Мариус Габриэль - Авантюрист
За несколько секунд до их появления Тереза вдруг слегка повернула голову.
— Извини за вчерашнее. Я не хотела тебя обидеть. — Произнесено все это было таким тихим голосом, что Ребекка скорее угадала слова, чем услышала.
— О, Тереза, я тоже не хотела тебя вчера расстраивать. Не будем вспоминать об этом. Хорошо?
Козырек кепки чуть наклонился. Возможно, Тереза кивнула, но это осталось невыясненным, потому что появилась Девон, все еще смеясь над какой-то шуткой или проделкой отца.
— Привет! — крикнула она Ребекке, а затем увидела сестру. — Тереза! Ты уже встала и оделась? — Она поцеловала ее в щеку. — Ой, как вкусно пахнет!
Вошел Майкл Флорио, не удосужившийся причесать после душа свои темные волосы. Он без улыбки кивнул Ребекке, а затем обнял Терезу за плечи.
— Как моя маленькая девочка?
— В порядке, — сказала Тереза.
Ребекка увидела, что на объятие отца она никак не отреагировала. Стояла, руки в карманах, и глядела в окно. Флорио приподнял кепку, поцеловал дочь в макушку, а затем снова натянул кепку ей на голову. Безразличие дочери, казалось, его совершенно не смутило.
Завтрак немного затянулся. Отчасти потому, что никто не мог отказаться от искушения съесть вторую, а потом и третью порцию фокаччи. Даже Тереза съела большой кусок и выпила полстакана апельсинового сока, не прекращая чтения. Ребекка посмотрела на обложку. «Миддлмарч» Джорджа Элиота[12]. Даже не верилось, что девочка-подросток может увлечься такой серьезной книгой. Но видимо, так оно и было. Тереза сосредоточенно переворачивала страницы, как будто вдыхала напечатанный текст.
Ребекка вдруг вспомнила, что так же читал Райан. Он проглатывал книги с невероятной быстротой, а в ответ на ее подозрение в халтурном чтении мог процитировать наизусть целые куски. Может быть, это все у Терезы от него?
Девон — вот идеальная дочка. Прилежная, уравновешенная, зрелая. Интересно, а как сложилась бы жизнь Терезы, если бы Барбара и Майкл не удочерили Девон спустя четыре года? Сейчас, насколько Ребекка могла судить, Тереза оставалась в тени старшей сестры. Это печально.
После завтрака девочки ушли из кухни, оставив Ребекку наедине с Флорио. Она сделала глубокий вдох.
— Если вы меня уволите за вчерашний инцидент, то будете правы, — произнесла она тихо. — Я сделала глупость. Однако прошу поверить, намерения мои были благие. Но, как говорится, благими намерениями…
— Понятно. — Он кивком показал на кофейник, и она налила ему кофе. — Присяжные учтут эти смягчающие обстоятельства.
Она попыталась расслабиться.
— Как часто с ней такое случается?
— Иногда проходит месяц. А иногда за короткое время случаются три-четыре приступа.
— И как она обычно ведет себя после этого? Смущена? Вялая?
Флорио покачал головой:
— Нет. У нее не эпилепсия. Большинство докторов сходятся на том, что это истерия, хотя есть мнение, что это может быть одним из проявлений аутизма.
Ребекка поежилась, вспомнив шипение, злобу, яростное сопротивление, внезапные судороги.
— Это не аутизм. А перед этим она всегда агрессивна?
— Нет. Она может быть очень агрессивной, но без последующего приступа. И наоборот, приступ может начаться почти без видимых причин.
— До смерти матери она такие симптомы обнаруживала?
— Было. Один или два раза. Когда ее мать и я решили разъехаться.
Ребекка сделала глоток кофе.
— Поэтому вы увезли ее из Сан-Франциско?
Он изменился в лице.
— Вы только что извинились за вчерашний инцидент. Зачем же сразу переходить к следующему? Мы же условились, Ребекка, не задавать лишних вопросов. — Он поднялся и вышел, оставив ее убираться на кухне.
* * *Следующий день был вторник — базарный день в Урбино, — и Ребекка предложила съездить за покупками. Флорио отвел ее в гараж и показал, как открывать консольную дверь. Джип был втиснут внутрь, рядом с мотоциклом.
— Коробка передач автоматическая, — сказал Майкл. — После заправки не забывайте проверить, закрыт ли колпачком бензобак. Если застрянете, вот как включаются оба ведущих моста, передний и задний.
Затем он достал из заднего кармана пачку итальянских денег.
— Здесь на пятьдесят долларов. Этого достаточно?
— С лихвой, — улыбнулась она с легким кокетством. — Помните, я говорила, что умею торговаться.
— В таком случае до встречи. — Он сухо кивнул и вышел.
Ребекка завела джип и медленно поехала по дорожке. Зима уже установилась окончательно. Небо было серым, а на живой изгороди мороз обозначил свою кружевную седину. Джип казался тяжелым, но хорошо слушался руля. Его большие колеса месили замерзшую грязь. У ворот усадьбы она остановила машину и вышла, чтобы их открыть. Неожиданно издалека ее окликнул слабый голос.
Ребекка оглянулась. По дорожке быстро двигалась маленькая фигурка. Она узнала белую бейсбольную кепку, и ее сердце наполнила смесь смятения, тревоги и радости.
Подбежала запыхавшаяся Тереза. На ней был плотный комбинезон, надетый на полосатый пуловер. На ногах забрызганные грязью кроссовки.
— Что случилось? — спросила Ребекка.
— Я хочу поехать с тобой, — ответила Тереза.
— Ты отцу сказала?
— Конечно.
Ребекка протянула руку и приподняла бейсбольную кепку. Лицо Терезы подрагивало от холода.
— В самом деле?
— Разумеется, — раздраженно произнесла Тереза. — Разве бы я посмела уехать из дома, не спросившись у пего.
Ребекку одолевали сомнения. Почему-то она не верила Терезе. С другой стороны, это была уникальная возможность побыть с ней наедине.
— Если ты говоришь мне неправду, то по возвращении домой нас обеих расстреляют.
— Я говорю тебе правду.
Будь что будет, решила Ребекка и улыбнулась.
— Ладно. Залазь.
Она пристегнула Терезу ремнем и тронула машину. Та как уставилась в окно, так и смотрела, не отрываясь.
— Странно видеть тебя без книги в руках. У тебя самой нет ощущения, что чего-то не хватает?
Тереза не улыбнулась.
— Я закончила «Миддлмарч».
— Сколько это у тебя заняло времени?
— Дня два.
— Ого. Я помню, когда была студенткой, читала его несколько недель. Это роман не для быстрого чтения.
— Я его уже третий раз читаю, — проговорила Тереза без выражения. — А некоторые из моих книг и по четвертому.
Ребекка бросила на нее быстрый взгляд.
— Ты что, постоянно перечитываешь все эти книги?
— Да, — ответила Тереза. — Пока не появится какая-нибудь новая.
Ребекка не знала, восторгаться этим или тревожиться.
