Анастасия Эльберг - Правда или долг
— Есть еще один вариант. Я могу вас задушить.
— Отпустите меня, — повторил он. — Я расскажу.
— Поднимайтесь.
Нападавший оказался светловолосым мужчиной средних лет. Он потер шею и посмотрел на стоявшего перед ним Константина.
— Я слушаю, — сказал последний. — Ваше время идет. Говорите.
Молодой человек смотрел ему в глаза, но молчал.
— Ну? Говорите. Мустафа? Аль-Харири? Дауд Фаруки, черт побери?
— Нет. Моего хозяина зовут по-другому. Но вы близки к истине.
— Для человека, которому осталось жить три минуты, у вас слишком наглый тон.
— Зачем же так, майор? Вы знаете моего хозяина. Более того — с ним хорошо знаком хотя бы один из ваших коллег.
— У вас две минуты. Пока вы обдумываете ответ, подумайте о том, как вы хотите умереть.
Молодой человек улыбнулся.
— Я упрощу задачу, майор. Вы цените этого человека. Он вам близок во многих смыслах.
— У вас есть минута. Эта минута закончится тогда, когда вы дадите ответ, который мне не понравится.
— Константин!
Марика держала в руках его сотовый телефон. Она спустилась с крыльца и подошла к нему.
— Ты решил прогуляться по саду и заболеть воспалением легких? Господи, что случилось?! Что у тебя с лицом?!
Константин провел ладонью по щеке и посмотрел на пальцы.
— Сукин сын. — Он вспомнил о незваном госте и оглянулся, но того, разумеется, и след простыл. — Черт, Марика! Где я теперь буду его искать? Я даже не запомнил его лицо!
— О ком ты говоришь?
— Не важно. Много крови?
— Конечно! Тебе нужно наложить швы!
Он снова оглядел свои пальцы.
— Ладно, сейчас мы поедем в больницу. Ты тоже решила погулять по саду и заболеть воспалением легких? Думаю, после ванны у тебя больше шансов.
— У тебя звонил телефон, я решила ответить. — Она отдала ему телефон. — Это Боаз.
— Спасибо. Да? — Несколько секунд Константин молчал. — Да… да, я понял. — Он посмотрел на Марику. — Мы сейчас приедем. Знаю, это не смешно, но нам как раз по пути.
… В приемном покое больницы было на удивление пусто. В углу комнаты сидел молодой человек лет восемнадцати, прижимавший к вспухшей щеке небольшой пакет со льдом, а чуть поодаль расположилась красивая женщина средних лет. Она нервно перебирала пальцами подол своего платья и смотрела на дверь кабинета.
Марика поддерживала Константина под локоть. В отличие от остальных пациентов, они не спешили занимать неудобные кресла.
— Может, ты присядешь? — предложила Марика. — Ты не очень хорошо выглядишь.
— Я отлично себя чувствую. Просто кружится голова.
— Сейчас же садись. И прекрати спорить.
Константин покорно опустился в одно из кресел.
— Уже сел, не нервничай. — Он посмотрел через плечо на стеклянные двери. — А вот и Боаз. Вместе с Гиладом. Надеюсь, хотя бы кто-то не будет говорить мне, как плохо я выгляжу.
Майор Толедано приблизился к сидевшим и в упор посмотрел на коллегу.
— Тебе дали отпуск на неделю, причем оплачиваемый, а ты в первый день умудрился напиться в баре и с кем-то подрался?
— Он начал первый, честное слово. Но я достойно себя вел. Ты бы за меня не краснел.
— Не сомневаюсь. Что произошло?
— Это тема для отдельного разговора. — Константин прижал ладонь ко лбу. — Принеси мне стакан воды.
Боаз направился в крошечную кухню, примыкавшую к основной комнате приемного покоя.
Константин поднял глаза на Гилада.
— Все хорошо? — спросил он.
Гилад безмолвно покачал головой.
— Что? — задал очередной вопрос Константин. — Говори!
Гилад снова покачал головой, на этот раз обреченно, давая понять, что говорить он не хочет.
— Что-то с Барухом? С Кристиной?
— Кристина, — ответил Гилад. — Она умерла. Полчаса назад. Лопнул какой-то сосуд в мозгу или что-то вроде того. Она потеряла сознание, и врачи даже не успели понять, что произошло, а тут… — Он развел руками, реши закончить фразу жестом.
Марика положила руку ему на плечо.
— Как же так? Ведь она отлично себя чувствовала! Я хотела завтра к ней зайти, принести цветы, конфеты, поговорить… мы с ней так давно не разговаривали… как же так?!
— Вот теперь я точно знаю, что важнее долг, а не правда, — снова заговорил Гилад, будто не услышав ее. — Я найду его, Константин. И кем бы он ни был, он за это заплатит. Как по мне, так пусть это будет даже Бен Ладен или восставший из мертвых Саддам Хусейн.
— Отдохни, Гилад. Мы с тобой обо всем поговорим.
Вернувшийся Боаз отдал Константину принесенный стакан.
— Пей. — Он наклонился и вгляделся в его лицо. — Ты выглядишь так, будто сейчас упадешь в обморок. Надеюсь, это неправда?
Выглянувший из двери кабинета врач оглядел сидевших.
— Господин Землянских? — Его взгляд остановился на Константине. — Прошу прощения, что заставил вас ждать.
Константин попытался встать, но через мгновение снова устало опустился в кресло.
— Это не так просто, как кажется, доктор, — сказал он.
Боаз взял его под руку и помог подняться.
— До того, как вы начнете рассуждать о диагнозе и анализах крови, — обратился он к врачу, — принесите нашатырный спирт. Мы с ним хорошие друзья, но я никогда не мечтал о том, что буду носить его на руках.
… Когда Константин открыл глаза, за окнами уже светало. Свет был выключен, и в палате царил приятный полумрак. Он приподнял голову от подушки, поморщился от боли в висках и от неприятного ощущения в порезанной щеке и перевел взгляд сидевшую рядом с кроватью женщину белом халате. Она заполняла документы, лежавшие у нее на коленях.
— Самое время для того, чтобы выпить кофе, а вы вся в делах? — заговорил он.
Женщина подняла глаза от бланков и посмотрела на него.
— Доброе утро, — улыбнулась она. — Да, работа не ждет. Как вы себя чувствуете?
— Меня тошнит, и у меня раскалывается голова. А в целом все замечательно.
— Константин Натанаэль Землянских, тридцать четыре года. — Врач снова заглянула в документы. — В другой ситуации я бы сказала вам, что это как минимум неприлично — падать в обморок на глазах у вашей жены. Но я сделаю скидку на то, что вы плохо себя чувствуете, а потом мы оба сделаем вид, что ничего не произошло.
Константин оглядел палату.
— Где моя жена?
— Я дала ей успокоительное, она отдохнула у меня в кабинете, так как ни под каким предлогом не соглашалась ехать домой. Думаю, она отправилась перекусить. Заодно принесет что-нибудь и вам. Пару часов назад вы получили четыреста миллилитров крови, а вот ваш желудок не получил ничего.
— Я потерял так много крови?
