даже если Уоррен Макдауэлл лично не знаком ни с одним наемным убийцей, я удивлюсь, если адвокаты почтенного семейства никогда не убирали с дороги тех, кто им мешал.
— Возможно, она ожидают, что эту работу ты возьмешь на себя.
Алекс покачал головой.
— Я лишь мошенник, а не киллер, — сказал он, — и если наш договор затрещит по швам, я просто исчезну из кадра. Я не намерен ни на кого давить.
— Что-то непохоже, что ты хочешь исчезнуть.
— Потому что я не уверен, что для меня все потеряно. А вот что ты намерена делать, Каролин?
Каролин задумчиво вздохнула. Алексу послышался в этом вздохе легкий всхлип, как будто она все-таки плакала. Впрочем, он точно знал, что это не так.
— Пока не знаю. Все зависит от целого ряда вещей.
— Например?
— Например, от того, что случилось с настоящим Алексом Макдауэллом. Его на самом деле нет в живых?
Он понимал, что в темноте его кривая усмешка ей не видна.
— Я сам хотел бы это знать. Ты ведь единственный свидетель тому, что случилось в ту ночь у маяка.
— Неправда, я не единственная. Тому, кто пытался тебя убить, тоже известно, что произошло.
— Но кто поручится, что он или она еще живы? Вдруг это был какой-нибудь возмущенный родитель, чью дочь трахал Алекс и чье терпение наконец лопнуло?
— Не думаю.
— То есть ты считаешь, что Алекс мертв?
Вместо ответа Каролин спросила:
— Почему ты все еще здесь? Я бы на твоем месте уже давно смоталась бы отсюда.
— Я же тебе сказал, что для меня еще не все потеряно. Или ты действительно хочешь, чтобы Салли проснулась и обнаружила, что ее дражайший сын исчез во второй раз? Вот это точно угробит ее.
— Ей все равно жить осталось недолго, — возразила Каролин бесстрастным тоном, в котором не было и тени эмоций.
— Это точно. Кто знает, может, ты просто ускоришь процесс. В конце концов, тебе ведь тоже причитается приличная сумма, и тогда тебе больше не придется иметь дело с этой семейкой. Думаю, тебе самой до смерти надоело всякий раз вытягиваться по стойке смирно, стоит кому-то из них щелкнуть пальцами.
— Неправда, все совсем не так.
— Ты хочешь сказать, что Уоррен любит тебя как племянницу, — съязвил Алекс.
— Уоррен не любит никого, кроме себя, ты знаешь это не хуже меня. Ведь именно он информировал тебя о наших семейных секретах. Сентиментальность ему чужда, равно как и такие понятия, как честь или преданность близким.
— Это точно.
— Я осталась здесь не из-за Уоррена или других членов семьи.
— По-моему, ты осталась из-за денег, — сказал Алекс.
— Если это единственная понятная тебе причина, что ж, считай так.
Он прекрасно знал, что это неправда. Хотя и хотел, чтобы это было правдой. Если бы Каролин интересовали лишь деньги или будь на ее месте обыкновенная молодая женщина с нормальной самооценкой и аппетитами, она бы сейчас жила припеваючи, вместо того чтобы быть вечной приживалкой у Макдауэллов.
— Ну, хорошо, ты предана Салли, — процедил он сквозь зубы. — Ты осталась при ней из-за любви и благодарности, и тебе до лампочки, сколько там тебе причитается по завещанию. И что ты будешь с этого иметь? Ты намерена превратить ее последние несколько недель в пытку? Или же ты станешь наблюдать, как какой-то пришлый мошенник дурит ей голову?
Каролин ответила не сразу.
— Не думаю, что Уоррен нанял тебя из-за Салли, — произнесла она, помолчав, — чтобы облегчить ей ее последние дни.
— Господи, не поверю, что ты настолько наивна! — игриво воскликнул он. — Не ты ли сама только что сказала мне, что Уоррен напрочь лишен всякой сентиментальности, не говоря уже о такой вещи, как честь? Ему нужно одно: чтобы на наследство не объявилось лишних претендентов.
— И что должен сделать для этого ты?
— Принять все состояние и вновь исчезнуть в неизвестном направлении.
— Тебе не кажется, что это было бы довольно подозрительно?
— А кто может что-то заподозрить?
Каролин откинулась на подушки. Лицо ее по-прежнему ничего не выражало.
— Например, я.
— Но ты этого не сделаешь, — Алекс придвинулся к ней, и на этот раз она не стала отодвигаться. Возможно, знала, что это бесполезно. Он навис над ней в темноте и положил ей на плечи руки. Узкие плечи под сильными мужскими руками.
Она застыла, не шевелясь, глядя на него, и он не смог устоять перед искушением. Он прикоснулся губами к ее губам, прикоснулся легко, чтобы только ее поддразнить.
— Ты ведь знаешь, Каролин, как мы с тобой можем решить эту маленькую проблему, — прошептал он. — Это проще простого, и я не знаю, почему раньше мне это не пришло в голову. Твое наследство не так велико — Уоррен показал мне завещание. По-моему, ты могла бы его увеличить. Я мог бы заставить Уоррена передать какую-то часть наследства Алекса тебе. Скажи, разве ты стала бы возражать?
Он снова поцеловал ее, на этот раз чуть более настойчиво. Ее губы были сладкими и покорными. Сейчас самым мудрым шагом было бы отстраниться, оставить ее одну томиться в одиночестве и в темноте.
