Мариус Габриэль - Авантюрист
— Пойду отнесу ей. Пусть съест горячее, чем хватать холодное поздно вечером. По крайней мере получит удовольствие.
— Не стоит этого делать.
— Мне это нетрудно, — решительно сказала Ребекка, поднимая поднос.
— Ребекка, не надо, — нахмурился Флорио. — Если она не хочет есть с нами, значит, она не будет есть с нами.
— В таком случае у нее есть возможность съесть это в своей комнате, — беспечно проговорила Ребекка и вышла.
Поднимаясь вверх по лестнице, она вся кипела от ярости. Надо ли долго размышлять, чтобы понять, чем в конце концов это кончится для Терезы. Пария в семье. Никому здесь не было дела, встала она с постели утром или нет, помылась ли, занимается ли по школьной программе. Им даже безразлично, как она питается. Слабое чувство вины, которое она испытывала по поводу своего плана похищения Терезы, развеялось без следа. Дисциплинированный и целеустремленный Майкл Флорио и его дисциплинированная и целеустремленная старшая дочь очень близки между собой. Это видно невооруженным глазом. И похоже, что маленькая Тереза им вовсе не нужна. Малолетняя преступница, поджигательница. «Мы прозвали ее Крысенком».
Крепко стиснув зубы, Ребекка постучала в дверь Терезы. Ответа не последовало. Она постучала сильнее и услышала ее голос:
— Что нужно?
— Это Ребекка. Я принесла тебе поесть.
— Я не хочу есть.
— Это горячая макаронная запеканка с колбасой Я приготовила ее специально для тебя.
Тереза не отозвалась, и тогда Ребекка открыла дверь и вошла. Шторы были плотно задвинуты, и в комнате парил такой же полумрак, как и вчера утром. Разумеется, и тот же запах, и по полу опять была разбросана грязная одежда. Откуда она только взялась за сутки?
Тереза лежала, свернувшись на постели, с толстым томом в руках. Она держала его очень близко к глазам, наверное, чтобы иметь возможность разглядеть буквы при таком слабом освещении. На смятом одеяле валялось еще несколько книг такого же формата. Оторвавшись от чтения, она подняла на Ребекку злые глаза.
— Я сказала тебе, что не хочу есть.
— Ты же еще не пробовала, а уже говоришь, что не хочешь. Попробуй. — Ребекка поставила поднос на постель и подошла к окну, чтобы раздвинуть шторы. В комнату ворвался вечерний зимний свет. Тереза тихо вскрикнула и уткнулась лицом в одеяло.
Ребекка подошла к ней и легонько коснулась плеча. Мускулы девочки были напряжены и дрожали.
— Не хочешь спускаться на кухню, не надо. Только поешь немного горячего. Ведь холодное невкусно.
Тереза резко повернулась, и мимо уха Ребекки пролетела тяжелая книга. Только страницы прошелестели.
— Убирайся прочь! — Тереза даже не крикнула, а прорычала. Ее голос был совсем не похож на тот, к которому привыкла Ребекка. — Как ты осмелилась войти в мою комнату, когда тебя не звали?
Испуганная, Ребекка сделала два шага назад, скосив глаза на книгу, которая лежала рядом на полу. Это был пухлый том в твердом переплете.
— Тереза, ведь ты могла меня поранить. Пожалуйста, не надо больше кидаться.
Девочка отпрянула назад, слово кобра, готовая к прыжку.
— Не учи меня, что я должна делать! — сказала она вибрирующим голосом. — Убирайся отсюда!
— Послушай… — Ребекка направилась к постели.
Тереза в это время чуть приподнялась, схватила поднос и с невероятной силой швырнула в Ребекку. Он попал в грудь, и ее всю обдало горячей запеканкой. Стакан упал на пол и разлетелся вдребезги.
Глубоко потрясенная этой дикой выходкой, чувствуя себя униженной, Ребекка замерла. Расплавленный сыр повис на одежде и жег кожу. Если бы кусочек попал в лицо, можно было получить серьезный ожог. А если в глаз…
Терезу всю трясло, она задыхалась. Ее бледное лицо дрожало от злобы.
— А теперь убирайся, — прошипела она. — Вон отсюда!
Ребекка много лет работала с детьми, но такого до сих пор никогда не встречала. Ей приходилось иметь в клинике дело с истеричными детьми, но никто не позволял себе подобного. Она с трудом удержалась, чтобы не залепить девчонке пощечину.
Стащив через голову замазанный свитер и рубашку и оставшись в одном лифчике, Ребекка встала перед Терезой.
— Вылезай из постели и убери эту грязь.
Глаза Терезы вспыхнули.
— Пошла ты…
— Давай вставай. — Она потянула Терезу за тонкую руку. — Ты все это натворила. Теперь убирай.
— Нет!
— Да.
Тереза сопротивлялась с удивительной силой. Задыхаясь, тяжело дыша носом. Но Ребекка была настроена решительно. Наконец ей удалось стащить Терезу с постели. Широко расставив тонкие белые ноги (па ней в этот раз была одна футболка), стиснув зубы, та бормотала ругательства. Ребекка схватила ее за вторую руку и встряхнула.
— Перестань! Слышишь, что я тебе сказала? Перестань немедленно!
Тереза возобновила борьбу с пугающей ожесточенностью Она вырвала руки и уперлась ими Ребекке в грудь. Ее с трудом удавалось удерживать. Оскалив стиснутые зубы, раздув ноздри и выпучив глаза, она больше не изрыгала ругательства, а только шипела. Теперь Ребекка уже встревожилась по-настоящему, только сейчас подумав: не откусила ли она больше, чем сможет проглотить? Тереза не прекращала попыток вцепиться пальцами ей в лицо. А это уже было опасно, без дураков. Стоит только отпустить руку, и она выцарапает ей глаза. Пошатываясь, Ребекка начала отступать назад. Она подумала, не позвать ли на помощь Флорио и Девон, но очень не хотелось, чтобы они увидели, что здесь случилось.
Молчаливая борьба продолжалась секунд десять — пятнадцать, не больше. Но они были ужасными, эти секунды. Затем характер движений Терезы изменился. Они стали менее целеустремленными. Ребекка видела, как на шее девочки рельефно обозначились связки, глаза потускнели и вскоре закатились.
— Тереза! — крикнула Ребекка.
Та продолжала размахивать руками, но вяло и бесцельно. Ребекка попыталась втащить ее обратно на постель. Но прежде чем ей это удалось, голова Терезы откинулась назад, а спина выгнулась дугой. Она медленно осела на пол. Мускулы еще продолжали слабо сокращаться, но торс свела тугая судорога, дыхание стало прерывистым, шумно вырываясь сквозь зубы. Ребекка увидела на губах девочки кровавую пену. Должно быть, Тереза прикусила язык, но пока никак не удавалось заставить ее открыть рот. Господи, что же это такое? Эпилептический припадок? Наконец Ребекке удалось втиснуть пальцы между сжатыми зубами Терезы и вытащить язык, глубоко запавший в гортань. Попутно она отчаянно пыталась вспомнить все, что знала об эпилепсии. Голые ноги Терезы были мокрыми. Значит, опорожнился мочевой пузырь.
В комнату вбежали Флорио и Девон.
