Обречён любить тебя (СИ) - Мелевич Яна
Их было тридцать шесть — древние камни за силовым полем напоминали старые надгробия и образовывали вместе таинственный древний комплекс. Среди саванны эти уникальные стелы ученые обнаружили еще в начале двадцатого века, но даже спустя почти два столетия секрет происхождения этих камней никто разгадать не сумел. В захоронениях находили останки людей в сидячем положении, — с браслетами, серьгами, украшениями из обсидиана и базальта, которые после отправили в Национальный музей под охрану.
Антон задумчиво прошел вдоль границы щита, осторожно подняв руку и чувствуя исходящие от него волны энергии. Большинство стел пали жертвами местного климата: ветер, дожди и солнце медленно разрушали камни. Часть просто раскололась на части, лежа грудой бесформенных камней среди сухой травы. Другие изрядно покосились, врастая в землю все глубже, пока беспощадная стихия стирала целый пласт истории высокоразвитой цивилизации, жившей задолго до образования государства Эфиопия.
Одни говорили, будто мечи и знаки означали количество битв, которые прошел покойный. Другие считали стелы чем-то мистическим, будто в четких линиях скрыт сакральный смысл, камни — оставленные послания из прошлого.
— Красиво, — услышал Татошка, вздрогнув от неожиданности, и резко обернулся.
— И через десять-двадцать лет не останется ничего, — пожал он плечами, приводя в порядок сердцебиение. Присев на корточки, Канарейкин коснулся теплой земли, позволяя Герундию провести сканирование территории вокруг щита.
— Уровень заряда равен сорока процентам. Пожалуйста, не забудьте подключить смарт-часы к системе, — проскандировал электронный голос, выводя на цифровой экран карту местности за щитом.
Ничего особенного, обычная саванна с редкими клочками кустарников и деревьев. Древние стелы, несколько предупреждающих табличек. Спутник уловил движение неподалеку в небе — патрулирующие дроны, но не военные, как предполагал Антон.
— Все плохо? — вновь задала вопрос Милана, пристально глядя на Татошку. — Они готовят праздник, нас пригласили, как волонтеров, прибывших с гуманитарной помощью.
— Ты же понимаешь, что если нас поймают, то все закончится плохо? — вскинул брови Канарейкин, услышав вздох в ответ. — Милан, это не просто какие-то бандиты. Военные! Никто не станет разбираться, когда страна находится на грани политического переворота!
— Предлагаешь их бросить? — ошарашенно уставилась на него Милана, опуская руки. — Просто уехать и забыть? Ты в своем уме?
Она действительно не могла поверить, что услышала от Антона такие слова. Казалось, они только начали понимать друг друга. Достигли соглашения, Канарейкин перестал смотреть на мир через призму богатого мальчика. И вот снова жестокие, циничные фразы лились на голову охлаждающим потоком. «Мы не должны рисковать. Это проблема местных. В чужой монастырь не ходят со своей верой», — говорил Татошка, пытаясь образумить Боярышникову. Тряхнул за плечи и посмотрел в глаза прямым взглядом, заставляя отступиться от принципов.
— Я просто говорю о том, что стоит нам выехать за пределы Тиа — нас хватятся. У подполковника беспилотники, дроны, солдаты, роботы. Как ты представляешь себе побег из поселения, когда стоит сделать два шага, и нас через два часа найдут при помощи тепловизоров в любой яме, — твердо сказал Антон, и Милана дернулась, попытавшись вырваться из крепких объятий. Он заметил блеснувшие слезы в лучах гаснущего солнца.
Резко захотелось отступить в сторону, поскольку истерика внезапно напугала. Наверное, эти колебания отразились на лице самого Канарейкина, потому что Боярышникова застыла и моргнула несколько раз, сдерживая рыдания.
— Милана, — начал было он, но она лишь покачала головой.
— Нет, я все понимаю, — с трудом выдохнула она, поворачивая голову к силовому полю и разглядывая темнеющие неподалеку стелы. — Действительно безумный план. Сбежать не получится, никто не даст даже пересечь границу.
Радость всколыхнулась в душе, но следующие слова припечатали Антона почти к земле и заставили ощутить неприятный привкус на языке. Стыд? Или что-то еще?
— Только я не собираюсь мириться с таким положением, — сухо ответила Боярышникова, глядя на него исподлобья. — Не хочешь помогать, так не мешайся. А лучше просто уезжай, дабы никто не посмел обвинить тебя в преступлении. Время есть, фургон свободен. Сама справлюсь.
Милана вырвалась из рук Антона, шагая обратно в сторону поселения и игнорируя крики вслед. Неприятно скребло на душе, ведь ссора вышла дурацкая. Кто такая Боярышникова, чтобы требовать от Татошки верности делу? Сама втянула в неприятности, теперь требовала помощи. Однако иногда казалось, будто Канарейкин понял. Начал разделять убеждения, хотел помогать. Или Милана просто приняла желаемое за действительное?
Тучи сгустились серым покровом над крышами домов, пока Боярышникова отчаянно кусала губу и шагала вперед, прорабатывая в голове план. Праздник в честь будущей помолвки должен был затянуться до завтра. Процедуру обрезания мать подполковника решила провести сама в присутствии родственников женского пола Амаккэлеч. Сейчас Влад крутился подле солдат и собирал информацию, которая могла бы помочь в побеге.
— Черт, — процедил Татошка, проведя ладонью по лицу и в ярости пиная камень.
Ведь только все наладилось в отношениях, как между ними вновь встала Африка и посторонние люди. Он искренне не понимал, почему Боярышникова так упрямилась. Можно было уехать, обратиться в консульство, международный суд — любое место, способное защитить семью Мэскэля. Возможно, удалось бы спасти его сестру от нежеланного брака.
— У вас новый звонок. Принять вызов? — поинтересовался Герундий, отвлекая от мрачных дум.
— Да. Прими, — пробормотал Канарейкин, но не стал уточнять, от кого, и вскоре пожалел.
Надменное выражение лица Марка Тасманова — единственное, что меньше всего ждал Татошка. В синем взоре отразились все муки бытия от вынужденного общения с неприятным ему человеком. Потому муж сестры поморщился и с отвращением потянул:
— Меня заставили сообщить тебе радостную весть.
— Какую? — буркнул Антон и зашагал к оставленному электрическому унициклу, на котором добрался сюда. Второго уже не было на месте, остался лишь глубокий след на земле, куда поехала Милана.
— Хакера нашли, — как можно равнодушнее бросил Марк, заставляя Татошку замереть и ошарашенно уставиться на цифровой экран. — Это Владимир Имашин. Знаешь такого?
— Н-нет, — качнул головой Канарейкин, все еще ничего не понимая. — Кто это вообще?
— Архитектор баз данных, работал в компании дяди Паши три года. На скрытом сервере нашли краденую информацию по всем нашим проектам. Еще финансовые выписки, пароли, профили, переписки, — принялся перечислять Тасманов, игнорируя ошарашенный взгляд Антона. — Он конечно ни в чем не признался, но мы уже нашли его связь с задержанным ранее Иваном Коноваловым [1]. Парень торговал наркотой в вашем клубе. Тебе тоже продал пару косяков, дружочек.
При этих словах голос у Марка стал напряженным, а черты лица заострились, словно у хищника. Сам Антон по-прежнему ничего не понимал. Какие наркотики? Какой Иван? В смутном тумане вспыхнули образы. До поездки в Африку и случая с аварией Татошка уже стал головной болью своего отца. За сутки до очередного мероприятия в качестве спутника родителя Канарейкин решил расслабиться с друзьями в клубе «Адова пасть».
Он почти забыл этот случай, считал чем-то незначительным. Вроде тогда поймали дилера и уволили бармена. Только все равно Татошка не понимал, как это связано.
— А Имашин кто?
— Двоюродный брат Коновалова. Давай, Тони, напряги ту часть извилин, что еще не пропил в тусовках, — мерзко ухмыльнулся Тасманов. — Там все. Видеозаписи, ссылки, информация. Даже видеозаписи твоих сеансов с психотерапевтом.
Антон вздрогнул и крепко сжал пальцы в кулак, втягивая носом воздух.
