Ксения Васильева - Теплый пепел надежд
Что он теперь может сделать? Генку сожгли, как он возьмет на повторный анализ?.. Сказано же: умер от сердечного приступа… «Так тебе легче», — возразил внутренний голос… Редко Касьян его слышит…
Расстроившись, Касьян решил, что завтра он все же учинит художникам (пускай обижаются) в некотором роде допрос. Надо убедиться, что Генку не убили.
Ночью, в полудреме, он вспомнил, что так и не разглядел, какие глаза у Зины.
Девицы после импровизированной вечеринки долго обсуждали у себя подробности минувшего дня. Выходило, что им скоро предстоит поездка за границу, а до этого увеличение гонорара. А уж Разаков не посмеет послать туда одну из них, он их дружбу знает и не захочет портить с ними отношения.
А этот Касьян весьма симпатичный, Соня уверена, что он влюблен в кого-то из них… Он так смотрел сегодня!.. И еще: новый парень, по мнению Сони, красивый, но весь порезанный, даже страшно!
— Я что-то не заметила, — откликнулась Зина, слушавшая болтовню подруги сквозь сон. — Как это — порезанный?
— Ну, знаешь, все лицо в таких шрамах, порезах! — сев в постели, Соня попыталась показать.
— На себе нельзя показывать! Так говорят… — остановила ее Зина. — Почудилось тебе…
— Нет, не почудилось! — вскричала та.
— Ну, только не кричи сама как резаная, ты что, влюбилась в него?
Опустив голову, Соня тихо призналась:
— Он мне очень понравился. Именно из-за шрамов.
— Балда, — сонно отозвалась Зина. — Он, наверное, откуда-нибудь из тьмутаракани прибыл. Только никаких порезов у него нет…
— Ты не разглядела, — уже чуть не плача возражала Соня, — присмотрись. Давай на спор?
— Давай, — подруга совсем уже спала, — только утром. Ладно?
— Ладно, — пробурчала Соня, которой не спалось и хотелось еще многое обсудить.
Наутро уже ни о каком мальчике со шрамами речи не было.
Позвонил Акмет Разаков и срочно вызвал Зину к себе. Соня расстроилась: голландец хочет взять себе ее подругу, и когда та уходила, она еще раз попросила замолвить за нее словечко.
Хмурая, недовольная Зина (она теперь часто бывала такой. Соня не понимала, в чем дело. В кого-то влюбилась?) заявила, что не глухая, — все слышала и запомнила…
Разаков встретил ее поцелуями и объятиями (у них был легкий роман: захотелось — переспали, не хочется кому-то из них, другой не в обиде. До таких «высот» подруга Соня не доросла), сообщив, что голландец на нее клюнул и готов хоть сейчас взять с собой.
— Поедешь?
Зина, ни секунды не задумываясь, отказалась.
Разаков был счастлив. Он крепко обнял ее:
— Я так ждал этого ответа!
— Ну вот ты его и получил, — усмехнулась Зина.
Он налил две рюмки мартини и прочувствованно произнес:
— Выпьем за твою головку, пусть она всегда будет такой же светлой! Конечно, я не хочу тебя отпускать, я понимаю, что шикарная заграница и светит, и греет, там другой уровень… Все так. Но там ты будешь на задах Европы. Дом моды этого голландца невелик и только выходит в свет, а здесь тебя знают, любят, есть у меня кое-какие мысли насчет тебя. В Европу ты попадешь очень скоро! Я выдвину тебя на конкурс «Старз», и ты там займешь достойное место. Да, мой Дом еще тоже не вышел на мировой подиум, но это не за горами. И твое место — первой леди Моды если пока не мира, то Европы безусловно. Но это если мы вместе, если мы в одной связке: ты прославляешь меня, я — тебя… И ты это поняла. Умница!
Они выпили.
— Возможно, все так, как ты говоришь, а может, и не совсем так, — произнесла Зина. — Я не люблю быть в связке, но и не хочу гордого одиночества… Очень ценю настоящую дружбу… Ты меня взял фактически с улицы и научил всему. Я решила, что буду с тобой, и только… А может быть, Соню туда, вместо меня?.. — вдруг спросила она.
Разаков помолчал.
— Попробую… Брок о ней хорошо отозвался, но приглашал тебя.
— Попробуй, — попросила Зина, — только не шаляй-валяй, а постарайся уговорить.
Разаков внимательно посмотрел на нее:
— А что, проблемы?.. Ты хочешь от нее избавиться?
— Никаких проблем. Она милая девочка, но глупая до невозможности, — почти со слезами проговорила Зина. — Она мне надоела! Зла я ей не хочу. Голландия для нее будет высшим счастьем.
Разаков был потрясен: ничего себе девчушка! Далеко пойдет… А ту он, конечно, отправит, уговорит голландца, это несложно, тот помешался на «русских красавицах» и считает, что тогда его Дом станет экзотичным и притягательным.
Зина встала.
— Пойду прогуляюсь, что-то голова сегодня болит…
Разаков понял, что она дает ему время на переговоры с голландцем.
Примерно через час все было улажено. Голландец без сопротивления согласился на пикантную и более юную Соню. Выехать она должна будет как можно скорее.
А Зина осталась у Разакова.
С этими новостями она и пришла в «свой» Дом. Соня расплакалась.
— Ты что? — удивилась Зина.
— Я знала, что ты меня не любишь… — сквозь слезы бормотала Соня, — но не думала, что настолько! Я не хочу туда без тебя! Я хотела вместе! И Разаков бы не отдал меня, не разделил нас, если бы ты этого не захотела! Это ты, ты меня прогоняешь!
Зина разозлилась:
— Послушай, дурочка, куда я тебя прогоняю? За границу? В Голландию? В Амстердам? Ты соображаешь? Тебя что, в Пензу отправляют? Ты отлично знаешь, что с Разаковым спорить невозможно! Он ничьих мнений не слушает и уж раз решил, так и будет!
Соня продолжала всхлипывать.
Зина встала.
— Пойдем к Разакову! Сейчас же скажем, что ты тоже никуда не едешь и что мы остаемся вместе! Одевайся, валяешься до полудня в постели, с ума сойти!
Соня посмотрела на нее заплаканными глазами:
— А почему ты не едешь одна? Почему я? Ведь ты же могла бы… Почему?
— Потому что это ты хотела за границу, а не я, — мягко ответила Зина. — Я туда не рвусь. Не знаю, как тебе объяснить… Может, время мое еще не наступило… Я подумала, если голландец хочет себе одну русскую манекенщицу, пусть это будешь ты… Но раз ты не хочешь ехать — ради Бога! Отказаться можно в одну секунду! Сегодня наш голландец будет еще на двух просмотрах, подберет себе кого-нибудь!
— Ты правда не хочешь в Голландию? — робко спросила Соня, успокаиваясь.
— Я же тебе сказала — пока не хочу. Никуда. Но скорее бы поехала в Голландию, чем, к примеру, в Америку или Францию.
— Почему? — удивилась Соня.
— Долго объяснять, — ответила Зина уже несколько раздраженно. — Ну так что, идем отказываться?
Та сидела, опустив плечи, наклонив голову, и выглядела совсем ребенком.
Зина возмутилась:
— Ты долго будешь морочить голову? Или — да, или — нет! Мне еще нужно, между прочим, съесть хоть чего-нибудь, я голодная как волк! Пока там разговоры-переговоры шли, проголодалась! Пошли! — Зина уже хорошо знала неустойчивый Сонин характер: если на нее давить, она сделает наоборот, лишь бы доказать, что на нее никто не влияет! А в Голландию Соне хотелось очень!
