Эми Лорин - Быть любимой
С потемневшими глазами он протянул руки к ее поясу и рывком развязал его.
— Молчи! — прорычал он, просовывая руки под полы ее халата. Он начал снимать с нее халат, рванул тоненькие бретельки ее ночной рубашки. Протянув руку, он щелкнул выключателем, и комната погрузилась во тьму. В следующее мгновение Мэт поднял Кэтрин на руки и швырнул на кровать. Вцепившись пальцами в одеяло, она сжалась, замерев от страха.
Серебряные полоски лунного света, пробивавшиеся через жалюзи, зыбким светом освещали комнату, и Кэтрин, когда ее глаза привыкли к темноте, могла видеть, как Мэт раздевается. Когда же он лег рядом с ней, она напряглась еще больше.
Ее тело ожило, когда он провел рукой по ее животу и бедру. В отчаянном порыве Кэтрин спустила ноги с кровати, но Мэт мгновенно протянул руку, обхватил ее за бедра и притянул к себе. Затем, медленно и нежно, его рука скользнула вниз по всей длине ее ноги, а затем обратно вверх до бедра, до талии и остановилась, накрыв ее грудь.
— У тебя красивые длинные ноги, ты ведь знаешь это, Кэтрин? Даже в детстве ты была длинноногой девочкой. — Его голос ласкающе звучал у ее уха, и дрожь, охватившая Кэтрин при его прикосновении, усилилась. Он приподнялся на локте, заглядывая в ее лицо, и, когда он склонил к ней голову, она поспешно отвернулась, как делала всегда. В ту же секунду он взял ее за подбородок и с силой повернул обратно. — Только не в этот раз, Кэтрин, — тихо проговорил он, впиваясь в ее губы страстным поцелуем. Мгновение спустя он оторвался от нее и сердито потребовал: — Черт возьми, да открой же рот! — Он сжал ее подбородок и дернул вниз.
— Мэт, — ее протест потонул в его поцелуе. Сначала он целовал ее грубо, причиняя боль, потом все более чувственно. Дрожь, сотрясавшая ее тело, сменилась легким возбуждением, судорожно сведенные пальцы разжались. Его руки, касаясь ее, словно бы вызывали жжение под кожей. Она почувствовала пустоту, когда он перестал целовать ее, но его губы тут же скользнули по ее щеке и шее, даря новые ощущения. Он слегка прикусил ей мочку уха, и она замерла от боли, смешанной с наслаждением.
— Ну давай, Кэйт! — прошептал он, и она ощутила на шее его теплое дыхание. — Прикоснись ко мне. Позволь мне любить тебя. И люби меня сама.
Его слова окончательно пробили ее слабеющую защиту. Ее тело горело, и она хотела беспрерывно касаться его так сильно, как никогда ничего не хотела. Испустив слабый стон, она обняла его руками за талию и двинулась выше, по спине. Кэтрин почувствовала легкую дрожь, пробежавшую по его телу, затем его рот впился в ее губы поцелуем столь требовательным, столь властным, что она задохнулась. Его пальцы впились в ее плечи, царапая кожу, и она всем телом прижалась к нему, сдаваясь.
Когда чернота в их спальне стала рассеиваться и за окном забрезжил рассвет, он нежно накрыл ее одеялом. Крепко прижимая ее к себе, он сказал, щекоча своим дыханием ее ухо:
— Я не хочу ничего больше слышать о раздельном проживании. Ты едешь домой со мной. А теперь спи, спи, моя девочка, моя маленькая Кэтрин.
«Господи, неужели он сказал это?» — подумала Кэтрин и закрыла глаза.
18
— Кэйт, с тобой все в порядке?
Придя в себя, Кэтрин отвернулась от окна, почувствовав беспокойство в голосе Мэри. Слабо улыбнувшись, она ответила:
— Все нормально.
— Но ты такая бледная, и столько стоишь там, и так неподвижно. Дорогая, я и вправду начинаю волноваться за тебя.
— Ну не говори как медсестра, Мэри. Уверяю тебя, со мной все в порядке!
— Ты же умная женщина! — взволнованно заявила Мэри. — Честно говоря, ты одна из самых неглупых женщин, которых я встречала. А я много чего перевидала за свою жизнь. И ты, Кэйт, дошла до такого состояния из-за мужчины! Исключительного мужчины, я готова это признать, но какой мужчина стоит таких страданий?
Кэтрин с беспомощным видом пожала плечами.
— Что я могу сделать? Он не позволит мне уйти, ты же знаешь. Я прокручиваю все это в голове по многу раз, пытаясь найти выход, принять какое-то решение. — Чуть поколебавшись, она тихо добавила: — Ты знаешь, Мэри, я последнее время часто обращаюсь к прошлому. Все время вспоминаю день за днем нашу жизнь. Моя реальная жизнь отходит на второй план. В последнее время это случается все чаще и чаще.
Она остановилась, облизывая вдруг пересохшие губы, а Мэри медленно покачала головой и твердо сказала:
— Ты искала ответ? Почему тебе нужно все время ворошить прошлое?
— Искала, — вздохнула Кэтрин. — Но пока не нашла и не знаю, что дальше делать.
— Кое-что ты можешь сделать.
— Что?
— Сдаться, — решительно произнесла Мэри. — Перестань с ним бороться, Кэйт. Ты его жена, мать его сына. До сих пор ты отказывалась пользоваться преимуществами своего положения. А ты прими эту роль. Хотя ты и не говоришь ничего об этом, но у меня сложилось впечатление, что он тоже этого хочет. Я права?
Кэтрин едва кивнула.
— Ну и хорошо, тогда начни играть эту роль, и пусть всем будет ясно, что ты это делаешь. А начать нужно с этого дома. Ради себя самой, Кэйт, подчинись, пока ты не довела себя до полного изнеможения.
— Не могу, — прошептала Кэтрин.
— Но почему?
— Он не любит меня! — Кэтрин никогда раньше не говорила этих слов, и, произнесенные вслух, они потрясли ее. Это был крик настоящей боли. Она повторила: — Мэри, он меня не любит.
— И все дело в этом! — заключила Мэри. — Я даже не знаю, Кэйт, что тебе посоветовать. Я очень любила своего мужа, но никогда, даже когда он умер, не испытывала таких адских мук, какие написаны были сейчас на твоем лице. И вряд ли я пожалею, что не испытала такой безумной, мучительной любви.
— Ох, Мэри, временами я кажусь себе такой глупой! То, что я чувствую к Мэту, сила этого чувства меня пугает! Я всегда думала, что такая всепоглощающая любовь бывает только в книгах и в кино. А теперь я, в моем-то возрасте, сама влюбилась по уши!
— Неудивительно, это может пугать, — понимающе улыбнулась Мэри. — Но при чем здесь возраст? Ах, знаю, знаю! — быстро сказала она, видя, что Кэтрин собирается возразить. — Мы выросли с сознанием того, что страстная, романтическая любовь — удел молодых. А потом якобы достигаем возраста, когда возможны лишь теплые, ровные дружеские отношения. Это такая ерунда, просто слушать тошно! Я и не верила никогда. Представь, как будто у нас в мозгу находится выключатель, который автоматически отключает наши чувства после определенного возраста. Я считаю, что мы влюбляемся сначала умом, а за этим следуют все остальные чудесные ощущения. Так что, по моему мнению, если человек продолжает развиваться интеллектуально, возможность страстной любви с возрастом становится только больше. — Она посмеялась, добавив: — На сегодня урок закончен. К сожалению, он не поможет тебе решить твои проблемы. Мне очень жаль, дорогая, но я не могу помочь тебе. И никто не может. Только ты сама.
