Любовь в твоих глазах (СИ) - Ти Эллин

Спорим до самой квартиры. Аня эмоционально, я спокоен как удав. Удивительно даже внутри нет урагана. Как-то успокоился. С бабой Валей всё в порядке будет, Аня никуда не ушла, для вида подышать вышла. Всё в порядке же? Насколько это возможно.

На пороге все-таки ставлю ее, и Аня свято верит в то, что выиграла у меня.

Снимаем обувь и снова беру ее на руки, только в этот раз закидывая на плечо.

Несу в комнату, опускаю на диван, сажусь напротив нее и закидываю ее ножки на свои бедра.

Смотрю на нее. Красивая — сдохнуть можно. Хлопает своими необыкновенными глазами и смотрит на меня так доверчиво, что мне кажется с ней вообще всё что угодно преодолеть можно.

— Пообещай мне, — начинаю, — что что бы ты сейчас не услышала, тебя не испугает и ты от меня не уйдешь.

— Не дождешься! — говорит мелкая, прищуриваясь.

— Ну, тогда слушай. Когда мне было три…

Глава 41. Аня

Я всегда очень эмоционально реагирую на истории их жизни других людей, грустные фильмы, даже песни или что-то еще. Я — это эмоции. Кому-то кажется, что их перебор, а кто-то к ним привыкает. Мне самой с собой порой слишком сложно справиться, но я вот такая, какая есть. Плачу над видео про брошенных животных и эмоционально реагирую на всё, что происходит вокруг.

От истории Дамира… Я не могу это описать.

Во-первых, мне безумно больно. За то, что пережил этот прекрасный человек. За то, что он никогда не знал любви и заботы, за то, через что ему пришлось пройти. Мне жутко больно за то, какой жизнью он жил. За то, сколько плохого он видел и ни капли хорошего.

Во-вторых, я просто до ужаса зла. На его родителей за то, что родили ребенка на свет и даже не позаботились о нем. За то, что из-за него ему пришлось не жить, а выживать. Я никогда никого не виню и всегда стараюсь найти оправдание, но сейчас… Нет. Нет, нет и нет.

В-третьих, я безумно горда. Тем, что он смог выбраться. Тем, что он вытащил сам себя оттуда, где погибают люди. Я горда тем, что мой молодой человек гораздо сильнее всех, кого я знаю. Я горда тем, что он смог. Он бросил все вредные привычки кроме курения. Он живет в красивой большой квартире, правильно питается, занимается спортом, работает. Он помогает всем окружающим, а еще регулярно переводит деньги в детский дом, в котором жил сам, чтобы те дети могли жить в нормальных условиях. По крайней мере в лучших, чем приходилось жить Дамиру. Он узнал всё о том учреждении, писал жалобы на воспитателей, добился смены руководства. Постоянно созванивается с новым руководителем, а еще ему присылают видео с малышней. Они невероятный. Но он — самый нереальный.

Я реву на его плече уже минут сорок, но во мне столько всего, что я не могу успокоиться.

Это всё та же боль и грусть, злость, гордость и благодарность.

Дамир с трудом, но сказал, что я изменила его. Научила новому, раскрыла в нем что-то. Но он даже не представляет, сколько сам изменил внутри меня… Он даже представить не может! Он заставил меня повзрослеть, когда оказался в больнице и я почувствовала обязанность сделать все, чтобы ему помогли.

Он научил меня помогать другим, каждый день помогая старушке.

Он помог мне прощать людей, потому что именно благодаря ему я совершенно не держу зла на Руслана.

Он научил меня любить. И показал, какой бывает любовь.

Она разная.

Светлая, а порой темная и грустная. Она — спокойствие с нотками постоянного переживания. Она вкусная, сладкая, а иногда очень горькая. Мягкая и твердая до боли в ребрах. Эмоциональная до ужаса и умиротворяющая. Прямая полоса и закрученная, как американские горки.

Она разная, и от этого я кайфую еще больше.

А еще любовь — это когда ты меняешься, даже не замечая, и становишься только лучше для своего человека.

Любовь — это реветь на его плече и слышать, как он успокаивает и говорит нежности, хотя абсолютно никогда этого не умел.

— Я люблю тебя так сильно, — говорю всхлипывая. Признаюсь впервые. И это тоже любовь — вызвать на его вечно хмуром лице улыбку.

— И я тебя люблю, малышка.

А еще любовь — это когда он говорит тебе те слова, которые никогда раньше даже подумать не мог, что сможет произнести.

Мы сидим вот так еще долго. Я, повисшая на нем на обезьянка и ревущая в его плечо, а он твердый как скала и успокаивающий меня словами и поглаживанием по спине.

А дальше мы просто живем.

Я знаю о нем очень много, а он обо мне всё равно больше.

Меня совсем не пугает его прошлое. Я наоборот рада, что знаю всё это. Оно помогло стать нам еще ближе.

За ужином спрашиваю, не хочет ли Дамир переехать в мою квартиру, потому что эта всё-таки съемная, и вдруг оказывается, что своя у него тоже есть. Просто тот район ему не нравится и он ее сдает. И всё равно зову к себе. И с папой хочу познакомить. И с мамой поближе, с мелким братишкой, с любимой игрушкой и прочитать ему вслух любимую книгу.

Я хочу с ним будущее еще сильнее, чем раньше.

Я просто… Банально люблю его.

А что еще нужно?

Эпилог. Дамир

Четыре месяца спустя

Третий день с ней кусаемся, потому что она отказывается надевать шарф. На улице зима, метель и морозы, а она мало того что без шапки гоняет, так еще и шарф не хочет натягивать. Противная и непослушная девчонка.

— Заболеешь — я тебя лечить не буду, — ворчу, “как старый дед”, как говорит Аня.

— Будешь, — хихикает засранка и поднимается на носочки, целуя меня в губа. А шарф так и не надевает.

Ну буду, конечно, куда я денусь-то. Лечил уже, когда эта зараза притащилась с соплями из универа.

Мы живем вместе. Она уговорила меня переехать к ней, но я согласился только потому что бабу Валю забрали к себе дети, наконец-то, и я понял что могу спокойно уехать из этого дома.

Кота она, кстати, с собой забрать не смогла. Поэтому рыжий живет у Ярика. Она плакала и меня просила приютить, но у меня живет кошечка, у которой на них аллергия, поэтому экстренно пришлось искать добрые руки, чтобы старушка с ума не сошла.

С мамой Ани я познакомился. С папой тоже. Второе знакомство было… ну, более напряженным, чем первое, но в целом прошло хорошо. Теперь он уже два месяца пытается переманить меня работать к себе, говорит, что даже должность есть специально для меня, но пока Аня только ворчит, что муж военный ей не нужен, отца хватает.

А я в целом и не против, пойду, когда Аня поймет, что муж военный — это хорошо.

Как только поймет, так я сразу и военным стану, и мужем. Чего время зря терять.

— Ты готов? — спрашивает Аня, поправляя прическу перед зеркалом.

— Я — да, а ты нет.

— Дамир, я не буду надевать шарф! В конце концов, мы на машине!

— В конце концов там минус тридцать, даже за минуту можно заболеть. А когда ты болеешь — ты вредная.

— Хорошо что ты никогда не вредный, — закатывает глаза и обматывает вокруг шеи шарф. — Так лучше?!

— Намного.

Мы едем к ее маме. Там мелкому Ярику год исполняется. С Аней приходится социализироваться на полную катушку. Меня всё еще порой напрягает, но выбора не остается. Она ради меня дохера делает, и я отставать не хочу.

Подарки уже в машине, заезжаем только за цветами и едем в назначенное место.

У ресторана встречаем папу Ани с его избранницей. Те тоже пузатые, хотя до последнего отрицали, что ждут ребенка.

Вообще, у них крутая семья. Несмотря на то, что развелись, родители дружат семьями. Это так круто… Я на самом деле рад, что попал сюда. Это в два раза больше чем просто полноценная семья, а у меня-то и обычной никогда не было. Мне необычно видеть какие-то вещи, нежность, слышать какие-то слова, но в целом круто. Я рад, что Аня жила именно в этой атмосфере. Другого бы мой нежный цветочек не выдержал.

Как-то так сложилось, что с мелким Яриком у меня сложились классные отношения. Мне просто вручили его однажды, и мы подружились. Общий язык нашли наверное, не знаю. Но мелкий ко мне тянется, а я не особо сопротивляюсь.