Галина Маркус - Непреодолимая сила
– Подожди! Что ты мне тут мозги компостируешь! А как же Лена? Я сама видела, как он с ней…
Таня представила сцену, которую столько лет пыталась забыть. Собственно, Костя тогда слегка приобнимал Лену за плечи… Дружеский жест? Да нет, не может быть, он и не отказывался даже!
– В тот день у него сожгли кооператив. Лена успела снять выручку, вечером потихоньку ему принесла. Только она и не предала его. А я… – Сережа резко затормозил, чуть не проехав на красный. – Короче, ничего у него с ней не было, и быть не могло. Но он сам хотел, чтобы ты заблуждалась.
Ошеломленная, Таня не могла выговорить ни слова. Возможно ли такое? Всю жизнь ее мучил вопрос – «почему?» Всю жизнь она не могла этого понять. Ведь было же, было у нее ощущение, шестое чувство, что что-то не так, не правильно, не мог он так с ней. Было чувство беды. Таня вспомнила Ларису Дмитриевну, ее умоляющее лицо: «Деточка, позвони Костику, ему так плохо сейчас!» Но она ничего не видела, не хотела видеть за своей ревностью, за оскорбленным самолюбием! Или это снова обман? Таня уже ничему не могла верить. Может, Костя придумал на ходу новую версию? Хотя брат говорит…
Она не замечала, что вся дрожит, а зуб не попадает на зуб, как при сильном ознобе.
– Тогда… Как ты мог молчать столько лет??
– Не спрашивай… Сначала думал, что так лучше для тебя, и я ведь обещал ему… Потом, когда ты прибежала, тоже поверил про Лену. Захотел поверить, до того боялся, что он втянет меня в свои проблемы.
– Да ты ведь сам всегда говорил: Лебедев такой, Лебедев сякой, что он меня бросит… Говорил или нет?!
– Ну, ошибался я!!! – заорал Сережа во весь голос и добавил уже тише:
– Ошибался, понимаешь?
– А может, теперь ошибаешься?
– Нет, – твердо ответил брат. – Он любит тебя, всегда любил, я знаю это на сто, триста, тысячу процентов. Если честно, я и прежде это знал. Думаешь, мне легко сейчас признаваться? Он никогда тебе не изменял. Ну, в смысле, сама понимаешь – тогда.
– Господи… – застонала Таня. – Что же вы со мной сделали… Сережка! Ты даже не знаешь, что вы со мной сделали… Козлы, идиоты, придурки, сволочи!!!.. Да вы просто уроды, два дефективных урода!!
Некоторое время они ехали молча, и Таня невидящим взглядом смотрела на расплывающиеся огоньки фонарей за окном. Она вспоминала – всю свою боль, ревность, горе, все, что пережила за эти годы, и не могла понять – за что?
– Ну, а потом? – наконец спросила она.
– Никто не давал ему денег. Вовка отказал, компаньон кинул. А кредитор потребовал отдать долг раньше, чем договаривались. Пришлось продавать квартиру. Потом мыкался с больной родственницей, которая их прописала.
– Не вечно же ему угрожали!! Я собиралась за Пашку, а он – даже не помешал…
– Блин, Танька, ну это же Лебедев! – Сережа скривил губы. – Не знаешь, что ли? Как это он заявится к нам нищим, без колечек и лимузина!
– Разумеется… лучше было просто избавиться от меня, – Таня закрыла глаза.
Да, все это в Костином духе… «Ты – принцесса, а я…» – вспомнила она.
– Если честно, без меня тоже не обошлось, – выдавил из себя брат. – Я всегда ему капал, что ты не для него…
Сережа уже парковал машину около дома, прямо за Костиным автомобилем.
– Мы что, к вам приехали?
– Лебедев у нас. Ему стало плохо с сердцем, приезжала скорая, и мы его ночевать оставили.
– С сердцем? – испугалась Таня. – У его мамы было больное сердце…
Она рванула в подъезд, но уже около дверей остановилась:
– Мне все равно туда незачем… Наверняка, у него кто-нибудь есть, или был. Я не знаю, как с этим жить.
– Наверняка, – жестко ответил брат. – Но мне на твоем месте было б на это плевать!
***
Катя открыла дверь, и обе женщины, одинаково заплаканные, кинулись друг другу в объятья, как будто и не было этих холодных и злых лет в их отношениях. Машка философски наблюдала за сценой в коридоре:
– Привет, теть Тань!
– Лебедев не уехал? – с тревогой спросил Сергей.
– Нет… Спит. Пойдем на кухню.
В очередной раз на стол были выставлены уже вымытые чашки, рюмки и все остальное.
– Господи, Танька… Как я тебе завидую! – как когда-то воскликнула невестка и снова залилась слезами.
– Чему завидовать, Катя? Потерянным годам? Тому, что уже никогда не случится?
– А может, все к лучшему… – всхлипнула та. – А то надоели б давно друг другу, как вот я Звягинцеву.
Она подняла на мужа сердитые глаза.
– Ну-у, начала свою песню, – вздохнул Сережа. – Кто надоел, кому надоел?
– Теть Тань, я не врубаюсь чего-то… – деловито спросила Машка. – Этот дядька по тебе что ли, убивался?
– Маша! – покачала головой Катя, совсем как Танина мама. – Ой, такая грубятина стала.
– Не, я к тому, что на хрен он нашей Тане нужен? Он же старый и больной.
– Такой же, как я, да? – ухмыльнулся Сергей.
– Ну-у… Нет, пап, ты у нас в норме. Но ты уж прости, конечно… Вот я выйду замуж по – другому.
– Это как? – поинтересовалась Таня.
– А так! Чтобы богатый – раз, обожал меня – два. Только по-настоящему богатый и сильно крутой. С яхтой там или самолетом собственным.
– Да ты еще найди, чтобы он захотел на тебе жениться! – буркнул отец.
– А не найду, вообще замуж не пойду.
– Маш, – взволнованно начала Таня, – ну, предположим, продашь ты себя подороже. К хорошему быстро привыкают, и ты перестанешь всю эту роскошь осознавать, примешь, как должное. И с чем ты останешься? С нелюбимым мужем? Будешь заглядываться на симпатичных охранников…
– Ой, да ладно! Вы с матерью мне просто завидуете. У вас жизнь не сложилась, а у меня еще все впереди, – нахально заявила Машка.
– Спасибо тебе, дочка! – Сережа даже не обиделся, очевидно, разговор этот был чем-то привычным.
Но Таня возмущенно посмотрела на Катю:
– Ни фига же себе…
– Да не обращай ты внимания! – рассмеялась невестка. – Это у нее на словах только, а сама по уши влюблена в какого-то Дениса из параллельного класса.
– Обязательно всем рассказывать! – взвизгнула Машка, выбегая из кухни.
Катя только махнула рукой. Потом пододвинула к Тане оставленный Костей футляр:
– Гляди, ведь не продал!
Таня уставилась на свое кольцо:
– О, Господи…
Она подняла на невестку беспомощные глаза:
– Катюша… Что мне теперь делать, Катюша? Это только в сказках все можно сначала…
– Утром разберетесь. Давай, я тебе сегодня с Машкой постелю, отдохнешь пока.
– Нет, – покачала головой Таня, – я к Косте. Мне к нему нужно…
Катя понимающе кивнула, принесла Тане еще один плед, подушку и байковый халат.
В комнате, где спал Костя, горел ночник. Таня в испуге остановилась, но потом закрыла за собой дверь и приблизилась к тахте. Ей показалось, что она вернулась в ту самую новогоднюю ночь, когда Костя спал у нее на диване. Одеяло он натянул на голову, а длинные ноги остались непокрытыми. Она тихонько укрыла его своим пледом, выключила свет и прилегла рядом, прислушиваясь к Костиному дыханию. Боясь разбудить, только взяла его руку в свою и ощутила, как бешено заколотилось сердце.
