Звезды в моих руках - Лим Юлия

Страх за Розу возвращается, когда я вижу в одном из новостных пабликов сообщение об убийце-насильнике, действующем в нашем городе. По подтвержденным данным, он уже напал на двух молодых девушек, наших с Розой ровесниц. Он жестоко поиздевался над ними, а потом зарезал.

Дочитываю статью, покрываясь холодным потом. Имена жертв изменены, фотографий нет. Районы указаны недалеко от нашей школы и дома Розы. Зажимаю рот рукой, а по щекам льются слезы. Нет! С моей Розой такого просто не может произойти!

Хватаю телефон, набираю ее номер снова и снова. Абонент находится вне зоны действия сети. Блин! Швыряю смартфон на кровать и кружусь по комнате. Меня трясет и подташнивает, и в конце концов завтрак оказывается в унитазе.

Сажусь на крышку унитаза и реву, не зная, что делать. Родители Розы не сидят в соцсетях и мессенджерах, а их номеров я не знаю. Когда-то наши родители тесно общались и обменивались контактами, но то время прошло, и я не смогу их найти.

Вытираю вспотевшие ладони о подол платья и смотрю на часы. 22:47. Жоры дома нет – он ушел навестить мать и планировал вернуться до полуночи. Что мне делать? Ждать, пока он вернется, чтобы попросить о помощи, или самой дойти до дома подруги и убедиться, что с ней все в порядке?

Кидаюсь к двери, надеваю джинсовую куртку, сую ноги в кеды. В руках сжимаю ключ-карту от квартиры и телефон. Есть еще один вариант. Я ведь могу позвонить папе и попросить помощи у него! Я уже почти нажимаю на контакт, когда стыд накрывает меня с головой. За полтора месяца я ни разу не позвонила ему. Сейчас уже середина августа, а я не подала документы ни в один вуз. Он пытался вырастить из меня ответственного человека, а получилась плачущая размазня, при первом удобном случае сбежавшая жить с парнем.

Решительно трясу головой, смахиваю слезы и выхожу из квартиры. Плевать на собственную безопасность. Я должна узнать, что с моей любимой подругой!

На первом же перекрестке мне становится так страшно, что я вызываю такси. Мне везет, и свободный водитель подбирает меня. Машина мчится к дому Розы, а я гляжу в окно и совсем не думаю, что водитель тоже может оказаться мань-яком.

– Слышал, в этом районе бродит насильник, – говорит он вдруг. – Ничего, что ты в такой короткой юбке куда-то едешь на ночь глядя? Сколько тебе лет?

Нервно оттягиваю юбку платья к коленям.

– Это мое дело, куда я еду, – с вызовом отвечаю я, а сама отвожу глаза. Страх накатывает девятым валом.

– Тебя кто-нибудь встретит?

– Не знаю…

– Я могу подождать и отвезти тебя обратно.

Снова смотрю на водителя, на этот раз не через зеркало заднего вида. Подаюсь вперед – ремень резко натягивается на груди, вдавливаясь в кожу, – и облокачиваюсь на кресло.

– Вы ведь не насильник?

– Нет, конечно.

– А ведь они все так говорят…

– У меня дочка твоего возраста. – Он открывает бардачок, что-то достает и протягивает мне потрепанную фотографию. – Красавица?

– Да. На вас совсем не похожа. – Возвращаю фото.

Водитель, смеясь, убирает ее в нагрудный карман рубашки.

– Она скоро заселяется в общежитие в этом районе. Как подумаю, так в дрожь бросает. – Он включает поворотник и заезжает во двор Розы. Оборачивается и говорит: – Я тебя тут подожду, заодно присмотрю, чтобы никто не пристал.

– Ладно. – Выбираюсь из такси на трясущихся ногах.

– Заплатишь, когда вернешься.

Механически киваю, не разбирая его слов, и иду к подъезду Розы. Звоню в домофон, мне открывают дверь. В квартире встречает мама Розы, тетя Зина, с косметической маской на лице.

– Алечка, дорогая. – Она крепко обнимает меня. – Давно ты к нам не заходила.

– Да, простите. У меня появился парень, и я немного, как бы сказать… Увлеклась. – Нелепо улыбаюсь, и мы с тетей Зиной хихикаем, как две школьные подружки.

– Роза меня не предупреждала, что ты придешь.

– Она здесь? Я никак не могу с ней связаться.

– Разве она тебе не сказала? Она поехала в Таиланд с Юрочкой и его мамой до конца лета.

– Ох… – Резко опускаюсь на скамью. Сгорбившись, закрываю лицо руками и реву, на этот раз уже от облегчения. Когда прихожу в себя, тетя Зина сидит рядом со стаканом воды. Благодарно киваю. – Простите… Я вас напугала. Просто не могла с ней связаться, а тут еще новость про маньяка в этом районе, и у меня просто крышу снесло. Я так переживала!

– Что? Маньяк?

Кратко пересказываю все, что видела в новостной ленте. Лицо тети Зины мрачнеет и бледнеет. В конце моего рассказа она прикладывает руку к груди, а потом уходит на кухню пить валокордин. Она предлагает его и мне. Я не отказываюсь.

– Ох, муж сейчас в командировке. Страшно подумать, что в мире творится, – говорит она и морщится. Мы держим небольшие стаканчики, словно стопки.

– Можно мне остаться у вас с ночевкой? Страшно возвращаться. Еще какой-то странный таксист попался… Он меня ждет. Сказал, что для моей же безопасности. – Виновато опускаю взгляд. – И я ему не заплатила, а про деньги не подумала…

– Ничего, сейчас я все улажу. Маньяков такие старые тетки, как я, не интересуют, – смеется тетя Зина.

Пока она говорит с таксистом, я пишу Жоре сообщение: «Я сегодня останусь дома у Розы. Прости, что ушла без предупреждения. Утром вернусь», – и прикрепляю стикер с поцелуем. Жора не отвечает.

Мы проболтали с тетей Зиной до рассвета, а потом уснули в одной кровати, обложенные горсткой фантиков от конфет и мороженого. Когда много говоришь, особенно ночью, всегда хочется что-нибудь съесть.

Выхожу из подъезда в девять утра, зевая и потягиваясь. Во дворе, прислонившись к тонкому забору, меня ждет Жора. Он поднимает взгляд, и, если бы у меня был хвост, я бы его точно поджала.

– Привет… – бормочу я. Под его глазами круги, волосы взъерошены, губы искусаны, челюсти сжаты. – Долго ждешь?

– Пойдем домой, – цедит он и быстро шагает вперед.

Во дворе дома Жора берет меня за запястье, сжимая его, и тащит в подъезд. Я сама виновата, что он злится. На его месте я бы тоже с ума сходила. Едва за нами закрывается дверь, как Жора кричит:

– Ты дура?!

Молчу, разглядывая мыски обуви. Пусть кричит, пусть плюется, лишь бы не бил.

– Там же маньяк бродит в том районе! Какая, к черту, Роза?! А если бы с тобой что-то случилось? Почему ты всегда волнуешься только о ней, а на меня тебе плевать?

– Мне на тебя не плевать… – мямлю я, поднимая глаза.

На шее Жоры вздувается вена.

– А если бы на тебя напали? А если бы тебя покалечили? А если бы убили?

Он прячет лицо в ладонях и плачет.

Не знаю, что сказать и как себя вести. Стереотип, что мужчины не плачут, рушится. Мой папа никогда не показывал слез, одноклассники дрались до переломов, и никто из них не плакал. Как ему сейчас больно… Чувствую себя сукой.

Жора вытирает слезы и обиженно, словно мальчишка в песочнице, смотрит на меня:

– Иди в комнату.

Пытаюсь приласкаться к нему, но он отворачивается. Беру Жору за локоть.

– Ну, Жор, ну не сердись! – Прислоняюсь к его плечу.

Роза говорила, что нужно уметь «включать дурочку» и подлизываться, если мы поссоримся. Жора смотрит на меня, я осторожно улыбаюсь. Его губы подергиваются. Вот-вот появится улыбка!..

– Я не хочу с тобой разговаривать. – Он резко дергает рукой.

Пальцы соскальзывают с его локтя, и я падаю на пол, ударившись спиной и головой.

Днем звезд почти не видно, я едва различаю их силуэты на белом натяжном потолке. Они множатся и кружатся…

– Аля! – Надо мной появляется взволнованный Жора. – Сильно ушиблась?