Рэдклифф - Затерянная мелодия любви
– О, дорогая! – прокричала Анна, чуть ли не заплакав. – Прости! Я ни в коем случае не хотела причинить тебе боль! – Анна подумала о том, что если бы она не вернулась, Грэм бы никогда не поправилась. – О, боже! – невольно застонала она.
– Тише, любимая. Теперь уже все позади, – успокаивала ее Грэм, целуя. – Главное, что теперь мы вместе.
Она не рассказала Анне о том, как была близка к смерти, и каким добрым другом та ей казалась, предлагая избавление от страданий, которые она больше не могла выносить. И хотя ее душа рвалась оказаться в объятиях смерти, ее тело сопротивлялось, и, несмотря на ощущение слабости, она на самом деле шла на поправку.
– Я никогда тебя не оставлю, Грэм, обещаю. Пожалуйста, поедем домой, в Ярдли. Я хочу жить с тобой там, хочу, чтобы ты снова мне играла. Пожалуйста, отвези меня домой!
– Конечно, любимая, – прошептала Грэм, ее губы нашли губы Анны. Она, наконец, поверила в то, что в ее жизни еще осталось место для любви.
Глава 20
– Они хорошо выглядят, – сказала Анна, приостанавливая джип возле Дафны и ее команды. Она указала на новые кустарники, которые женщины высаживали возле въезда в имение Ярдли.
Дафна облокотилась на дверцу джипа с опущенным стеклом, широко улыбаясь своей начальнице.
– Это отличные экземпляры! Мы здесь уже заканчиваем. Завтра думаю заняться задней террасой. Фотографы приедут в пятницу, будут снимать палисадники.
Анна небрежно пожала плечами. – Делай, как считаешь нужным.
– С террасы вид еще лучше, особенно если смотреть на женщин, – с игривой улыбкой сказала Дафна.
Анна поймала ее озорной взгляд и остроумно ответила: – Надеюсь, ты не Грэм имеешь в виду. И, кроме того, ты же говорила, что счастлива в браке.
Дафна засмеялась.
– Безнадежно. И даже если бы было иначе, мне лучше знать, что не стоит увиваться за Грэм. Для нее не существует никого, кроме тебя, да и ты бы с меня шкуру содрала за одну только мысль! Я говорила о свое новой подопечной Лори, она без ума от помощницы Грэм. И когда хозяйка играет, ее просто магнитом тянет к музыкальной комнате.
Анна взглянула на часы, было уже почти пять вечера. – Неужели Грэм с Шейлой все еще работают? Они же не спали почти всю ночь! Грэм обещала мне не перетруждаться! – взволнованно закончила она.
Воспоминания о долгих мучительных месяцах одиночества в Бостоне все еще не оставляли Анну. А недавно перенесенная болезнь Грэм вызывала страх ее потерять.
Дафна увидела тень неподдельного страха на лице Анны и вспомнила, какой слабой Грэм казалась еще совсем недавно. Но за последние полгода многое изменилось.
– Анна, – мягко сказала она, – Грэм прекрасно выглядит. Я еще никогда не видела ее такой. Она сильная и здоровая. А какая музыка доносится из ее комнаты! Я с трудом отгоняю своих работниц от террасы.
Анна заставила себя расслабиться, зная, что Дафна права.
– Шейла очень помогает Грэм, она записывает ноты и сортирует ее неизданные произведения. Но когда они работают, то забывают обо всем. Шейла почти такой же трудоголик, как и Грэм!
– Она пишет диплом по произведениям Грэм, да?
– Да, она прикреплена к Грэм до конца года.
Анна не поверила своим ушам, когда Грэм попросила связать ее со студенткой, которая писала ей множество раз с просьбой об интервью.
Шейла работала у них уже два месяца и была без ума от Грэм. Она здорово помогала Грэм, и вскоре стало очевидно, что она с пониманием относится ко всем ее особенностям. Девушка принимала незрячесть Грэм, не задевая ее чувств и не ущемляя ее независимости.
Анна доверила ей самое дорогое, что у нее было – свою возлюбленную.
– Думаю, года будет вполне достаточно для Лори, чтобы завоевать ее сердце.
Анна засмеялась. – У тебя лишь одно на уме!
– О, а у тебя разве нет? – передразнила Дафна.
Анна покраснела, вспомнив, как спешила домой, чтобы снова почувствовать на себе руки Грэм. И даже сейчас ей не верилось в то, какой поворот приобрела ее судьба. Она и не представляла, что может быть настолько счастливой.
Она сняла джип с ручного тормоза и, улыбаясь, поехала к дому.
***
Анна тихо вошла в музыкальную комнату. Еще на подходе к двери, она точно знала, что играет Грэм. Грэм считала Шейлу очень талантливым музыкантом, но Анна всегда безошибочно определяла, кто из них играет. В игре Грэм невообразимо сочетались сила и грация, это был ее почерк, полное отражение ее самой. Анна узнавала каденцию и вибрацию ее музыки точно так же, как узнавала ее голос и ласки.
Она просто стояла и смотрела за ее игрой через комнату. Грэм была в движении, ее внутренняя энергия трансформировалась в звук и музыка лилась из-под ее рук. От этого зрелища у Анны до сих пор захватывало дух и пробуждалось желание.
Когда припев закончился, Анна прочистила горло:
– Привет, вы готовы сделать перерыв?
Повернувшись к ней, Грэм приветственно улыбнулась.
– Ты вернулась пораньше, любимая?
Она выглядела свежей и полной энергии, и это был верный признак того, что работа шла хорошо. Она наверняка позабыла о времени, и Анна даже не сомневалась, что обе они даже не пообедали.
Анна бросила строгий взгляд на Шейлу, но та лишь робко пожала плечами и направилась к двери.
– Вы обе просто невозможны, – проворчала Анна. Она подошла к Грэм, обняла ее сзади и поцеловала в волосы.
Грэм накрыла руки Анны на своей груди. Она перевернула их ладонями вверх и прикоснулась губами к мягкой коже, а затем прижалась к ним щекой.
– Я рада, что ты дома, – прошептала она.
– Ты в порядке? – спросила Анна и крепче обняла женщину, которая была для нее дороже собственной жизни.
– В полном, – ответила Грэм. – Но у меня есть новости.
– Какие?
Грэм замялась, ее руки ласкали руки Анны, лицо приняло задумчивое выражение.
– Я согласилась дать концерт в июле.
Анна открыла рот от удивления.
– О, дорогая, это прекрасно!
Об этом она и мечтать не могла.
– Ты не против? – приглушенно спросила Грэм. – Это не будет для тебя проблемой?
Анна присела на табурет рядом с Грэм, обняв ее за талию. – С чего ты взяла, что я буду против? – тихо спросила она.
– Это означает, что я буду больше работать, готовясь к выступлению, я буду постоянно занята.
Анне казалось, она понимает, что хотела сказать Грэм.
– И ты решила, что я буду сердиться?
– Возможно.
– Грэм, – осторожно начала Анна, – я знаю, какая ты, когда работаешь, и иногда я волнуюсь, но не за нас, а за тебя. Ты забываешь поесть, ты забываешь поспать, ты худеешь и не бережешь себя. Я ни разу, ни на секунду не ощущала, что не нужна тебе или что ты меня больше не любишь.
