Джилли Купер - Пруденс (Чужой мужчина)
— На нее определенно приятно смотреть, — сказала я.
— Но определенно абсолютно невыносимо слушать, — отозвался Джек.
Туз с Береникой вернулись домой, когда я уже легла спать. Но на этот раз Туз не зашел ко мне и не пожелал спокойной ночи.
Глава четырнадцатая
Подготовка к празднованию дня рождения Люкасты оказала на меня самое благотворное влияние: я была так занята, что у меня просто не было времени изводить себя мрачными мыслями. После паршиво проведенной ночи я рано поднялась утром. В доме было чертовски холодно — центральное отопление так и не починили, окна были покрыты морозным узором. Я надела толстый серый свитер поверх двух других свитеров, на ноги теплые панталоны, шерстяные рейтузы, вязаные гетры, сапоги, и все равно мне было холодно. Я спустилась на кухню, чтобы помочь миссис Брэддок нарезать колбасу и приготовить начинку для сэндвичей. Она все еще ворчала по поводу Береники. Я бездумно смешивала салат, когда на кухню заглянул Джек, он собирался ехать в контору.
— Тук, тук, — сказал он.
— Кто там?
— Айвен.
— Какой еще Айвен?
— Айвен Страшный, Айвен Ужасный. Нет, на самом деле я Мэгги. Она утверждает, что у нее страшная мигрень. Скорее всего это дипломатический ход, ведь сегодня день рождения Люкасты. Но она и правда довольно плохо выглядит, наверное, вчера чересчур долго выслушивала бредни Береники, и ее нервы не выдержали. Прошу прощения, что пришлось возложить все это на твои хрупкие плечи. Кстати, из деревни тоже пришлют кое-что к столу, они там испекли «невестины булочки», пирог, меренгу и эклеры. А фокусник должен приехать примерно к 4.45. — Джек взял в руки свой дипломат. — Я только разберусь с этими американцами и сразу вернусь. Надеюсь, с тобой все будет в порядке?
— Я быстрее справлюсь с тремя десятками ребятишек, чем с одной Береникой, — ответила я.
— Пошли их погулять, пусть побегают по снегу. И назначь приз в пятьсот фунтов тому, кто вернется в дом последним, — посоветовал Джек.
Внезапно на выступ окна сел грач, посмотрел на нас пронзительным взглядом и клювом постучал в стекло.
— Дурачок, если бы я была на твоем месте, я оставалась бы снаружи. Там гораздо теплее, — сказала я грачу.
Когда Туз вернулся домой, его взгляд казался еще более тяжелым, чем вчера. Наверное, из-за еще одной ночи, проведенной в пламени бурных страстей.
— Как себя чувствует твоя бедная спина? — спросила я у него сладким голосом.
Он мрачно посмотрел на меня, подошел к газовой плите и яростно пнул ее ногой. Потом я услышала, как он пробормотал:
— Дети и женщины замерзнут тут до смерти. Надо немедленно вызвать кого-нибудь все починить.
Люкаста была в восторге от подарков. Туз подарил ей собачку со специальной сумочкой-конурой, которую купил на ее день рождения еще в Америке. Береника подарила ей пресс для засушивания цветов и долго объясняла, что не нужно тут же бежать тренироваться на цикламенах Грэнни, а надо подождать до лета.
— Грэнни подарила мне куклу, — поведала мне Люкаста. — Но мне намного больше нравятся санки, собачка и твой костюм кошки.
Позже я поднялась наверх навестить Мэгги. Она лежала свернувшись калачиком на кровати и выглядела просто ужасно. Пепельница, стоявшая на туалетном столике рядом с кроватью, была до краев наполнена окурками.
— Я попробую подняться попозже, — сказала она слабым голосом. — Ты знаешь, что сегодня первый день всей твоей оставшейся жизни?
— А, очередной перл Береники? — раздраженно спросила я.
— А по-моему, звучит неплохо.
— Это было сказано задолго до нее.
— Ты, кажется, не очень понравилась Беренике.
— О, интересно… И что же она про меня сказала?
— Вчера, когда мы с ней разговаривали, я сказала, что ты довольно красивая. А она сказала, что ты скорее ordinaire[36], и она не видит в тебе достаточно женской сути.
— Сука, — ругнулась я. — И что она еще сказала?
Но Мэгги не ответила, она не отрываясь смотрела на бледный ландшафт за окном.
— Сегодня первый день всей моей оставшейся жизни, — мечтательно повторила она. — Я собираюсь завести себе любовника. Весь вопрос только в том — кого.
Я приготовила желе, наполнила кремом меренгу, вырезала из кусочков ананаса и сыра ужасно неуклюжих ежиков, наколола их на палочки и положила на половинки разрезанных грейпфрутов. Как только я закончила, приехала Береника. Сегодня она выглядела очень деловой дамой в черных шерстяных брюках и красной блузке. Ее черные волосы были связаны на затылке в хвост ярко-красной лентой.
— Ты не замерзла? — спросила я.
— Конечно, нет, — бодро отозвалась Береника. — Я теперь никогда не мерзну: мои упражнения по йоге ускоряют кровообращение. А где Айвен? — спросила она, накладывая себе в тарелку свою смесь для «здорового завтрака», которая по виду очень напоминала смешанную с опилками крысиную шерсть.
— Испытывает вместе с Люкастой новые санки.
— А Роза и Маргарет?
— Все еще валяются в постелях, — ответила я, продолжая нарезать сыр, попутно кидая маленькие кусочки обеим собакам, которые вертелись и чавкали около моих ног.
Береника посмотрела на меня с раздражением и сказала:
— По-моему, они и не пытаются поддерживать друг друга. Но ведь самое главное, что Люкаста родная дочь Джека.
Она встала, раздраженно стряхнула со своих брюк несуществующие волоски и осторожно переступила через Колриджа, чтобы достать себе молока из холодильника.
— Эти чертовы собаки валяются, где им угодно. Я уверена, что видела сегодня утром блоху в нашей кровати.
— Сейчас в доме слишком холодно для блох, и они все сдохли, — раздался голос Туза. Они с Люкастой вошли на кухню через заднюю дверь. На усах и волосах Туза лежали нерастаявшие снежинки. И сейчас он смотрел на Беренику очень холодно и сердито.
Мы с миссис Брэддок сходили в деревню и собрали все, что приготовили для вечеринки. Вернувшись домой, мы принялись начинять «невестины булочки» рублеными яйцами, пытаясь не вслушиваться в беспрерывную болтовню Береники, которая рассказывала по ходу дела, как она готовит свои знаменитые канапе из соевых бобов. Туз надувал воздушные шарики. По радиоприемнику передавали рождественские песенки. «Боже, ведь через пару недель Рождество, — мрачно подумала я. — Как же я переживу все эти празднества и веселье?» Мои мысли сразу же устремились к Тузу: я представила себе, как он целует меня под веткой омелы, как протягивает мне подарки перед елкой. Я очнулась от грез: без сомнения, он проведет Рождество в каком-нибудь четырехзвездочном отеле в Париже, наслаждаясь обществом Береники.
