Где мы начали (ЛП) - Муньос Эшли

Мне нужно было остыть, поэтому я немного покаталась по окрестностям, и мне показалось, что мой парень наконец вспомнил обо мне, когда примерно час назад я получила сообщение с просьбой приехать на тусовку. Я ненавидела ту часть себя, которая злилась на него, ведь он знал, как я ненавижу эти вечеринки. Знал — потому что когда-то сам был тем самым парнем, который спасал меня от них. А теперь он сам тащил меня в этот ад.

Я уже давно закрывала глаза на проблемы в наших отношениях, но сегодняшний провал с домом окончательно убил во мне надежду на то, что все еще может наладиться. Я предполагала, что, если бы мы могли переехать из этого дома и быть подальше от клуба, все стало бы проще, но теперь эта мечта исчезла, как и все остальные.

Летний отпуск. Походы. Свидания. Поездка в Вайоминг к тете и кузенам. Визит к его маме и сестрам. Ничего из этого не случилось. А я тем временем изо дня в день работала администратором в стоматологии, рисуя эскизы для татуировок, и с каждым днем все больше теряла саму себя.

Я любила Уэсли. Но не сильнее, чем себя.

Мне вот-вот должно было стукнуть двадцать, а я уже чувствовала, что обречена на жизнь, которую никогда не хотела. В детстве я не могла это изменить, но теперь, став взрослой, я должна была хотя бы попытаться.

Вечеринка проходила на лужайке, с большим костром и людьми, напившимися до бесчувствия. Я протиснулась через заднюю дверь, уступив дорогу целующейся паре. Еще одна пара трахалась у стены. Я уже давно привыкла к такому, поэтому продолжала идти, совершенно не смущаясь.

В главном зале столпилось столько мужчин и женщин, что разобрать кого-то было почти невозможно, особенно учитывая, что все они были одеты одинаково — в жилеты клуба.

На мне моего не было — того, что указывал, будто я «собственность Уэса». Честно говоря, я думала, что это чушь собачья. Я никогда не хотела быть чьей-то «собственностью», и человек, которого я люблю, знал это. Но все равно просил надевать этот жилет, когда я приходила на подобные мероприятия. Сегодня я не надела. И мне было наплевать.

Рэд стояла за стойкой, разливая напитки и посылая направо и налево воздушные поцелуи. Она не обязана была обслуживать, но любила следить, сколько спиртного раздают девушки. Однажды сладкая попка утащила наверх целую бутылку водки, чтобы кого-то соблазнить. Рэд чуть с катушек не слетела.

Неподалеку Брукс играл в пул с Хэмишем. У Киллиана на коленях сидела девушка, пока он затягивался косяком. Меня бесило, каким отстраненным был его взгляд, пока она целовала его шею. Я хотела, чтобы он был счастлив, нашел настоящие отношения — такие, как у Рэд и Брукса. Но его всегда тянуло к тем, кто просто опускался перед ним на колени, а наутро исчезал.

Я продолжала искать Уэса, когда кто-то схватил меня за задницу.

— Ты здесь самая красивая, — прохрипел парень мне в ухо, притягивая к себе свободной рукой.

Я попыталась оттолкнуть его, но паника сковала мои конечности, сделав их тяжелыми и неподвижными. Логически я понимала, что он тут же обделается от страха, как только поймет, что я — дочь Саймона. Раньше паника отступала, но сейчас мои мозг и тело были не в ладах — тревога лишала меня дыхания, а страх пронзал легкие, нарастая по мере того, как его хватка усиливалась.

— Отвали от меня.

Я попыталась вырваться, но его губы впились в мою шею, а длинная рука обхватила меня еще крепче.

— Люблю строптивых.

Слезы навернулись на глаза, мои удары не помогали, а затем, в одно мгновение, он исчез.

Передо мной стоял Уэс, и он выглядел разъяренным. Бутылка пива полетела на пол, а затем он ударил парня кулаком.

— Блядь! — Придурок согнулся пополам, держась за лицо.

Глаза Уэса горели холодной яростью. Он дернул его за жилет, притянул к себе и ударил снова. В этот раз я услышала хруст.

— Я не трогал твое, Райан! Какого хрена?! — орал парень, сплевывая кровь на пол.

Тут Уэс наконец посмотрел на меня и, видимо, заметил, что на мне нет нашивки «собственности», потому что его гневный взгляд теперь был направлен на меня.

Сжав челюсть, он схватил меня за руку и потащил сквозь весь этот бедлам, пока мы не оказались на холодном ночном воздухе. Как только он отпустил меня, я сразу пошла прочь.

К черту все это.

К черту его.

— Калли, постой, — крикнул Уэс мне вслед, но я не остановилась.

Он догнал меня.

— Ты не можешь приходить сюда без жилета, ты знаешь это. Парни не в курсе, что ты занята. Не знают, что ты моя.

Я рассмеялась. Потому что нахрен такого парня.

Резко развернувшись, я толкнула его в грудь.

— Ты что, забыл, что я выросла в этом гребаном дерьме, Уэс? Я отлично знаю, как тут все устроено. И отсутствие куска кожи на спине никогда не должно давать права лапать кого-то. Я, блядь, личность, Уэс. Не собственность. Раньше ты это понимал.

Я снова развернулась и пошла. Я даже не успела сказать, как напугала меня эта ситуация, как страшно было находиться в толпе байкеров после того, как меня похитили. Конкурирующий клуб или нет — в такие ночи, когда приезжали «гости», я снова превращалась в перепуганную девятилетку.

Уэс шагал рядом, не отставая.

— Куда ты идешь?

В моих глазах стояли слезы, и я покачала головой.

— Туда, где когда-то чувствовала себя в безопасности от этой жизни. Где мне казалось, что я могу от нее сбежать.

Уэс схватил меня за запястье, чтобы остановить.

— Домик на дереве в миле отсюда, Калли. На улице холодно. Просто остановись.

Его косуха внезапно окутала меня — он накинул ее мне на плечи, а затем обнял.

— Давай просто пойдем домой, детка. Прости.

Мое сердце сжималось от отчаяния — я хотела, чтобы он понял, что больше не могу продолжать в том же духе.

У меня под кожей зудело от отчаянного желания покинуть это место. Уйти.

— Уэс, я так больше не могу. — Голос сорвался на шепот, а затем на рыдание, когда горло сжалось. Я держала эти слова в себе так долго, что теперь, когда произнесла их, мне было физически больно.

В темноте было трудно разглядеть выражение его лица, но он крепче обнял меня.

— Это из-за дома? Я готовил тебе сюрприз. Хотел рассказать сегодня вечером. Твой отец разрешил мне построить дом на этом участке, вон там, на краю, где проходит канал.

Нет.

Мне нужно выбраться. Я должна уйти. Я не могу. Не стану.

— Я больше не могу здесь находиться, Уэс. Я люблю тебя, но я не могу жить с клубом.

Молчание Уэса затянулась, становясь громче, как оглушительное эхо. Я все ждала, что он что-то скажет, но он молчал. И только когда его объятия ослабли, я поняла, что происходит.

— Я не могу уйти, Калли. Ты знаешь это лучше всех. Я не могу просто все бросить.

Мои ладони скользнули по его груди и обняли лицо.

— Я могу поговорить с отцом. Он сделает исключение. Я знаю, он согласится. Пожалуйста, Уэс. Просто дай мне попробовать.

Уэс прикрыл глаза, прижимая мою руку к щеке.

— Этого нельзя изменить.

Он ошибался. Должен был ошибаться. Ради нас. Ради меня.

У дочери президента должны быть привилегии.

С залитым слезами лицом я решила, что на сегодня забуду об этом. Позволила Уэсу отвести меня домой. И когда той ночью он вошел в меня, прижимая к груди, я знала, что он прощается со мной.

Я поняла это, потому что он трахнул меня пять раз, прежде чем солнце поднялось над долиной, словно боялся потерять меня.

Будто знал, что я уже ушла.

Я нашла своего отца в его кабинете.

В детстве мне было странно видеть его за столом, в черных очках для чтения, смотреть, как он разбирает бумаги и совершает деловые звонки. Только тогда он казался обычным человеком, и я иногда притворялась, что он просто отец, который, ну, заполняет налоговые декларации или что-то в этом духе. Но сейчас, взглянув на него взрослыми глазами, я ощутила странное чувство — будто переросла это место.