Галина Хребтович - Пари (СИ)
Даша молча опрокинула в себя коньяк.
— Дарь, ты бы притормозила. — Лида обернулась к Инне, — дай закуски какой, что ли… — И снова к Дарье, — Звони матери. Скажи, что заночуешь у меня. А то чует мое сердце, все это плохо кончится.
— У меня мобильник выключен.
— Звони с моего, Теть Люда там есть в контактах. — Лида пригубила коньяк. — Знач так… года три назад у нас в городе были байкеры…
— Они и сейчас есть, — вклинилась Инна.
— Не перебивай. Дослушай. Были байкеры, которые устраивали по ночам скоростные заезды.
— Они и сейчас их устраивают!
— Ну, ты дашь мне договорить?! Есть! Но ЭТИ — устраивали на городском шоссе. Прямо между машинами. Даже удивительно, что эти приключения не закончились чем-то ужасным. Впрочем, с какой стороны посмотреть…
— Не отвлекайся. Данил был среди них?
— Ну да. И они тогда сделали себе характерные татуировки. Идиотский выпендреж…
— Данька так это и назвал.
— Так ты знала?
— Про байкеров — не знала. Просто он про тату именно так и выразился, как ты сейчас.
— Ага. Ну вот. Их много раз останавливали, но отпускали. Ребятки там были непростые, а родители особо не вникали, что за нарушения. Люди в ГАИ заявят — те приедут. Пара звонков и все разъехались. Правда, они хотя бы на время прекращали этот беспредел.
— Инн, — Даша прервала Лиду, — можно покурить на балконе?
— Кури здесь. Только в окно.
— А потом случилась какая-то некрасивая история с изнасилованием, — продолжала Лида. — Не знаю, впервые это произошло, или нет. Но одна из пострадавших оказалась не просто девочкой с улицы и смогла наказать подонков. Сава говорит, что сперва Данила тоже подозревали, потому что он подходил под описание. Но после очной ставки его отпустили. А поскольку его тогда там не было, то как свидетель он тоже не проходил. Но «банда» с тех пор распалась.
— В принципе, возможно, так оно и было… — Даша выкинула окурок в окно. — Вопрос в другом: впервые ли произошло подобное? Знал ли Даня? Пытался ли остановить… «друзей»?
— А ты сама как думаешь?
— Еще вчера мой ответ был бы однозначным. А сегодня… А сегодня я поняла, что его круг — это ЕГО круг. И я чужая там.
— Даш, ну не надо…
Дарья жестом остановила Инну:
— Только что я второй раз за день убедилась, что ничего о нем не знаю… Ничегошеньки. — Глаза ее вдруг наполнились слезами. — Кроме того, что он любит другую-у… — и Дашка разрыдалась, выпустив, наконец, свой секрет наружу.
— Кого — другую? Римму эту, штоль? — Инна сделала к ней шаг, прижимая к себе, — так ты же сама сказала, что она его шантажировать собралась.
— О-ольгу… — Даша, всхлипывая, повисла на плече подруги.
— Шантажировать? А чем? — Лида тоже подошла к подруге и погладила ее по руке, — не плачь, Дашут, ты у нас вон какая красавица.
Даша заплакала еще горше.
— Ну как шантажировать… хочет предложить ему кресло председателя правления, — пояснила Инна подруге. Затем задумалась, — погоди-ка… Ольга… Ольга… Бывшая?!
Даша кивнула, всхлипывая.
— Дашут, ты что-то путаешь. — Инна дала подруге салфетки.
— Ничего я не путаю, — Даша высморкалась, — он даже жениться на ней хотел.
Она уже взяла себя в руки.
Оказывается, выплакаться иногда бывает очень полезно, на душе заметно полегчало, и возможная перспектива скорой свадьбы с Риммой уже не казалась такой неотвратимой.
— Но Римма настроена заполучить его любой ценой.
— Дура — эта Римма. — Резюмировала Лида.
— Дура — не дура, а все козыри у нее…
…Они говорили до глубокой ночи. Спорили до хрипоты. Парочку раз Дашка всплакнула. Засыпая под утро она тихо прошептала:
— Девчонки, на кой сдались эти мужики, когда есть вы?..
— Вот блин, снова — здорово! Теперь ты снова закроешься в квартире?.
— Лидка, уймись, дай ей в себя прийти…
Утром Даша с трудом разлепила веки. В первые секунды она, грешным делом, пыталась сообразить, где же она вчера так знатно погудела. Потом воспоминания постепенно вернулись к ней: подслушанный разговор, последующий допрос несчастного Паши… Потом странный Лидын рассказ.
Нет, конечно она не поверила ни на миг, что Данька мог быть причастным к изнасилованию… Но — то были его друзья. Мажоры, как теперь называются дети новой элиты. И он из их круга. А вот она — нет, и никогда не будет. Ее туда попросту не впустят. По сути, он и сам ее туда не впустил. Он даже не пустил ее в свою жизнь.
Даша вспомнила их разговор про начальство, якобы согласившееся устроить ее на «Сигму». Он и есть — это самое начальство. Зачем было такой огород городить? Неужели он подумал, что Даша за его деньгами не разглядит его самого?.. Но ведь они уже месяц вместе. Или нет? Или все их отношения- всего лишь ее нелепые фантазии? Так некстати вспомнились слова Риммы: «Он всегда помогал сирым и убогим…» Может они и не правдивы, но так ядовиты. А может, он и вправду, всего лишь помогал ей? Но так и не позволил приблизиться.
Даша приняла вертикальное положение и тихо застонала.
— Что, хреново? — Инна заглянула в комнату.
— Есть немного…
— Я чай заварила. А потом супа поешь.
— Спасибо, Инуська… Эх, девчонки, что бы я без вас делала?
— То же что и с нами. — Инна открыла шторы, отчего Дарья зажмурилась. — Что ты решила?
— Ничего. У меня сейчас с «решалкой» туговато.
— Ладно, поговорим после завтрака.
После завтрака разговор, в общем-то, тоже не удался — Даша включила телефон, который сразу же завибрировал смс-ками о «недозвонившихся». Они, смс-ки в смысле, нервировали. И не только Дарью. Когда же девочки принялись серьезно обсуждать создавшееся положение, и телефон снова заиграл, Инна демонстративно вынесла его в соседнюю комнату.
— Нет, я так не могу. — Даша покосилась на дверь, — он не дает мне сосредоточиться.
— Даш, а чего там сосредотачиваться? — Лида зевнула. — Пусть все идет своим чередом.
— Ты знаешь, — задумчиво произнесла Инна, — в кои веки Лидка права. Пусть все будет, как будет.
— Да вы что, девочки! — Даша поднялась и отошла к окну. — Я же не смогу в глаза ему смотреть.
— Это ему должно быть стыдно смотреть тебе в глаза. Это он засекретился так, что теперь не разберешься без бутылки.
— Но… я даже не знаю, говорить ему о том, что я знаю, или нет.
— А ты по настроению. Все равно, что бы мы сейчас не решили, все может перевернуться с ног на голову.
— А может вы и правы. — Дарья прекратила нервно выхаживать по кухне и присела на табурет. — Ведь я даже не знаю, что он думает обо всем этом.
